двое?..
– Уж не решил ли ты, Этлау, позабавиться со мной на мечах? – как можно более гнусно усмехнулся Фесс. – Куда ж подевалась вся твоя осторожность, инквизитор? У меня ведь, знаешь ли, меч как-никак острый. Того и гляди поранит. Боюсь, получится нечто похуже, чем простой порез от бритвы, не так ли?
– Драться? Мне? С тобой? – упёр руки в бока Этлау. – Нет, я ещё не сошел с ума. Ты сейчас сам бросишь меч, некромант, вынешь из-за голенища кинжал, отдашь мне твой посох, разоружишь свою бандитку, и тогда я обещаю тебе – тебя будет ждать скорый, но справедливый суд.
– А не хочешь ли ты, чтобы я заодно достал бы тебе луну с небес? – задушевным голосом осведомился Фесс. Рысь хихикнула.
– Луну? – деланно удивился инквизитор. – О, нет, спасибо, луна мне без надобности. А ты, как я вижу, сомневаешься в том, что я способен заставить тебя сделать это? Ну так я постараюсь сейчас развеять твои сомнения. Приступим, отец Марк?
– Приступим, – кивнул глава эгестской инквизиции.
Фесс не успел и глазом моргнуть, как двое экзекуторов подскочили сзади к растерявшемуся Эбенезеру, ловко заломили ему руки за спину, в один миг повалили и скрутили с ловкостью и быстротой, что свидетельствовало о поистине огромном и ежедневном опыте.
– Стойте! – отчаянно завопил Джайлз, извиваясь в путах, словно рыба в сети. – Отец Этлау-у-у-у!!! Вы же обещали!.. Я же… я ж отрёкся и раскаялся!.. Не наа-а-а-адо!..
– В исключительных обстоятельствах, – ласково сказал Этлау, наступая сапогом на горло Джайлзу, отчего визги несчастного мага превратились в сдавленное бульканье и хрипы, – отец Марк правомочен единолично проводить следствие, суд и оглашать приговор. Вот сейчас именно это и будет иметь место, – инквизитор поклонился Марку, с издёвкой глядевшему прямо на некроманта.
– Рысь, – негромко бросил Фесс, и в тот же миг они оба рванулись вперёд.
Этого ждали. Четверо воинов-инквизиторов заступили им дорогу, вновь зазвенели мечи; только на сей раз Фесс сражался уже не за себя. Он даже и не предствлял, что способен ненавидеть с такой всепоглощающей силой. По чёрному мечу зазмеились тонкие струйки тёмного пламени – прах шёл на помощь своему господину. Да, то ли артефакт, то ли заклятие Этлау блокировало всю доступную магию, но то, что происходило сейчас с Фессом, опрокидывало все и всяческие правила. Он не колдовал, он не старался сплести чары. Всё творилось как бы помимо его воли.
И вновь время послушно останавливалось, и Фесс видел, как с его клинка сорвалось нечто навроде серо-призрачного короткого копья, как оружие Тьмы рванулось наискосок через поле боя, верзила, казалось бы, успел уклониться, но проделал он это недостаточно быстро, копье задело его бок, некромант видел, как брызнуло в разные стороны месиво железа, ткани и живой плоти, обильно политое кровью. Глаза верзилы полезли на лоб, рот изломило в диком вопле, и он опрокинулся на спину, выпустив меч. Копье не исчезло, оно продолжало свой полёт, направляясь прямо в грудь Этлау, однако инквизитор тоже оказался не так прост. Фесс видел, каким трудом ему это далось, видел брызнувшую из носа и ушей кровь – но всё-таки он сумел немыслимым изломом тела увернуться от серого копья.
Призрачное оружие миновало инквизитора и взорвалось, исчезнув в тёмном облаке. Фесс в сердцах выругался. Он сильно сомневался, что сумеет вызвать эту молнию вторично.
Место раненого верзилы тотчас же занял здоровенный инквизитор, третий, появившийся вместе с Марком и Этлау. Меча у него не было, но громадная сучковатая дубина, отполированная возле рукояти до зеркального блеска, отнюдь не выглядела неподходящим оружием.
Рунный меч Фесса сшибся с ней один только раз – и некромант едва устоял на ногах. Его новый противник обладал поистине нечеловеческой силой.
Тем временем Этлау и Марк выволокли из кустов нечто вроде косого креста, прибитого к вертикальному бревну. Бьющегося и мычащего – ибо рот ему предусмотрительно заткнули – мага прикрутили к кресту, так что он распластался подобно морской звезде, выброшенной на берег приливом.
