классической Греции, к эпохе Великих открытий и к прошлому веку.
Рифейские горы
Нет сомнения в том, что легенда о Ясоне известна всем. Все читали о путешествии аргонавтов в поисках золотого руна и о том, как Ясон со своими спутниками достиг земли Колхиды, как с помощью волшебных чар дочери короля Медеи он убил дракона, охранявшего золотое руно, и затем покинул этот берег вместе с золотым руном и девушкой. Современные ученые полагают, что Ясон историческая личность, что он действительно путешествовал и что путешествие его было первым путешествием греков в незнакомые воды, оставившим свой след в истории. Нет сомнения в том, что греки считали историю Ясона подлинной и что она прочно завладела их воображением. Когда именно Ясон жил и совершал свои плавания, осталось загадкой, но было это, безусловно, до Гомера, [Во всяком случае, так считали в VI веке до нашей эры, когда эпос Гомера приобрел ту форму, которую он имеет сейчас] ибо в эпизоде со сталкивающимися скалами (которые с грохотом ударялись друг о друга и разбивали в щепы любой корабль, проходящий между ними) в 'Одиссее' упоминается, что только один корабль проплыл между ними и что это был ''Арго', о котором все помнят'. Однако Гомер ни словом не обмолвился ни о золотом руне, ни о путешествии Ясона. Поэт Гесиод, живший приблизительно в одно время с Гомером, также не упоминает о золотом руне, но в его произведениях впервые в истории появляется упоминание о Медее. Поэт VII века до нашей эры Мимнерн из Колофона впервые связал путешествие Ясона с золотым руном и землей Колхидой. Нет смысла цитировать всех малоизвестных греческих поэтов, которые занимались этой легендой и разрабатывали ее. Достаточно сказать, что все три великих драматурга древней Греции - Эсхил, Софокл и Еврипид - написали пьесы, трактующие в том или ином аспекте легенду о Ясоне. В настоящее время наиболее известная из этих пьес 'Медея' Еврипида. Легенда о Ясоне и его спутниках, прославленных героях греческих мифов, повсеместно известная, полная амазонок, гарпий, огнедышащих быков, в том виде, в каком мы ее знаем теперь, впервые появилась примерно во II веке до нашей эры в поэме 'Аргонавтика' Аполлония Родосского, филолога, впоследствии возглавившего Александрийскую библиотеку. Приблизительно через поколение после него другой грек, Аполлодор, создал своеобразный вариант 'Аргонавтики' Аполлония в прозе, и миф о Ясоне приобрел свойственные ему очертания на целые столетия. К этому времени Черное море, традиционное место путешествий Ясона, было хорошо известно грекам. Страну Колхиду они отождествляли с Кавказом, а легенда о золотом руне, по мнению географов, была следствием обычая местного кавказского населения опускать овечьи шкуры в горные потоки и таким образом накапливать в них золото. В тех пределах, в каких история Ясона относилась к реальной географии, греки связывали события с соответствующими местами, но то, что сохранилось от Аполлония и после него,-чистейшая поэтическая фантазия. Согласно, например, поэме Аполлония, обратный путь корабля 'Арго' был следующий: из Черного моря через несуществующий канал, по которому аргонавты добрались через Балканский полуостров в Адриатику, вверх по реке По в другой канал, чтобы доплыть (через Альпы!) до озера Гауля ('поразительных размеров'), вниз по Роне и вокруг Италии на юг, в Африку, на запад, к Гесперидам, затем снова на восток, на Крит, и, наконец, обратно в Грецию. Эта фантастическая мешанина не имеет ничего общего с действительной географией. Ученые тех времен, а Аполлоний, глава Александрийской библиотеки, несомненно, был ученым, знали известный в то время мир достаточно хорошо. Они, конечно, знали, что нет никаких проходимых каналов, пересекающих Балканский и Апеннинский полуострова, но ради создания увлекательной истории позволяли себе допускать любые искажения. Спустя несколько веков эти греческие фантазии переплелись с римскими поэтическими произведениями, и на этом фоне в IV веке нашей эры была создана еще более неправдоподобная 'Аргонавтика', еще один вариант истории Ясона. Вместо того чтобы изобразить пролив, ведущий из Черного моря на восток по хорошо знакомому Балканскому полуострову, автор повернул его на север через современную Россию - территорию, мало известную римлянам. После десятидневного путешествия на север по этому каналу Ясен со своим экипажем вышел в море Крона, под которым, очевидно, подразумевается какое-то море к северу от Европы, а затем на обратном пути в Грецию обогнул Ирландию. И во время этого путешествия перед выходом из пролива в море Ясен встретил на своем пути Рифейские горы. Если принимать этот рассказ всерьез, а в средние века к нему так и отнеслись, то можно было бы сказать, что Рифейские горы находятся где-то в Северной Европе. Мы уже упоминали в девятой главе об Адаме из Бремена, который поместил Гренландию 'напротив Шведских, или Рифейских, гор'. По-видимому, в начале средних веков