она никогда не признавала своего поражения. Однажды она упала, не успевая догнать старших. И тогда она изорвала на себе одежду в клочья - я никогда не видела ее в таком гневе! Она была лидером, несмотря ни на что, и ее мало заботила победа над другими. Я не один раз наблюдала это, хотя сама и не участвовала в тех играх.
- Как это похоже на нее! - улыбнулась Силье. - Конечно, Сесилия справится со всеми жизненными трудностями на своем пути. Хуже обстоит дело с Суннивой. Я пыталась привить этой девушке большее упорство в жизни, но она такая робкая и боязливая. Таральд очень заботится о ней.
Ирья умолкла. Ее лицо омрачилось печалью, и Силье заметила ее переживания.
Милая, добрая Ирья! Как жаль, что у нее столь неказистая внешность, из-за которой Таральд никогда не оценит ее. Силье бросила взгляд на руки девушки, грубые от работы, на ее чересчур скуластое лицо. Но глаза Ирьи были лучистыми от доброты и душевного тепла - нужно было только заглянуть в них, чтобы понять это.
Силье перевела разговор на другую тему.
- Возьми со стола зеркало и посмотри сама, как я буду укладывать тебе волосы!
Ирья послушалась.
- Я делаю тебе прямой пробор и зачесываю их со лба наверх, чтобы они образовали дугу над ушами, вот так.
- Но не окажется ли мое лицо еще шире от этого?
- Да нет же, напротив, такая прическа скроет твои скулы. А затем я заплетаю волосы в две тугие косы...
Это занятие продолжалось некоторое время, и Силье спросила у девушки, как у нее дома.
История, поведанная Ирьей, оказалась малоутешительной. Дома никакой радости, только труд и нужда. Младенческая смертность в приходе была высокой, и тем не менее семейство в Эйкебю оставалось многочисленным, так что в доме им было тесновато. Ирье негде было даже поместиться. И было совершенно очевидно, что она с нетерпением поджидала, когда же в очередной раз можно отправиться в Линде-аллее.
Когда Ирья помогала по дому, то Силье стыдилась иногда того, что совала украдкой девушке то деньги, то лакомства, - все же она была товарищем по играм для господских детей. Но впоследствии она поняла, что поступает правильно. Хотя Ирья сама не говорила об этом, но родители ее видели в приношениях из усадьбы существенную поддержку своей семье и сами посылали дочь в Линде-аллее - не просто поиграть, а услужить хоть чем-то. И Ирья постепенно превратилась в служанку госпожи Силье. Родители девушки не признавали дружеских отношений с этой семьей. И они наверняка забрали бы девушку домой, если бы узнали об этом.
Силье виновато думала о том, что надо бы поприличнее платить Ирье за ее работу в усадьбе. Она не догадывалась, как много значили для Ирьи даже те мелкие монеты, которые она получала от своей госпожи.
В Эйкебю было много голодных ртов.
Какая жалость, что эта достойная девушка не привлекает к себе внимания, а тем временем она была бы прекрасной матерью и женой. Однако ее отец, выдавший поочередно замуж остальных своих дочерей, уже решил, что Ирья останется в девках и будет помогать дома родителям, когда те состарятся. Решил он так по своей воле, никого не спрашивая, и меньше всего саму Ирью. Что и говорить: девочек даже не считали за настоящих детей в семье, заботясь только о сыновьях. Привычным было услышать, как крестьянин отвечает, что у него 'четверо детей', добавляя при этом: 'И три дочери'.
Глаза Ирьи делались печальными, когда она заговаривала о своем будущем. Остаться вместе с престарелыми, ворчливыми родителями было делом нелегким.
- Ну-ка, взгляни теперь в зеркало, - сказала наконец Силье. - Теперь я обвиваю голову косами, закалывая их жемчугом. Вот так... жемчужная нитка на лбу! А теперь я немного припудрю твое лицо, иначе нос у тебя блестит как маяк. А где сейчас Суннива?
