Годы занятий у опытных преподавателей научили Бирса Эриксона, что ключом ко всему была и остается рабочая кисть, то есть кисть руки, сжимавшей клинок. В сражении настоящим оружием укол в бедро или плечо свободной руки может тебя замедлить, но ранение должно быть очень глубоким, чтобы решить исход схватки. Укол в ногу — особенно чувствительны коленные чашечки, хотя сгодится и любое другое место — тоже снизит твою скорость, не более того. Однако если клинок соперника угодил тебе в кисть, считай, ты больше не боец.
Кисть не только самая важная цель, но и самая незащищенная. Любой выпад, любой удар выводят ее вперед, к клинку соперника. Таким образом, на первый план выходит чувство пространства. Держи под контролем дистанцию между собой и противником, и при каждой атаке он будет открывать тебе рабочую руку.
Поэтому Бирс Эриксон, как и большинство бойцов его времени, строил свою стратегию вокруг кисти — как собственной, так и Йена. Его излюбленной уловкой было выдвинуть клинок чуть дальше, чем следовало, тем самым заманивая его, после чего должен был последовать сокрушительный ответный удар.
И Йен разнообразил игру, сперва блокировав атаку Бирса Эриксона, а затем сделав лобовой выпад, который в настоящем бою подставил бы грудь юноши под клинок соперника, а здесь позволил провести туше.
Бирс Эриксон был готов продолжать — и улыбка на его лице говорила о том, что он умел проигрывать, — однако Йен поднял руку.
— Хватит, прошу вас! Будьте снисходительны к старику.
Опустившись на каменную скамейку рядом с парапетом, он с благодарностью принял из рук Марты стакан холодной воды. Удивительно, как быстро выматываешься, фехтуя. Причем устаешь не только физически — хотя попробуй-ка побегай взад и вперед по дорожке; нет, тут еще и нервное напряжение, необходимость быть постоянно начеку, не позволяя себе ни на секунду расслабиться.
В сопровождении двух стражников из Зала через сумрачный проход с арками, щурясь от яркого света, вышел Арни Сельмо. Стражники застыли по обеим сторонам арки у входа.
— Только что расстался с парочкой твоих серебряных марок, — понизив голос, сообщил старик.
— Прикупил что-то?
Арни, кивнув, запустил пальцы в карман рубашки и извлек оттуда сложенный листок бумаги.
— Кажется, да.
Дрожащей от волнения рукой юноша взял листок.
Печатными буквами шли слова:
Ага, значит, Торри где-то здесь! Решился все же отправиться следом.
Ивар дель Хивал подошел ближе, пытаясь заглянуть в бумажку.
Йен протянул ему листок и с некоторым удовлетворением отметил, как на лбу исполина возникли недоуменные складки.
— Как по-твоему, могу я выйти в город?
Ивар дель Хивал поджал губы.
— Не знаю, какие указания у стражи — выпускать тебя отсюда или нет. — Он тряхнул головой. — Надо спросить…
— Или же последовать известному правилу: легче вымолить прощение, чем позволение.
Стянув с себя мокрую от пота майку, Йен вытер ею грудь и подмышки. Рядом с ножнами, где покоился «Покоритель великанов», лежала свежая белоснежная туника. Надев ее, юноша опоясался мечом.
— Ладно, попробуем, — произнес Йен.
И махнул Марте, которая поднялась и подошла к нему.
— Давай прогуляемся по саду, — предложил он, взяв девушку под руку и жестом велев остальным остаться.
Арни, мгновенно сообразив, в чем дело, принялся заговаривать зубы страже; тем же самым, но в отношении Бирса Эриксона, занялся и Ивар дель Хивал.
Йен и Марта пошли по узкой извилистой тропинке, сыроватой от долетавших сюда брызг фонтана.
— Марта, — обратился юноша, — мне нужно в город. А я в нем впервые и не знаю, что и где. Ты мне поможешь?
Резко остановившись, Марта удивленно втянула в себя воздух.
— Довольно недвусмысленная просьба… — Лицо девушки осветила бледная улыбка. — Да, дорогой мой Йен, я тебе помогу. Ты только кивай и соглашайся со всем, что бы я ни говорила. А потом, когда я велю тебе кое-что сказать, заставь их поверить своим словам.
Ворота, ведущие из Башни, прикрывала опускная решетка. В ней имелась дверь, что показалось юноше странным, пока он не заметил еще одну решетку — дальше в арке. Все стало понятно: стража могла без труда проверять всех входящих и выходящих, а в случае необходимости быстро изолировать замок, опустив внешнюю решетку.
— Маркграфиня Марта, — громко произнес толстый бородатый стражник, — надеюсь, вы не собираетесь выйти в Престол без сопровождения.
— Ах, господин старший алебардщик Эскобен, — ответила Марта. — Конечно же, нет! — Она указала на Йена. — Кажется, вы незнакомы с моим женихом Йеном Сильвер Стоуном?
Стражник с ног до головы осмотрел Йена.
— Мне время от времени докладывают разное… Но о помолвке я не слышал ни слова.
— Вот как. — Улыбка Марты мгновенно стала ледяной. — Так вы считаете, он отклонит мое предложение?
— Ни в коем случае, маркграфиня. Ни один мужчина в здравом уме не откажется стать вашим супругом. — Стражник махнул рукой в сторону Резиденции — или по крайней мере в сторону сада, закрывавшего Резиденцию. — Я слышал, он дает уроки фехтования брату маркграфини, достопочтенному Бирсу Эриксону.
Марта мелодично рассмеялась.
— Пожалуй, можно сказать и так. А еще можно сказать, что достопочтенный Бирс Эриксон, искусный и опытный боец, постыдно беспомощен перед моим женихом. — Тут же улыбка исчезла с ее лица. — Возможно, как-нибудь и вам захочется подучиться у него; я знаю, он всегда рад новым партнерам. — Она взглянула на Йена. — Пожалуйста, скажи господину старшему алебардщику, что ты готов защитить меня.
Юноша посмотрел толстяку-стражнику прямо в лицо.
— Я позабочусь о безопасности маркграфини.
— Нисколько не сомневаюсь, — ответил тот, даже не взглянув на Йена, и взмахом руки подозвал к себе напарника. — Эран, будь любезен…
Нет, так дело не пойдет — стражник ему не поверил.
— Стоп! — рявкнул Йен. — Смотреть в глаза, когда я с вами разговариваю!
И снова на большом пальце начало пульсировать кольцо Харбарда. Отчего? Дело не только в эмоциональном напряжении — ничего подобного не происходило, когда он был в постели с Мартой или принимал вызов Бирса Эриксона. Досадно, если у тебя на пальце штуковина, которая до боли впивается в кожу, когда тебе позарез надо договориться со стражником.
— Повторяю, — стараясь подавить гнев, промолвил Йен, — я готов защищать маркграфиню.
Марта положила руку на плечо Эскобену.
— Не хотите же вы сказать, что улицы Престола небезопасны для прогулок?
— Нет, маркграфиня, ничего подобного я не утверждаю. И да, маркграфиня, я верю, что в обществе этого молодого человека вам ничего не грозит, — не отрывая взора от Йена, произнес Эскобен. — Даете ли вы слово защищать ее ценою своей жизни, если потребуется?
— Разумеется, — кивнул в ответ Йен.
Эскобен повернулся к солдату.
— Эран, открой дверь, если тебе не в тягость.
— Но…
— Без всяких «но». Маркграфиня желает осмотреть город.
