не станет.
- Роуан, пожалуйста...
- До встречи с тобой я проплакала целый год. С того момента, как умерла Элли. Потом рыдала уже в твоих объятиях. И когда узнала о смерти Дейрдре, тоже плакала - потому что никогда ее не видела и не говорила с ней... Плакала, плакала, плакала... И над Дейрдре в гробу, и над мертвой старухой. Все. Хватит. Больше не хочу. Теперь у меня есть дом, семья, история моего рода, подаренная Эроном. У меня есть ты. И реальная возможность начать вместе с тобой новую жизнь. Так о чем же мне плакать, скажи на милость?
Она смотрела на него горящими глазами. Чувствовалось, что гнев и борьба с собственными эмоциями буквально испепеляют ее изнутри.
- Если ты не прекратишь, я сейчас сам заплачу, - взмолился Майкл.
Роуан невольно рассмеялась.
- Ладно, - уже с улыбкой сказала она, - Но если уж быть откровенной до конца, есть еще одна вещь, способная вызвать у меня слезы. Я заплачу, если... если потеряю тебя.
- Вот это другое дело, - шепнул Майкл и, прежде чем Роуан успела его остановить, коснулся ее быстрым поцелуем.
Она нетерпеливым жестом велела ему отодвинуться, Майкл посерьезнел и, пожав плечами, приготовился слушать.
- Скажи мне, что ты собираешься делать? - спросила Роуан, - Я имею в виду тебя самого, а не тех людей из видения, которым от тебя что-то нужно. Что ты хочешь делать?
- Я хочу остаться здесь. Честно говоря, я вообще не понимаю, какого черта так долго сюда не возвращался.
- Вот это другой разговор. По крайней мере, я слышу от тебя нечто конкретное.
- Да уж, это точно. Знаешь, я сегодня прошелся по старым местам - по тем улицам, на которых вырос. Там все изменилось. Наш квартал никогда не отличался особой красотой, но сейчас... Сейчас от него просто ничего не осталось.
- Ну да что поделаешь, - поспешил добавить Майкл, заметив тревогу и озабоченность, блеснувшую в брошенном на него взгляде Роуан. - Для меня Новый Орлеан никогда не ограничивался Эннансиэйшн-стрит. Больше того, скорее это всегда был Садовый квартал, Французский и еще масса других прекрасных мест. Вот тот город, который я любил и люблю и куда я действительно рад вернуться.
- Хорошо. - Роуан улыбнулась.
- Знаешь, я все время твержу себе: 'Я дома, я вернулся, я дома...' И что бы там ни случилось, я больше не желаю покидать свой дом.
- Пошлем их всех к черту, Майкл, - поддержала его Роуан, - Кем бы они ни были, пусть катятся ко всем чертям. Во всяком случае, до тех пор пока они не дадут нам повод думать иначе...
- Отлично сказано, - хмыкнул он.
Эта женщина, в которой неразрывно переплетались резкость и удивительная мягкость, была для него поистине загадкой. Возможно, все дело в том, что он, как, наверное, и большинство мужчин, не умел различать силу и холодность в женском характере.
- Они придут к нам снова, - продолжала она. - Вынуждены будут прийти. И когда это случится, тогда мы и подумаем, что делать дальше.
- Ты права. Интересно, если я сниму перчатки, они явятся немедленно?
- Не знаю. Но мы не станем ждать их, затаив дыхание.
- Нет, не станем.
Несмотря на радостное возбуждение, вызванное словами Роуан, Майкла все больше охватывало странное беспокойство. Он не понимал его истоков, но в то же время был почему-то уверен, что это ощущение будет только усиливаться.
- Тебе нравится любить меня? - Голос Роуан прервал тревожный ход его мыслей.
- Что?
- Тебе нравится любить меня? - повторила она.
- Конечно. Мне безумно нравится любить тебя. Но эта любовь повергает меня в ужас - никогда в жизни мне не доводилось иметь дело с такой сильной женщиной.