Фесс зарычал. Громадный инквизитор с дубиной вкупе с половинчиком уверенно загораживали ему дорогу. Рунный меч напрасно скользил по клинку и напрасно сшибался с дубиной. Псы Этлау не отступали ни на шаг. Рысь преуспевала не больше, с трудом успевая отбивать удары и уворачиваться от атак.
Тем временем кусты у подножия злого холма неожиданно раздвинулись. Появилась невесть откуда взявшаяся здесь телега, длинная и широкая, влекомая четвёркой могучих, сытых коней. На телеге было укреплено нечто вроде лебёдки, и Фесс, холодея, понял, для чего всё это предназначено.
Возить приговорённых еретиков, уже распятых на косом кресте, по градам и весям, заклинаниями поддерживая в них жизнь – дабы ужаснулись все увидевшие и осознали бы, сколь гибелен путь противления Святой Матери, в великой заботе своей простёршей охранительную длань над всем многолюдством Эвиала.
Джайлз сделал свой выбор. А он, Фесс, вновь обратил в ничто Слово Некроманта. Нарушил его уже в третий раз. И если есть на свете судьба, такого она уже не простит. За считанные дни то, что раньше считалось нерушимей скалы – клятва Некроманта, – стало легче пустого коробчатого воздушного змея, что любят пускать в сильный ветер ордосские ребятишки.
…А тем временем верзила с распоротым боком уже перестал и корчиться, и кричать. Теперь он сидел, бледный как смерть, и, сбросив не спасшие его доспехи, горстями кидал на рану алый, словно свежая кровь, порошок. Едва коснувшись развороченного бока, где среди обрывков плоти торчали острые белые осколки рёбер, порошок обращался в тягучую субстанцию, быстро затягивавшую жуткого вида рану. Не приходилось сомневаться – к вечеру верзила снова будет на ногах. А прорваться к нему и добить никак не получалось.
И, пока отчаянно и бесплодно ударялась сталь в сталь, Этлау с Марком, словно простые грузчики, деловито принайтовали перечёркнутую стрелу с привязанным к ней Джайлзом к канатам. Отец Марк, несмотря на свой высокий сан, приналёг на ворот, лебёдка заскрипела, верёвки поползли, наматываясь на барабан, косой крест с дёргающимся на нем Эбенезером начал медленно подниматься…
Фесс в очередной раз опрокинул на спину невысоклика, и в очередной раз дорогу его убийственному удару преградила дубина второго инквизитора. И Рысь, в очередной раз уклонившись от выпада толстяка, в очередной же раз наткнулась на непробиваемую защиту своего второго противника.
Наконец инквизиторы взгромоздили бревно с распятым магом на телегу. Спокойно, без суеты, словно и не звенело совсем рядом оружие, закрепили верёвки. Так же без суеты забрались на телегу. Отец Марк взял в руки вожжи.
– А теперь покончите с ними! – бросил он через плечо. – Видели они достаточно, теперь пусть уснут. Навсегда. А ещё лучше – возьмите их живыми… Счастливо оставаться, некромант! Скоро здесь будет остальной наш отряд. С пятнадцатью сотнями святых братьев не справиться даже тебе. Так что лучше брось меч сам… хотя куда там, ты же добрых советов не слушаешь. Ну, прощевай тогда, значит.
Он щёлкнул вожжами, и сильные кони легко потащили повозку по бездорожью. Зелёное море мгновенно поглотило их.
Этлау остался. Оно и понятно – только он, похоже, владел секретом полного изничтожения магии с обеих сторон, участвующих в схватке.
Даже желай он отправиться вместе с Марком, из этого ничего бы не получилось. В драку Этлау не вмешивался, лишь один раз подошёл к сидящему на земле верзиле, что-то прошептал на ухо, поводил ладонями над развороченным боком…
Фесс до последнего мгновения не отрывался взглядом от глаз увозимого мага. Этлау остался здесь, может, у Эбенезера всё-таки достанет мужества вступить в бой хотя бы сейчас, когда всем ясно, что его везут на эшафот?.. О, да, он умрёт не сразу. Он проживёт довольно долго, в сравнении с другими, кому не повезло угодить в застенки инквизиции. Его будут кормить – насильно, ему не откажут в воде. Но при этом он будет крепко-накрепко приколочен ржавыми гвоздями к косому кресту, чары и эликсиры будут останавливать заражение, ему не будет грозить смерть от сепсиса, хотя, не сомневался Фесс, Джайлз будет денно и нощно молить небо или там Спасителя ниспослать ему это последнее избавление. Он будет молиться, но ответа не будет. Как не пришёл он к сотням и тысячам других, медленно умиравших на крестах, что волокли по дорогам Эвиала могучие, но неторопливые волы. И виной этому будет некто некромант Фесс, не сумевший сдержать данное слово и защитить этого бедолагу.