- Я... видела ее вместе с Таральдом.
- Где это? - спросила Силье более строгим тоном, чем сама ожидала.
- Я не знаю, куда они пошли, госпожа Силье. Они просто проходили через усадьбу.
'Боже правый, нельзя говорить Тенгелю об этом, - подумала Силье. - Я сама должна поговорить с одним из них'.
- Ну как, ты довольна прической? - произнесла она вслух.
Ирья очарованно гляделась в зеркало.
- Как мне нравится! - прошептала она наконец.
- Да, ты красива, - подхватила Силье, хотя и сознавала, что это легкое преувеличение. Но в самой непривлекательности Ирьи таилась такая необъяснимая красота. - Эту жемчужную нитку ты можешь оставить себе, камни на ней поддельные.
- Благодарю вас, - сказала Ирья со слезами на глазах. - Благодарю, милая госпожа Силье!
В этот миг в комнату вошли Суннива и Таральд.
- Добрый день, бабушка, - сказала Суннива с сияющими глазами. - Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, хорошо. Где вы были?
- Мы просто прогулялись немного, - уклончиво ответила Суннива.
Таральд, в свою очередь, приветствовал бабушку. При этом он равнодушно кивнул Ирье, в ожидании стоявшей со своей новой прической:
- Здравствуй, и ты здесь? Хорошо.
Блеск в глазах девушки померк. Силье поняла, что мысли этой парочки витали далеко отсюда.
Суннива держалась увереннее, чем обычно. Она улыбалась, бросая незаметные взгляды на Таральда. И она с восторгом слушала, как он рассказывал об их прогулке.
Наконец, Суннива заметила перемену, происшедшую с Ирьей.
- Ирья, - изумленно усмехнулась она, - что это ты вырядилась?
Ирья, простая крестьянская девушка, бросила беспомощный взгляд на Силье.
- Это я сделала ей новую прическу, - ответила Силье. - И я считаю, что она очень мила.
Слава Богу, и Таральд наконец заметил, как изменилась Ирья. Но мысли его были все еще далеко отсюда.
- Да, я обратил на это внимание, - прибавил он. - Тебе это очень к лицу, Ирья.
Суннива смутилась. Она не хотела обидеть Ирью.
- Я тоже заметила, что тебе идет новая прическа, - коротко сказала она. - Я просто не сразу узнала тебя. Пойдем в столовую, я проголодалась.
- Мне можно пойти? - спросила Ирья у Силье.
- Конечно, иди же, я справлюсь без тебя.
- Я скоро вернусь. Госпожа Силье желает, чтобы я принесла что-нибудь?
- Пожалуй, - ответила Силье. - Принеси мне медовый пряник.
Она позволила себе это. Она всю жизнь ограничивала себя во всем, и теперь ей захотелось полакомиться, чтобы отвлечься от боли в ноге.
Она уже с трудом писала картины. Изредка она принималась ткать, но и это занятие утомляло ее. Время от времени она все же писала небольшие акварели, чтобы чем-то заняться. Ей казалось, что она съеживается с возрастом, все платья на ней болтались, и ей приходилось ушивать их.
Так что лишний медовый пряник здоровью не повредит.
Тенгель был очень занят в эти дни. Он обучал юного Тарье, брал его с собой к больным, и они лечили пациентов старыми травами и настоями, секреты которых хранились потомками рода Людей Льда. Тенгель подчас поражался смышлености Тарье. Он считал себя весьма одаренным, но мальчик превзошел даже его. Тарье изучал растения и травы, пытался определить их воздействие на человека. Однажды он решил на себе испытать приготовленную им смесь, однако в результате этого опыта испуганному Тенгелю пришлось приложить большие усилия, чтобы вернуть мальчика к жизни. Тарье пришел в себя и первым делом воскликнул:
- Теперь я знаю, что это такое! Эти травы смешивать нельзя, они не сочетаются.
- Но зачем надо было пробовать их действие на себе? - спросил Тенгель сердито.
