работу, уставившись на нее как на призрак. Прижав ребенка к себе, Дива пошла к ним, и люди испуганно шарахнулись в стороны.
Дива поняла, что они боятся ее — в их осторожных голосах звучал страх. Даже по одежде гостьи можно было догадаться, что она пришла из иного мира, где знают, что такое тонкие, хорошо выделанные и вышитые ткани. Кроме того, она была здесь выше любого человека на полголовы, и черты лиц местных жителей тоже отличались от лиц тех, кого она привыкла видеть всю жизнь.
— Не бойтесь меня, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал мягче и спокойнее. — Я не причиню вам зла. Мне только нужна помощь и приют. Моя дочь…
Ребенок забеспокоился и захныкал.
Сбившись в кучку, люди торопливо зашептались, бросая на женщину подозрительные взгляды.
— Я не причиню вам зла, — повторила Дива настойчивее, — но и вы не выдавайте меня!
Она боялась подходить, сознавая, что выглядит по меньшей мере странно. За дни блужданий по лесу ее платье испачкалось в листве и земле, почти потеряв свой цвет, кое-где было порвано. Грязные волосы взлохмачены, она исхудала, как после болезни, и только глаза горели на бледном лице ярко и казались слишком большими — даже родная мать не сразу бы признала ее сейчас.
Посовещавшись, люди разделились — несколько человек бросились в селение, а остальные остались на делянке. С некоторым замешательством Дива заметила, что они выстроились цепью, преграждая ей путь к домам. Двое вышли вперед и подняли руки к небу, бормоча что-то. Дива подумала, что они призывают духов на помощь против нее.
— Но я же ничего не сделала! — удивленно воскликнула она. — Только попросила помощи!
В ответ те двое забормотали громче.
Их заклинания прервали вернувшиеся гонцы. Тоже что-то шепча себе под нос, они вышли вперед, положили на землю дары — несколько кусков хлеба, живую птицу, кувшин, заткнутый лыком, — и, пятясь, отошли назад.
Дива поняла, что люди не примут ее к себе. Осторожно подойдя к дарам, она взяла их и скрылась в лесу.
Таран, боевой вождь племени, вот уже десять лет — с тех пор, как умертвил, согласно обычаю, предыдущего боевого вождя — не находил себе места от гнева и ненависти. Прошло немало дней, как появился этот странный человек с головой быка. С того времени Тарана преследовали неудачи.
Главной, конечно, была та, что Эпона, старшая дочь вождя, не смотрела больше в сторону Тарана — а ведь он должен стать ее мужем! Она все увивалась подле гостя. Таран пытался его подкараулить, но не мог застать одного. Чародей с севера внушал ему тревогу и желание умертвить. Если Таран что-то понимает в битвах, то однажды его племя будет из-за чужака втянуто в кровавое сражение, которое принесет смерть и разорение. Друиды перестанут существовать.
В одиночестве придя к главному дубу, Таран припал к корням дерева-бога, прося совета. Когда-то точно так же он молил его о помощи — и бог пробудил к жизни разум Тарана, сделав его чародеем. Таран не сомневался, что Великий отец поможет и на сей раз.
— Если ты поможешь мне одолеть чужеземца, — сказал он вслух, — я принесу тебе в жертву первую девственницу, что попадется мне на пути, даже если это будет моя сестра!
Дуб осторожно шевелил ветвями. Почки на них набухли, но молодые листья не спешили разворачиваться — этот дуб всегда раскрывал их тогда, когда прочие уже зацветали: по возрасту старик уже не выращивал желудей и мог не спешить. Подвешенные к голым сучьям жертвы качались, источая запах гнили. Шорох ветвей надежно заглушал приближающийся топот копыт.
Таран все-таки был слишком опытным воином. Забыв обо всем, тем не менее кожей почувствовал чужака и обернулся в тот самый миг, когда незнакомый всадник на буром коне выехал на поляну и остановился, озираясь.
Будь это кто-то другой, Таран, не раздумывая, бросился бы на него с оружием. Но в этом человеке было что-то странное. Таран прищурился, вобрал в грудь побольше воздуха, так, что внутри все зазвенело, и внимательнее посмотрел на всадника.
Тот словно только что заметил человека под дубом. Выпрямившись в седле, незнакомец направил коня к Тарану, и тот ахнул — незнакомец был тоже с севера.
