— Что такое? — спросил Анатолий.
Переводчик ответил не сразу:
— Ва… вавусо Возлувожас сказал, что с радостью отдает меня в твое владение. А еще он сказал, что ему жаль, что езузера Вхужлолв останется без дрижа.
— Как это без дрижа? — не понял Анатолий. — А Фесезл куда денется?
— Фесезл Левосе станет дрижин езузерл Шухозгр, — подавленно объяснил переводчик. — А в Вхужлолх он хотел поставить меня. Он хотел посвятить меня в сэшвуй!
— Так в чем проблема? Я посвящу тебя в сэшвуй прямо сейчас, и ты станешь командовать этой своей Вхужлолвой. Что я должен сделать?
Переводчик опустился на корточки и сказал, глядя на Анатолия снизу вверх:
— Ты должен сказать громко, четко и разборчиво следующие слова. Овузлава хева Говелойс Ратников. Гухвоэ, фас сэшвуэ!
— Не знаю, как насчет разборчивости… Овузлава… Кстати, при чем здесь моя фамилия?
— Старый сэшвуэ дает новому свое второе имя. Это как у вас фамилия, только у нас второе имя идет не по телесному родству, а по духовному.
— Получается, ты мне теперь будешь вроде как сын?
— Вроде того.
— И я должен о тебе заботиться?
— Это не обязательно…
— Это обязательно, — перебил Фесезл пока еще безымянного переводчика. — Если ты хранишь шефуэ, ты будешь беречь его. Я советую тебе, Анатолий, не соглашайся. Он будет большой обузой.
— Но мы договорились, — печально всхлипнул переводчик, и Анатолий решился. Он сказал:
— Овузлава хева Говелойс Ратников. Гухвоэ, фас сэшвуэ! Переводчик, точнее, Говелойс Ратников, радостно вскочил на Ноги, схватил руку Анатолия двумя своими и начал ее трясти.
— Спасибо, — приговаривал он, — огромное спасибо, мой файзузо, мой осу ж, мой срезойхемэ…
Фесезл и Возлувожас фыркали уже в полный голос. Почему-то они воспринимали происходящее исключительно как комедию.
— Скажи, Анатолий, — обратился Фесезл, отфыркавшись, — ты обменяешь своего евуфгов на что- нибудь хорошее? Я дам тебе за него ведро озев.
Возлувожас при этих словах фыркнул так, что чуть не подавился. Говелойс тихо зарычал, его когтистые пальцы растопырились, как у Фредди Крюгера из детской сказки. Очень похоже, над новоиспеченным сэшвузо издеваются, подумал Анатолий. Понять бы еще, как и за что…
Возлувожас выдавил из себя длинную фразу на языке Ухуф-лайм, и они с Фесезлом снова зафыркали. Говелойс выкрикнул что-то злое, Возлувожас и Фесезл начали его успокаивать, с трудом удерживаясь от того, чтобы не зафыркать снова.
— Что происходит? — обратился Анатолий к Говелойсу.
— Они издеваются, — мрачно сказал Говелойс. — Говорят, что если ты продашь им меня, они сделают меня дрижин Вхужлолк.
— Так это замечательно! Разве ты не этого хотел? Говелойс скривился:
— Фесезл предлагает издевательскую цену. Очень маленькую.
— Разве сэшвуэ можно продать?
— Сэшвуа, — Говелойс автоматически поправил Анатолия. — Против воли продать нельзя, а по обоюдному согласию можно.
Возлувожас перестал фыркать и начал говорить серьезно. По мере того, как он говорил, Говелойс успокаивался.
— Он предлагает, — сказал Говелойс, когда Возлувожас умолк, — чтобы в Олимп поехали мы вчетвером — ты, Фесезл, я и Якадзуно. А потом, когда мы будем возвращаться, а вы останетесь, ты подаришь меня вавусох Возлувожасх и я стану дрижин Вхужлолк. Это хороший выход, шефуэ не страдает ни у кого.
— Вот и замечательно, — согласился Анатолий. — Договорились. Когда мы отправляемся?
— Завтра, — ответил Фесезл. — Нам надо быстро, я и Говелойс, — Фесезл фыркнул, — должны вернуться ко дню… эээ… сулсэхла…
— Ко дню раскрытия… э-э-э… — Говелойс почему-то замялся.
Возлувожас и Фесезл снова зафыркали.
7
Абубакар Сингх оторвал взгляд от компьютера и посмотрел на Дзимбээ, который скромно сидел на стуле для посетителей, ожидая, когда начальник соизволит обратить на него внимание.
— Ты молодец, — сказал Сингх, — ты замечательно справился с поручением. Теперь мы можем больше не бояться оппозиции. Почти. Ты все сделал безупречно.
Дзимбээ вежливо наклонил голову и ничего не ответил.
— У меня к тебе еще одно дело, — сказал Сингх, — такое же важное и ответственное. Это касается золотого цверга.
— Разве с ним что-то не так? — удивился Дзимбээ.
— Это еще мягко сказано, — Сингх нахмурил брови. — Статуя исчезла.
— Как это? Как может тяжелая статуя исчезнуть с таможни?
— Вот это ты и выяснишь. На складе хранилась имитация-оболочка из медно-цинкового сплава, внутри хлорид бария. Имитация очень качественная, подделка обнаружилась только тогда, когда статую вскрыли. Хорошо, что у нас был большой запас начинки.
— Да уж, хорошо, — согласился Дзимбээ. — Сейчас, я понимаю, большого запаса уже нет?
— Сейчас нет уже никакого запаса. Вряд ли нам потребуется еще одна серия взрывов, но кто его знает… Короче, твоя задача — найти начинку статуи. Давай сюда какую-нибудь карту, залью тебе материалы по делу. Вот, держи. Действуй.
— Сроки? — спросил Дзимбээ.
— Позавчера! — отрезал Сингх.
Дзимбээ встал, поклонился и направился к двери быстрым шагом. Дело слишком срочное, чтобы тратить время на излишние проявления вежливости.
8
Якадзуно сидел на дне лодки и смотрел назад. Смотреть вперед было выше его сил — молочный туман надежно скрывал из поля зрения все окружающее, казалось, что лодка мчится не по деметрианскому болоту, а то ли по загробному миру, то ли по загадочным измерениям подпространства. Время от времени, когда Фесезл принимал решение сходу преодолеть короткий сухой участок, лодку подбрасывало вверх и начинало сильно трясти. Оба ящера и Анатолий успевали заранее подготовиться к этому и ухватиться за борта лодки, а Якадзуно не успевал. Поэтому он уселся на дно и начал медитировать.
По мере того, как лодка отдалялась от хесев Шесинхылков и приближалась к Олимпу, местность вокруг изменялась. Якадзуно не мог увидеть это своими глазами, но он чувствовал, что сухих участков становится все меньше и меньше. Если в начале путешествия лодка большую часть времени продвигалась на гусеницах и лишь изредка погружалась в воду, то теперь она мчалась по стоячей воде, как земной глиссер, и все реже замедляла ход, готовясь перепрыгнуть очередной ухаб.
— Плохое место, — сказал Фесезл. — Хорошо, что крокодилэ пугаются нашей лодки. На лвоса здесь не проплыть.
— Да, крокодилов здесь как грязи, — подтвердил Анатолий, и Якадзуно снова ощутил укол зависти.
