Картера. Мне ответили, что свободных комнат пока нет, что касается вещей Картера, я могу на них взглянуть. Это оказалось пустой тратой времени и денег. Все, что я узнал, это что Картер до сих пор не показывался, что у него с собой много чистых белых рубашек, которыми он не пользовался. В его комнате я не нашел для себя ничего полезного.
Я достал из сумки фотографию Изабел размером восемь на десять, вызвал такси по телефону, выпил еще чашку кофе в ожидании, когда оно подойдет, затем отправился прямиком на Вторую улицу, где вышел перед зданием суда. Я вошел внутрь и прошел в помещение шерифа на втором этаже, где представился дежурному. Он пристально рассматривал меня минуту, затем направил в кабинет напротив к Артуру Хоукинсу.
Это был здоровенный парень, сидевший в свободной позе за светлым столом. Лейтенант. Он выгнул колесом грудь, обтянутую темно-серым однобортным пиджаком, который морщился на его плечах, и стал внимательно рассматривать меня.
Я заговорил первым:
— Как поживаете, мистер Хоукинс? Я — Шелл Скотт, следователь из Лос-Анджелеса. Я подумал, что мне лучше...
Он поднял голову. Я увидел, что ему лет сорок, под темными глазами набухли мешки, от носа в обе стороны тянулись глубокие складки. Он спросил:
— Где, черт возьми, были вы?
— Да?
Потом до меня дошло:
— Вы имеете в виду машину?
— Я имею в виду этот несчастный “кадиллак”. Это ваш?
Естественно, они нашли регистрационный талон и навели по нему справки.
— Да, сэр, был мой, — ответил я.
— Садитесь. Вон туда. Что вам об этом известно?
Слова у него выскакивали без остановки, как пули из пистолета.
— Мы вас разыскивали. Сейра!
Он крикнул девушку, подойдя к двери. Та прилетела из соседней комнаты, уселась за столик в углу и положила перед собой блокнот для стенографирования. Кивнув головой, Хоукинс сказал:
— Да, сэр?
— Эй, — крикнул я, — умерьте пыл, я же...
— Сядьте туда. Сядьте туда!
Этот человек не был грубияном и не стремился отделаться от меня. Он просто считал себя большой шишкой, преисполненной сознанием своей значимости. Я постоял еще минуту, чтобы он не вообразил, что на меня легко надавить, но все же сел.
Он посмотрел на меня.
— Олл-райт?
Я помедлил, думая, что же мне говорить, но он моментально стал меня торопить:
— Давайте, давайте!
Ладно, пусть катится ко всем чертям! Я поднялся, пусть приказывает мне сесть, пока не охрипнет. Вытащив из кармана лицензию, я бросил ее на стол:
— Вот моя лицензия. Я — частный детектив из Лос-Анджелеса, что вам должно быть уже известно. Так же, как и то, что я абсолютно чист и не занимаюсь тем, что взрываю собственные машины или подкарауливаю себя на дороге!
Я почувствовал, что мне не справиться с возмущением. Надо же, пришел в полицейское управление, чтобы им же помочь, а теперь этот лейтенантишка со скрипучим голосом командует мною!
— Только в вашем паршивом городе возможны подобные истории. Я вам объясню, что случилось со мною и моей машиной. Я спокойно ехал сюда по делу, а сукин сын по имени Виктор Дэнт взорвал мою машину. И я бы ни капельки не удивился, если бы выяснилось, что он убил здесь двоих людей, некую Изабел Эллис и Вильяма Картера, а в придачу теперь убьет и меня.
Черт побери, хватит дипломатии!
Хоукинс вроде бы покачал головой, когда я назвал имя Картера, и я понял, что бедняга убит.
Я замолчал.
Он посмотрел на девушку, та все аккуратно записывала. Полагаю, у нее не было времени литературно обрабатывать те перлы, которые я изрекал достаточно громко и популярно.
Хоукинс снова смотрел на меня.
— Этот Картер, Вильям Картер. Вы говорите, он убит?
— Этого я не знаю, но предполагаю, что это так.
— Предполагаете, да? Так вот, вы попали в точку.
— Так он умер?
Хоукинс ничего не ответил.
Тогда заговорил я. Слова не задерживались у меня на языке. Я сообщил ему, как меня наняли и что случилось после этого. Конечно, отчет был общий, без малейших подробностей, как, например, мой уход из “Инферно”, и, разумеется, поединок с двумя подонками в аэропорту, но я ему объяснил, почему решил, что Дэнт — тот, кого я разыскиваю.
Мы принялись ходить по кругу раз за разом, атмосфера сгущалась, но постепенно я немного остыл. Я понимал, что Хоукинс явно не знал, что я был “беглецом” из аэропорта и что я мог отчитаться за каждую минуту, проведенную в Лас-Вегасе, а также в Лос-Анджелесе, начиная с восьмого мая до моего отъезда сюда. Как я узнал у него, Картер был убит тремя выстрелами в спину из малокалиберного пистолета.
К тому же ему не к чему было особенно придраться. Единственное, что я сказал — это, что, по-моему мнению, Картера убили.
Через полчаса я подытожил:
— Лейтенант, я явился сюда с открытой душой по собственной инициативе по двум причинам: посмотреть, знаете ли вы что-нибудь об Изабел Эллис, фотографию которой я вам показывал, на что вы ответили отрицательно, и выяснить, не можете ли вы мне что-то сказать о Картере. Такой информацией вы располагаете. Картер занимался тем же делом, что и я, до меня, Хоукинс. Полагаю, вы понимаете, что нервы у меня на пределе.
— Вы прибыли сюда вчера вечером?
— Да...
— Вы не обратились сразу же сюда за помощью?
— Нет. Фактически я был занят другой фазой своего расследования. К тому же мне не хотелось блуждать по городу в темноте. Ведь в этом “кадиллаке” должен был находиться я. Остался в живых совершенно случайно. Верите или нет, но у меня есть несомненный шанс окончить жизнь точно так, как Картер.
Он пожевал губу и посмотрел на меня.
— Еще одно, — продолжал я, — сделайте любезность, разрешите мне позвонить в Лос-Анджелес в полицию.
Хоукинс взглянул на девушку.
— Олл-райт, Сейра.
Та захлопнула блокнот и вышла из кабинета. Хоукинс откинулся в кресло и подтянул к себе аппарат.
— Это сделаю я. Разрешите вам кое-что сказать, мистер Скотт. У меня уже есть полное донесение о вас. И я лично был бы счастлив повесить кое-что на Виктора Дэнта, верьте мне. Но у этого человека огромное количество влиятельных людей, куча денег, да, похоже, что... к нему не придерешься. Дайте мне что-нибудь солидное, тогда я поговорю с ним. Но обращаться к нему только потому, что у вас возникли какие-то дикие идеи...
— Я не собираюсь с вами спорить, — перебил я его, — но ничего дикого в моих идеях нет.
Я слегка усмехнулся.
— Лично я в этом уверен, потому что Дэнт делает все, чтобы убить меня. А такое желание не бывает