Эти дни Перун бродил по Диким Лесам, потеряв Велеса. Ящер, хорошо читавший следы, сбился на второй день. Переговорив с другом, Перун дал себе зарок, что, если до вечера сегодняшнего дня не найдет следов Велеса, повернет назад. Поляна попалась ему на пути неожиданно. Увидев на ней местного жителя, Сварожич безошибочно угадал в нем воина.
Таран не испугался — наоборот, он сам встал с земли и пошел навстречу всаднику. Не доходя нескольких шагов, он неожиданно для гостя опустился на колени и прижался лбом к земле.
— Великий отец, — промолвил он, — если ты внял моим словам, дай мне знать о том!
Перун с интересом посмотрел на человека, в душе добрым словом поминая упорство Даждя, который во время их совместной поездки в Кельтику обучал брата языкам местных племен. Наречие человека оказалось знакомым, и Перун решил ответить.
— Если ты скажешь, что тебе нужно, я с удовольствием помогу, — сказал он.
Таран отпрянул с криком и уставился на всадника, не веря своим ушам. Он знал о своей силе, но не думал, что может вызывать духов, как некоторые жрецы.
— Кто ты? — воскликнул он.
— Тот, кто может помочь тебе, — отозвался Перун. Чтобы дикарь не сомневался в нем, он вскинул руку — и сияющее огненное кольцо встало стеной, отгородив поляну от мира. Полупрозрачные стены смыкались шатром над верхушкой старого дуба, и оттуда лился голубоватый теплый свет, в то время как лес вокруг погрузился во мрак. Ящер, решив подыграть приятелю, расправил крылья и оскалил клыки, в остальном оставаясь бурым конем.
Потрясенный Таран рухнул на землю под копыта коня, еле сдерживая дрожь. Он не мог понять, что с ним творится — боится ли он сошедшего духа или рад его появлению.
— Что тебе от меня нужно? — пролепетал он.
— Помоги мне найти моего врага — и можешь просить любую награду, — был ответ.
Легкое, ласкающее прикосновение к плечу заставило Тарана поднять голову. Прямо перед ним в землю упирались копыта бурого коня. Его всадник смотрел на воина сверху вниз, и было в его взгляде что-то, от чего Таран выпрямился и твердо ответил:
— Я готов. Кто твой враг?
Сияние, исходившее от лица Перуна, скрыло его довольную усмешку.
— Ты мог видеть моего недруга здесь, — сказал он, — я приехал сюда по его следам, но потерял в здешних лесах. Если ты видел чужака, выглядевшего не как все — он урод с бычьей мордой вместо головы — или слышал о таком существе, укажи, где искать. Я найду его, и ты сможешь получить свою награду.
Упоминание о бычьей голове заставило Тарана забыть страх перед незнакомцем. Он развернулся к дубу, в восторге ломая пальцы — свершилось! Он так страстно мечтал избавиться от пришельца, что теперь с трудом верил счастью. Сами духи посылают ему помощь!
Бурый жеребец притопнул ногой, привлекая внимание, и Таран повернулся к гостю. Сквозь сияние можно было угадать, что его чело омрачают какие-то мысли — дух был явно недоволен.
— О великий дух! О повелитель! — воскликнул Таран. — Не гневайся на меня за недостойные помыслы! Я знаю, где найти того, кто омрачил твой покой — он появился здесь недавно, этот дух, которого мне не дали принести тебе в жертву! Он стал мне врагом, а потому прошу тебя — помоги отомстить. Дай мне часть твоих сил для сражения с ним!
Взгляд незнакомца вспыхнул огнем, заставившим Тарана попятиться. С младенчества ему твердили, что нельзя спорить с богами и духами, иначе наживешь недругов на всю жизнь. Воин в страхе отпрянул, укоряя себя за несдержанность, но в этот миг всадник обнажил меч, сияющий как солнечный луч. Волны огня исходили от него. Вскинув оружие, больше похожее на застывшую молнию, грозный всадник нацелил его на остолбеневшего Тарана.
Вспыхнуло пламя, вмиг окутавшее воина. Ему показалось, что огонь пробежал по его телу, проник в самые дальние уголки, прошелся по мозгу лесным пожаром — и растаял, слился с разгоряченной
