войска. Зло, пришедшее в Скавелл, поняло, что надо действовать и что победить одной только сталью ему сегодня не удастся.
И как раз в этот момент Фейруз уронил покрытые кошачьей кровью до самых плеч (признак неумения выполняющего обряд ритуального мучительства) руки и тихо проговорил:
– Кошки кончились, Великий Мастер…
Фесс замер. Гримуар подошел к концу. Настало время уже ему показать пришельцам, что их путь на восток не будет устлан розами.
Новые, свежие сотни имперцев текли навстречу уже начавшим уставать защитникам города. Порыв ополченцев Императора выдыхался естественным образом, он просто захлёбывался в крови – и тех, и других, потому что, даже погибая, ополченцы захватывали с собой не меньше врагов.
Правда, остриё их удара продолжало продвигаться – потому что людей вели Император и Сеамни. Мощь Деревянного Меча обнаружила себя, теперь жди в гости маски, но Фессу было уже всё равно. Это его холм, его бой и его война, и больше он не отступит.
ИНТЕРЛЮДИЯ 24
Громадный коричневокрылый сокол снижался стремительно, вспарывая, словно ножом, редкий на такой страшной высоте воздух. Разумеется, ни один обычный сокол сюда бы залететь не смог. Вокруг изогнутых, подобно луку, могучих крыл плясало алое пламя, не в силах повредить существу, падающему на мир Эвиала, точно на добычу. Клюв птицы открылся, из него вырвался яростный клёкот – могучий сокол видел кипящую внизу битву и словно вспоминал себя, тот день, когда вражеские галеры почти точно так же врывались в гавань его крепости, его Хединсея. Как хотел бы он броситься в битву! Вновь услыхать свист чужой стали, вновь ощутить упоение боем и тёмную радость победы, когда к ногам валится пронзённый твоим мечом враг!
Проклятый закон. Проклятое Равновесие. Проклятая участь бога, который не в силах поступать по- божественному!..
Сокол видел гораздо больше, чем любой другой участник битвы. Он видел весь путь, который проделали черно-зелёные галеры, видел ту силу, что бросила их в бой, и едва мог сдержать клокочущую в груди ярость. Старый враг, отыскавший новые пути. Те пути, перекрыть которые он, Новый Бог, сам не в состоянии. Нелепость!.. Проклятие Древних, или кто там установил этот глупый закон, такой же глупый, как запрет магам одного поколения убивать друг друга!
Он видел и тот ужас, что ждал своего часа близко, близко к реальности Эвиала. Видел жуткую ухмылку на гротескной морде чудовища… и тоже не мог убить его собственноручно. Насколько же более свободен он был, когда сражался с Молодыми Богами, вытаскивая из «вечной» темницы своего друга!..
Он видел и два корабля, быстро приближавшихся к месту побоища. Две фигуры, застывшие в одинаковых позах подле бушпритов. Эти женщины могли бы стать сестрами, если б не стали смертельными врагами. Они обе почувствовали, что происходит, и не могут остаться в стороне.
Сокол вновь закричал – от бессильной ярости. Сложил крылья и камнем рухнул вниз, обманывая себя неистовством полёта.
Глава тринадцатая
ВСЕ ПОРОГИ СХОДЯТСЯ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Пришёл наш час, Фейруз, – негромко произнёс некромант. Он стоял над забрызганной кровью магической фигурой, стоял, покачиваясь, словно в трансе. Он всё сделал согласно классическим правилам своего волшебства. Он закончил Тёмный обряд. Железо и огонь доставили столько мук, что сейчас бы хватило упокоить дюжину изобилующих зомби и скелетами погостов.
Он бросил последний взгляд на дрожащую изломанную линию боя, что вновь поползла к окраинам Скавелла, глянул на заполненную чужими кораблями гавань, вздохнул – время для него словно остановилось.
Испачканная кровью рука плавно опустилась, словно задёргивая занавес за прежней жизнью. Странно на первый взгляд, не раз и не два пускал он в ход заклинания некромантии, но никогда ещё не стягивал в кулак такие силы. Даже когда разбирался с «проклятой» деревней в Леснь Кантонах, когда бился с костяным драконом, когда останавливал Дикую Охоту в сумеречном Нарне. Он знал, что судьба позволит ему нанести только один удар. И этот удар должен стать последним.
