обиделся, а только осклабился в презрительной улыбке. - А это вам, - сказала старушка, вручая мандат с моей фотографией. Запись в документе гласила: 'Царь Соломон Третий, сверхмужчина' Чуть ниже стояла печать. - С этой минуты забудьте свою фамилию, отныне и до ста двадцати, - вы Соломон Третий. - Не понимаю, в недоумении произнес я, - вы что, предлагаете мне работать царем? - Гражданин Трахтман, не тяните время. Если не желаете, так и скажите, у нас куча претендентов. Старуха проявляла признаки нетерпения, и я счел неразумным раздражать ее неуместными вопросами. Сдуру предпочтет еще другого кандидата. Таковыми, если честно, вокруг и не пахло, но чем черт не шутит, береженного бог бережет. Я готов был на любую работу, только бы не слышать ежедневных попреков жены. Когда я неуверенно взял мандат, странная бабка положила передо мной некий длинный список и сухо потребовала: - Расписывайтесь! - Позвольте, мадам, в чем я, собственно, должен... - Тут написано, - нетерпеливо буркнула старушка, - 'Принимаю в личное пользование в количестве семисот...' - Чего семисот-то? - никак не мог я взять в толк. - Да жен ваших! - сказал Тип, удивляясь моему тугодумию. - Какие еще жены?! - у меня задрожали пальцы, я спрятал руки под стол. До сих пор мне в тягость была одна жена. - Вы чего это мне приписываете, мадам? Тип подло захихикал в шляпу. - Царь вы или не царь?! - зло проворчала старушка и я видел, что она едва удерживается от браного слова. Семьсот жен! - вихрем пронеслось у меня в голове. Я представил себе будущую семейную жизнь, сдвинул кипу набекрень и задумчиво поскреб затылок. Но ведь с другой стороны заманчиво. - Да вы не бойтесь, - утешал меня Тип, - вам же квалификация присваивается - Сверхмужчина. Там в мандате написано, прочтите. Вы теперь, можно сказать, атлет, гигант и все, что к этому прилагается. Я продолжал пребывать в сомнениях. - Вы помните последний подвиг Геракла? - внезапно, и таким тоном, будто в голову ему пришла спасительная идея, спросил меня тип. - Нет, не припоминаю, а что? - В одну ночь он лишил девственности пятьдесят девушек. Это факт достоверный, хотя и редко упоминается в литературе. - Пятьдесят?! - недоверчиво спросил я, чувствуя, как волосы под кипой принимают вертикальное положение. - Именно! - равняйтесь на Геракла, Ваше величество. До Геракла мне было, разумеется, далеко, хотя когда-то в молодости, я и тягал железки. Это не значит, конечно, что я готов повторить подвиг Геракла - девственницы не мое амплуа. Да и не подвиг Геракла, собственно, впечатлил меня во всей этой истории, а то, что впервые в жизни, ко мне относились с неслыханным почтением и даже именовали величеством. В глубине души я был донельзя польщен этим обстоятельством и даже горд собой. Наверное, не зря эти люди так обращаются со мной, что-то ведь побудило их к этому. Есть, стало быть, во мне нечто такое, что понуждает их к чинопочитанию. Выходит, я не хуже других, а может даже и лучше. Наверняка лучше. И, вообще, пора прекратить само уничижаться. В конце концов, люди верят в меня и я должен быть на высоте. Сверхмужчина я или нет?! Я дружелюбно глянул на типа. Поймав мой взгляд, он ободряюще кивнул. Старуха, недовольно наблюдавшая за нами, подсунула мне документ и я подписал. - Ступайте принимать реквизит. - Сказала старая карга. Она вдруг озорно тряхнула буклями и, критически оглядев меня сверху донизу, усмехнулась. Усмешка была снисходительной и сочувственной, и я решил доказать ей при случае, чего стою. Работенка оказалась и впрямь не бей лежачего и меня естественно мучил вопрос - справлюсь ли? Ведь опыта в данной области у меня никакого. А может, все это шутка и меня просто разыгрывают? Ну что ж, ребятки, уж если вам приспичило позабавиться, я не против и постараюсь оправдать возложенное на меня высокое доверие. Я пошел принимать реквизит. Габариты дворца вызывали у меня ощущение близкое к панике. Я вполне мог заблудиться в его лабиринтах, и потому счел за благо прибегнуть к услугам Типа, который не замедлил вызваться в провожатые. Выйдя из кабинета старушенции, мы поднялись на второй этаж, долго петляли по бесконечным коридорам дворца, под величественными сводами которого гулким эхом отдавались наши шаги. По дороге Тип стал наставлять меня: - Больше уверенности, Ваше величество, теперь вы царь и держитесь соответственно, иначе вас быстро оседлают придворные шавки. Мой проводник был мне неприятен, но совет его оказался весьма кстати, и в душе я был ему благодарен. Держаться, в самом деле, надо было по-царски, а то ведь и уволить могут. Я уже потерял счет времени и надежду, что мы когда- нибудь придем к пункту назначения, как вдруг за очередным поворотом, дорога резко оборвалась, и мы неожиданно оказались на балконе довольно внушительных размеров. Из книг и фильмов я знал, что на подобных балконах, обычно, происходит явление августейших особ перед народом. Видимо, и мое внезапное появление намеревались с помпой продемонстрировать поданным.
