нее… но по порядку. При передаче груза присутствовал некто Джон Рамирес, какой-то их мелкий начальник, кажется, он называл свою должность, когда представлялся… не помню. Сначала они хотели передать мне кота в мешке, но фазовой печати у них не было, они вообще не знали, что это такое…
— А что это такое?
— С ее помощью запечатывают контейнер фазовым полем. В течение заданного времени внутренность контейнера выпадает из евклидова пространства, туда нельзя проникнуть никакими известными средствами. Очень ценные грузы транспортируются только так.
— Вам приходилось работать с такими грузами?
— Нет, нам рассказывали про фазовые печати на курсах повышения квалификации. Так вот, им пришлось показать мне эту статую, а потом… это трудно объяснить… мне показалось, что здесь что-то не в порядке. Тогда я не смог сформулировать, что мне показалось подозрительным, да и сейчас не вполне понимаю…
— Не важно. Интуиция подсказала вам, что дело нечисто. Что вы сделали?
— Прежде всего я сфотографировал статую и показал фотографии одному знакомому ксенологу, мы с ней ехали в одном купе.
Ибрагим резко подался вперед.
— И что? — спросил он, не замечая, как с его лица упала невидимая маска равнодушного безразличия.
— Ее мнение: статую изготовили люди, — заявил Анатолий и потрясенно умолк, увидев, как лицо Ибрагима помертвело, а кулаки сжались. Но это длилось только одно мгновение, затем подполковник снова овладел собой.
— Вы уверены? — спросил он. — Почему?
— Во-первых, узор на спине цверга не имеет никакого смысла. Однажды, еще на Земле, я был в Японии. В качестве сувенира купил рубашку с иероглифами на спине. Знаете, что там было написано?
— Плюньте в меня? — предположил Ибрагим.
— Нет, там было написано: “Я глупый американский урод, который совсем не понимает по-японски”. Я действительно не понимал по-японски, мне казалось, что это обычные иероглифы, да они, собственно, и были обычными… На спине цверга написано примерно то же самое.
— Что конкретно?
— Абсолютная бессмыслица, случайный набор символов. Рамирес и Сяо Ван говорили мне, что этой статуе миллион лет, но там несколько раз встречается иероглиф, который у цвергов обозначает человека. На боках статуи изображены сакральные узоры цвергов, но с грубейшими ошибками. Это как если бы на кришнаитской иконе нарисовали Бильбо Бэггинса с нимбом над головой.
— Я понял. Это было во-первых, а что во-вторых?
— Во-вторых, микропузырьки. Когда делают отливку, под поверхностью…
— Я знаю, что такое микропузырьки. Что в них обнаружилось?
— Атмосфера Гефеста, кондиционированная для человеческого обитания. Качество очистки воздуха очень низкое, с большой вероятностью статую отливали в передвижной геологической лаборатории.
— Возраст статуи удалось определить?
— Нет, профессор Дао Лан сказал, что на Гефесте это невозможно. Это как-то связано с тем, что ее отливали не на поверхности, а в подземелье.
— Профессор Дао Лан — это тот самый ксенолог?
— Нет, ксенолога звали Ху Цзяо, она женщина. Дао Лан — профессор Новокузбасского университета, я заказал у него экспертизу.
— Что-нибудь еще удалось выяснить?
— Статуя пустотелая, стенки изготовлены из монолитного низкокачественного золота, их толщина около сантиметра. Внутри статуя наполнена какой-то солью, предположительно на основе тяжелого металла. Дао Лан предлагал просверлить отверстие и взять пробу, но я не разрешил. Остались бы следы…
— Да, следы бы остались. Что было дальше?
— Я получил текстовое сообщение от Сяо Вана, он приказал немедленно прибыть на грузовой терминал для отправки на Деметру.
— Кстати! Вам говорили, почему груз направляется именно на Деметру?
— Да, кто-то, то ли Сяо Ван, то ли Рамирес, говорил, что груз предназначается университету Вернадского.
— В сопроводительных документах так и было написано?
— Нет, там упоминалась фирма “Ифрит плюс”.
— Вы знаете, что это за фирма?
— Понятия не имею. Я хотел навести справки, но мне запретили, господин Пуудли сказал, что получатель оплатил доставку и миссия завершена. Я думаю, это фирма-однодневка при университете, такие конторы создают, чтобы платить меньше налогов.
— Вы знали, что на Деметру запрещен ввоз золота?
— Нет.
— А Сяо Ван и Рамирес?
— Очевидно, нет, иначе дождались бы пассажирского поезда.
— Странно, что начальник отдела логистики не знает очевидных вещей.
— В этом нет ничего странного. “Уйгурский палладий” золото не добывает, так что Сяо Ван вполне мог не знать про эту особенность законодательства Деметры. Кроме того, у меня создалось впечатление, что его использовали втемную, а за всей операцией стоит кто-то другой.
— Рамирес?
— Возможно. Трудно сказать. На первый взгляд, его положение в компании недостаточно высоко, чтобы провернуть такое дело, но кто его знает, какие у них там отношения на самом деле… Мне показалось, Рамирес был в курсе дела, но он не был там главным, не то чтобы мальчик на побегушках, но что-то близкое. Да, чуть не забыл! Со мной на Деметру ехал еще один их сотрудник, некто Якадзуно Мусусимару, он сказал, что он из службы безопасности “Уйгурского палладия”. Но он не похож на сотрудника службы безопасности, боевых имплантатов у него нет, а боевые возможности очень низки для его профессии.
— Как вы определили? — удивился Ибрагим.
— Мы с ним немного поиграли в одну виртуальную стрелялку. Он играл очень плохо, для его профессии это странно. Возможно, его направили проследить за мной…
— Что было дальше? — спросил Ибрагим. Почему-то он не проявил никакого интереса к странному попутчику Анатолия.
— Дальше я погрузился в поезд, мы провели в пути трое суток и прибыли на Деметру. При прохождении таможни выяснилось, что статую ввозить нельзя, надо провести экспертизу художественной ценности, и еще у меня потребовали заплатить сто тысяч евро, я отказался, статую у меня отобрали и отправили на склад изъятых вещей. Я немедленно связался с господином Пуудли, он сказал, что во всем разберется, а на следующий день сообщил, что получатель оплатил заказ и отказался от претензий. Вот, собственно, и все.
— Сейчас вы ждете поезда на Землю?
— Да.
— Понятно… — Ибрагим задумался. — Большое спасибо, вы очень помогли. Наша беседа останется между нами, вы можете не опасаться, что она отразится на вашей карьере. Скажите, вы никогда не задумывались над тем, чтобы поменять работу?
— Предлагаете завербоваться к вам?
— Не завербоваться, а поступить на службу в качестве сотрудника. Я так понимаю, ваш психологический блок мешает вам выполнять только чисто боевые задачи? Против оперативной работы у вас противопоказаний нет?
— Нет, но… Я не хочу менять работу. Не хочу вас обидеть, но я не люблю окраинные планеты.
— Ничего, я не обиделся, — сказал Ибрагим. — Что ж, в таком случае не смею настаивать. Вы уже скопировали мой контактный адрес?