В середине, там, где битва сровняла Скавелл с землёй по-прежнему наступали Император и собравшиеся вокруг него люди; порыв остальных ополченцев уже угас, они медленно пятились назад. Маги Клешней наконец-то обратили внимание на дерзкую кучку. Они, разумеется, почувствовали присутствие чужой волшбы, не поддающейся их собственным чарам. Почувствовали и решили, судя всему, покончить с этим одним ударом.
Падают секунды, словно капли жертвенной крови в широкую пламенную чашу. Отсчитываются мгновения чьих-то жизней, которым выпало сгореть в незримом пожаре. Потому что готовые столкнуться заклятья обращались к куда более высоким материям, чем огненные шары или грозовые молнии, обычное оружие стихийных чародеев.
Ладонь Фесса, завершая круг, коснулась окровавленной земли. Сам некромант опустился на колено, склоняя голову – не пред неизбежным, но отдавая дань последнего уважения этой земле, на которой сейчас предстояло разверзнуться тому самому аду, которым так любили пугать всех служители Спасителя…
Пора.
На несколько мгновений поле битвы окутала мёртвая тишина, словно под действием смертоносного заклинания первыми стали гибнуть звуки.
Фессу уже доводилось пользоваться силой умирающих. Достаточно вспомнить Арвест. Тогда смерти одного-единственного воина хватило, чтобы остановить почти девять десятков солдат Империи Клешней. Кто знает, может, сегодня тоже придётся прибегнуть к подобному. Но сплетённое им заклинание поистине можно было считать самым изощрённым и действенным из всего им сделанного.
Фесс магическим зрением воспринял прокатившуюся навстречу имперским полкам невидимую волну, в ней изгибались и ломались очертания домов, улиц, людей; некроманта вдруг охватил ледяной холод, словно со всех сторон задул пропитанный липким морозом ветер. Мир вокруг него менялся, и менялся быстро – выцветали краски, небо становилось бесцветно-серым, море – почти неотличимым от неба над ним.
И высоко-высоко, от серого моря до серого неба, поднялись вдруг исполинские Врата, протянувшиеся из бесконечности в бесконечность. Врата, которые Фесс столько раз видел в своих снах, которые описывались в бесчисленных трактатах по некромантии. Воображаемые, но реальные. Ничего не значащие, но важнее их нет ничего. Врата, отделяющие мир живых от мира мёртвых – но не просто область Упорядоченного. Серые Пределы каким-то образом лежали и рядом, и бесконечно далеко. Некромант отворял врата в запретный мир. Отворял посреди яркого дня, открывал не для своего астрального двойника, отнюдь!
И потрясённые люди, ещё миг назад сражавшиеся насмерть среди полуразрушенных, частично горящих домов, замирали в ужасе, опуская оружие и вглядываясь в небеса. Они видели свою судьбу, судьбу каждого, кто живёт и кто обречён умереть. Видели бесчисленные силуэты ушедших, и каждый волшебным образом узнавал своих, собственных родителей, детей, сестёр, братьев, жён, любимых… Каждый видел молчаливые шеренги призраков застывших со сложенными на груди руками. Глаза теней были закрыты, ушедшим они не нужны.
Фессу казалось, он только что вскрыл острым ножом собственную грудь, его кровь хлещет фонтанами во все стороны и с каждой каплей её уходит частичка жизни.
Врата упрямо тянули его прочь, створки норовили хлопнуться – их удерживала сейчас только сила некроманта, проделанное им чародейство, совершённое злодейство, убийство невинных бессловесных существ. Некромант жертвовал своим собственным посмертием, чтобы только остановить вторжение.
А потом шеренги призраков вдруг поплыли вперёд, понеслись над головами сражавшихся. Ледяной ветер сделался нестерпимым, это на самом деле было дыхание из глубины страны мёртвых, хотя, конечно, никакой «страны» там никогда не было. Фесс смотрел сейчас в такие бездны, куда до него не заглядывал, наверное, ещё ни один человек. Что он там видел, не способны передать никакие слова. Ужас, таящийся там, непредставим. Слабый человеческий разум старается не вспоминать о нём.
А потом катящаяся из Серых Пределов волна Силы захлестнула берег мира живых. Её видел только Фесс, но вот то, что эта Сила творила, видели все, кто только мог видеть. Из ушей, глаз, носа воинов Империи Клешней начинала хлестать кровь. Уже не воображаемая, а самая что ни на. есть настоящая,