- Да, я очень сильная, - отозвалась она. - Потому что, если захочу, могу убить тебя тут же, на месте. И никакая мужская сила тебя не спасет.
- Я совсем не это имел в виду, - начал оправдываться Майкл. Он повернулся в ее сторону и вдруг увидел, как буквально на мгновение изменилось ее лицо. Это холодное и коварное выражение, жестокий блеск глаз из-под полуопущенных век ему уже приходилось видеть однажды - при лунном свете, проникавшем сквозь стеклянную стену дома в Тайбуроне.
Роуан медленно выпрямилась на диване, и Майкл непроизвольно отшатнулся, чувствуя, как от страха волосы дыбом встают на голове. Примерно такое же чувство, наверное, испытывает человек, внезапно заметивший в высокой траве у самых своих ног змею.
- Да что это с тобой? - шепотом спросил он. Присмотревшись, он увидел, что она вся дрожит, а на смертельно побелевшем лице двумя ярко-красными пятнами горят щеки. Роуан протянула было к нему руки, но вдруг резко отдернула их и крепко сомкнула пальцы, как будто стараясь удержать в них что-то.
- Господи, а я ведь даже не испытывала ненависти к Карен Гарфилд, тихо сказала она. - Ни малейшей. Боже, помоги мне, я...
- Успокойся, это была ошибка, трагическая ошибка. И ты никогда впредь не допустишь ничего подобного.
- Нет. Клянусь... Даже когда это случилось с Карлоттой... Я не хотела... Я не верила...
Майклу отчаянно хотелось утешить ее, помочь, но он не знал, что делать. Роуан трясло как в лихорадке, острые зубы до крови прикусили нижнюю губу, крепко сцепленные руки словно свело судорогой...
- Ну же, милая, перестань, успокойся, смотри, ты покалечишь себя, шептал он, пытаясь ее обнять и чувствуя, что она напряжена и тверда, как каменное изваяние...
- Клянусь, я не верила, - твердила она- Это приходит внезапно, ты все осознаешь, но не веришь, что такое возможно... Я очень разозлилась на Карен за то, что она посмела прийти в дом Элли... Я просто вышла из себя от такой наглости...
- Я понимаю...
- Что же мне делать? Как научиться сдерживать свои чувства? Неужели эти приступы будут возвращаться и постепенно разрушат меня изнутри?
- Нет, ни в коем случае.
Она отвернулась от Майкла, подтянула колени к груди и невидящим взглядом уставилась в пространство. Сейчас она выглядела чуть спокойнее, однако глаза были неестественно широко раскрыты, а пальцы по-прежнему беспокойно подергивались.
- Меня удивляет, как это тебе до сих пор не пришел в голову самый очевидный ответ, - наконец сказала она. - Ведь он напрашивается сам собой.
- Какой еще ответ?
- Вполне возможно, что твоя миссия очень проста - убить меня.
- Господи, да как ты могла додуматься до такого? - Майкл притянул Роуан поближе к себе и откинул назад пряди волос с ее влажного лба.
Она смотрела на него отсутствующим взглядом и мыслями в тот момент была где-то очень далеко.
- Выслушай меня, солнышко, - ласково заговорил он. - Жизнь у человека может отнять кто угодно. В этом нет ничего сложного. Существуют миллионы способов. И тебе, как врачу, это известно гораздо лучше, чем мне. Возьми, к примеру, Карлотту. Слабая женщина убила человека, который мог бы задушить ее одной левой. Когда я сплю, меня может убить кто угодно - было бы желание. Скальпель, шляпная булавка, капля яда... Да что толку перечислять - способов действительно много, один легче другого. Но мы не совершаем ничего такого просто потому, что это не приходит нам в голову - у нас даже мысли об этом не возникает. Точно так же было и с тобой, пока ты не обнаружила, что обладаешь некой сверхъестественной силой, которая выходит за рамки привычных представлений о возможности выбора, импульсивности или самоконтроле, не подчиняется никаким законам и требует от тебя отчетливого понимания того факта, что ты