горы Скандинавии отождествляли с легендарными Рифейскими горами. Но с течением времени, когда ганзейские купцы ближе познакомили мир с Норвегией и Швецией, и оказалось, что нет в этих странах гор с таким названием, географы начали отодвигать их дальше на восток, в незнакомый холодный северный район, населенный в те времена лишь несколькими племенами кочевников, а теперь являющийся северной территорией России. Климент Адаме, который в 1553 году писал о самых ранних контактах Англии с полулегендарной страной 'Московией', говорил по этому поводу следующее: 'Что же касается Рифейских гор, на которых постоянно лежит снег и откуда, как думали в минувшие времена, течет река Танаис (Дон) и можно увидеть другие чудеса природы, изобретенный греками в древности, можно сказать следующее: наши люди, которые недавно вернулись оттуда, не видели их и не привезли с собой никаких рассказов о них, хотя и оставались там на протяжении трех месяцев и за это время приобрели некоторые знания языка Московии'. Дальше Адаме описывает северные районы России по рассказам вернувшихся оттуда англичан. Он рисует картину равнинной местности с разбросанными кое-где холмами, и это полностью соответствует действительному рельефу этих районов. Возникает вопрос: не могла ли мысль о Рифейских горах быть навеяна каким-либо более ранним сообщением об Урале? На него нужно ответить: вероятнее всего, нет. Правда, смутные сведения об Урале, имевшиеся в средние века, возможно, помогли сохранить веру в существование Рифейских гор. Но греко-римский автор 'Аргонавтики', даже если предположить, что он что-нибудь знал об Урале, совершенно не интересовался географией. У него было единственное намерение перенести путешествия Ясона в достаточно незнакомый район для того, чтобы им можно было воспользоваться как местом для развертывания фантастических событий. Рифейские горы - это пример географического мифа, родившегося из литературного каприза. Первоначальные контакты англичан с Россией осуществлялись главным образом через северное побережье, где, как предполагали в то время, находились эти горы, и англичане, сообщавшие о своих путешествиях, способствовали развенчанию мифа о них. Но тем не менее некоторые консервативные картографы, копируя друг друга, продолжали изображать Рифейские горы на картах вплоть до начала 1700-х годов.
Калифорния
Когда я сижу в своем коттедже под деревьями и пишу эти строки при свете яркого калифорнийского солнца, мне кажется, что нет на свете места менее мифического, чем Калифорния. А между тем когда-то давно существовал миф о том, что Калифорния остров, а еще раньше Калифорнию считали даже мифическим островом. Для начала нам придется вернуться примерно на девять столетий назад в те далекие времена, когда была сложена 'Песнь о Ролланде'. Именно в ней появилось мимолетное упоминание о воображаемой стране Califerne по ту сторону Индии, где можно встретить амазонок и грифонов. Название Califerne, вероятно, выдуманное; если предположить, что это слово латинского происхождения, то оно означало бы 'горячая печь', и смысл его не совсем ясен. Однако 'Песнь о Ролланде', очевидно, не давала достаточных оснований для серьезной веры в существование такой страны. Название ее вновь мелькает, тоже в беллетристике, в 'Деяниях Эспландиана' напыщенном романе неизвестного автора о рыцарях и прекрасных дамах, опубликованном в Испании около 1497 года. Название 'Калифорния' в этой книге впервые принимает современный вид. Калифорния здесь находится 'по правую руку' (на востоке) от Индии и снова представлена как место обитания грифонов и амазонок, только на этот раз амазонки черные. Этот глупый роман пользовался большим успехом в Испании, и благодаря ему слово 'Калифорния' стало, очевидно, общеизвестным. В 1532 году Кортес отправил экспедицию, которая пересекла Мексику, достигла побережья Тихого океана и обнаружила длинный пустынный полуостров, лежащий дальше на запад. Почему его назвали Калифорнией, неизвестно. Возможно, это была своего рода шутка, но источник ее ясен. Во всяком случае, название привилось, и, по мере того как испанцы продвигались по западному побережью Америки все дальше на север, оно двигалось вместе с ними. Но история легенды о Калифорнии на этом еще не закончилась. Приблизительно около 1550 года португальский писатель Васко де Лобейра воспользовался старыми литературными источниками и поместил грифонов и черных амазонок на 'остров Калифорния'. Во времена Лобейры Калифорнию совершенно правильно изображали на картах как полуостров на западе Североамериканского континента. И в таком виде она просуществовала на карте на протяжении XVI столетия. Затем что-то произошло. Разрешите мне процитировать выдержку из 'Системы географии' Германа Молля 1709 года: 'Калифорния, или Новый Альбион, находится в южном море за Нью-Мексико. Долго сомневались, остров это или полуостров, но наконец испанцы обошли его на корабле и составили