Глава третья
Парад
То, что я увидел отсюда, необычайно удивило и восхитило меня. Под балконом на плацу выстроились жены: шеренга пышнотелых шатенок в сногсшибательных, почти прозрачных бикини, за ними полногрудые брюнетки с плотоядными губами и томными от затаенной страсти глазами. Они стояли без бюстгальтеров и их загорелые груди завораживали глаз. Я стыдливо отвел взгляд, но Тип весело и многозначительно кивнул в сторону девушек: - Вот и реквизит, Ваше величество, - он расплылся в похабной улыбочке, не забывая при этом постреливать глазками по их обнаженным формам. Замыкали колону рослые блондинки в костюмах амазонок. - Итого шестьсот девяносто восемь! - Доложил Тип, - одна больна гриппом, другая в декретном отпуске. Вот документы... - Да здравствует царь Соломон Третий! - сочным сопрано вывела вдруг миловидная брюнетка - судя по всему, старшая жена. - У-р-а-ра!.. - гулко взорвалось в воздухе. - Трижды виват царю Соломону! - донеслось из шеренги шатенок. - У-р-ра-ра!.. - поддержали блондинки. На балкон вышла старушка из отдела кадров. - Госпожа Ротенберг Изольда собственной персоной! - зычно объявил Тип, хотя его никто не просил об этом. На сей раз, Изольда была в мундире фельдмаршала, сплошь увешанном орденами и окантованном алой лентой. Держалась она с достоинством важной персоны, никого вокруг не замечая и, прислушиваясь лишь, к мелодичному звону своих медалей. - Вы чего это вырядились, мадам? - Я главный евнух Вашего величества, - надменно пояснила старушка. - А разве вы не кадрами заведуете? - удивился я. - И женами тоже, - вызывающе отвечала старушка. - Она еще начальник тайной полиции, - вовремя шепнул мне на ухо Тип. Тут я вспомнил наставления Типа и решил попробовать свои силы: - Так-с, - сказал я, насупившись, - занимаем, стало быть, три должности?! Не слишком ли жирно, милая? Сказано это было в несвойственной мне жесткой манере, и я сразу же почувствовал всю прелесть власти. Право же, мне уже нравилось вершить судьбы и повелевать людьми. - А что, - сразу сникла старушка, - я же по совместительству, другим можно, а мне нельзя? - Кого вы имеете в виду? Старушка покосилась на Типа и, полагая, что намек мною понят, продолжила, несколько воспрянув духом: - На одну зарплату у Соломона разве проживешь? Мне непонятна была пока вся эта история, события которой развивались с такой молниеносной быстротой, что вникнуть в них у меня не было никакой возможности. До сих пор я действовал сообразно ситуации и мне не в чем упрекнуть себя: мне предложили участвовать в игре (если это действительно была игра), я согласился, и, кажется, даже вошел в раж. - А сколько положил вам Соломон? - поинтересовался я, имея в виду своего предшественника. - Прежний, две тысячи зеленью, - скромно потупилась старушка. Седые букли ее развевались на ветру. - Как начальник Отдела безопасности мадам Ротенберг получает двадцать! опять же к месту доверительно шепнул Тип. - А работа, между тем, у меня ответственная, - продолжала старушка. - Не пыльная, - ввернул Тип. - Я полагаю, что вы, господин Трахтенберг... - Не заговаривайся, бабка! - повысил голос Тип. - Я полагаю, что вы, Ваше величество, примите этот факт во внимание, при рассмотрении вопроса о жаловании, - поправилась старушка, презрительно игнорируя своевременные замечания Типа. Я не стал ничего обещать, а только неопределенно кивнул старой, которая, приняв, сей знак за царскую благосклонность, торжественно вопросила: - Можно ли начинать, Ваше величество? - Чего начинать? - не понял я. - Как это чего, парад! Час от часу нелегче, и все же я, наверное, у психов в гостях. Но как попали к психам эти красотки, может быть и они психички? Не хватало мне одной психопатки дома. - Ах, парад. Ну что ж, давайте, парад так парад. Старуха приблизилась к перилам и неожиданным хриплым басом рявкнула в микрофон: - Гарем-м! Равнение направу. Интервал три шага. Поротно, строевым, с песня-ай... шагом... арш! Тут вперед вылез Тип и в микрофон начал исполнять песню 'А ну-ка, девушки, а ну, красавицы...' Тип был директором императорской филармонии. Как я позже выяснил (и на что намекала бабка), он уволил в корыстных целях всех оркестрантов. Раньше в штате числилось восемнадцать музыкантов, и теперь этот прохвост работал за остальных. Он громко пел, успевая при этом подражать то звуку фагота, то флейты или валторны. Со стороны это выглядело как кривляние клоуна на арене цирка. Было видно, что он в ударе и фиглярствовать или куражиться таким вот манером, доставляет ему неизъяснимое удовольствие. Мне это было неприятно и непонятно, но окружающие почему-то воспринимали его шутовство как само собой разумеющееся. И даже старушка, которая, судя по всему, особой симпатии к нему не питала, смотрела на происходящее как на естественное течение общепринятого церемониала. Парад был великолепен. Жены прошли под балконом строевым шагом, держа равнение на меня. Из-под кованых каблучков сыпались искры.
