Ввизит Страшнова показал, что есть и среди краевой верхушки человек, который понимает что к чему. Явился Виктор Пантелейонович как частное лицо; он нынче был в тени (хотя и с авторитетом среди своих выдвиженцев), состоял в правлении энергетической компании; пришел представлять ее интересы.
Уклонился от посещения директора Любарского, разыскал Бурова и Панкратова (коего, опытный человек, приметил еще в том совещании на проходной как вероятного лидера, заводилу), заговорил прямо:
- Не знаю, как вы это делаете, но в том, что работа ваша, от НПВ - уверен. В своей фирме я порекомендовал прикрыть все ценное металлическими листами и сетками, а их заземлить.
- О! - сказал главный инженер Буров. - Грамотно.
И больше ничего не сказал. Молчал и Панкратов, понимая, что в этой ситуации каждое слово тот самый 'не воробей': вылетит, а потом тебя поймают. Речь продолжил Страшнов.
В обмен на непредание огласке требовалась вот какая услуга. На Катагани-товарной стоит небольшой, всего на десяток платформ состав. В нем, в контейнерах, груз отходов от работы оборонных реакторов из центральной России; точный адрес неуместен. Обычно такие составы следовали в Среднюю Азию, груз захороняли в пустыне на надлежащей глубине. Но теперь средне-азиатские братские республики суть суверенные державы - и не хотят. Т.е. соглашаются, но за немыслимые деньги; а денежки теперь не казенные, а свои. Фирмы.
Состав стоит вторую неделю - и журналисты что-то уже пронюхали, знают. У них даже фотографии его откуда-то взялись; когда нагрянут - и вместе с экологами - с другим составом не спутают. Потребуют немедленной проверки, замеров дозы, радиоактивного фона... ну, всего, чем людей пугают. Виктор Пантелеймонович прижмурил набрякшие веки. И это назревает вот-вот, не сегодня завтра. Так не мог бы этот состав таким же вот 'инопланетным' способом срочно исчезнуть? Если трудно весь сразу, расцепить вагоны - и по вагончику. А? Иначе будет страшный скандал, демонстрации протеста - позор для Катагани. И вообще. Об интересах представляемой им энергетической компании Виктор Пантелеймонович умолчал; это подразумевалось.
- Интересная задача, - молвил Панкратов.
- Да, - согласился Буров. - Мы подумаем, как ее решить. Завтра, значит, уже может быть поздно?
- Может.
- Тогда сегодня. Кто на станции в курсе и поможет?
Страшнов дал телефон и имя.
Они расстались без лишних слов.
В НПВ все делается быстро. Это обязывает к быстрым решениям и действиям в однородном мире.
2.
День текущий 9.7755 октября ИЛИ
10 октября 18 час 36 мин
372-й день Шара
53-й день (57-я Гал.мксек) Дрейфа М31
Странно Солнце над землей - каждый день одно и то же
На Катагань-товарную отправились втроем: Буров, Миша и Дуся Климов, второй человек по части сложных Ловушечных задач после Панкратова, - прикинуть все на местности. А возможно, сразу и исполнить. Прихватили протяженную, сделанную в виде футляра для чертежей, Ловушку-миллионник.
Михаил Аркадьевич уверенно вел машину через город; дорогу на станцию знали, бывали там не один раз. С немалой выгодой для Института и человечества.
На станции нашли человека, чьи координаты дал Страшнов; это был помощник диспетчера в форменной фуражке. Он кликнул какого-то сцепщика, проговорил несколько фраз, повернулся к НИИвцам:
- Вот он вам все покажет. А если нужно, то и расцепит... - а сам с видимым облегчением удалился.
Сцепщик, парень лет тридцати, в замасленой стеганке и кепке, привел их на край рельсового поля, к двум тупиковым колеям. На предпоследней стоял этот состав, десять металлических платформ с металлическими же контейнерами без номеров и фирменных знаков; последняя колея была свободна. Далее шел пустырь.
Осмотрелись. Вечерело - и это предрасполагало покончить с делом сегодня; не тратить 'нулевое время' (самое ценное) еще и завтра.
Далее был небольшой спор и обсуждение вариантов.
Расцеплять вагоны и вбирать их в Ловушку по отдельности - не то, в ней выйдет навал, свалка. Климов предложил втянуть в 'футляр' пустую колею на длину состава, а потом вкатить платформы на нее.
- Да зачем? - возразил Миша. - У нас же миллионник, он все возьмет сразу, и состав, и колею под ним. Там сантиметры на это пойдут. И будет все покоиться на барьерной НПВ-подушке...
- Хорошо, а потом что нам с этим добром делать? - недовольно молвил Буров. - Положить футляр с составом Страшнову на стол?
- Состав пожалуйста, - сказал Панкратов. - Хоть два. Футляр ни в коем случае. Подарить Ловушку- миллионник, вы что! Она серьезней атомного поезда.
- Ну, а куда деть-то? - настаивал Буров.
- Унесем, потом переправим в Овечье ущелье.
- В Овечьих схронах нам только железнодорожных платформ недоставало. Да еще с радиоактивным 'добром'.
Разговор шел при сцепщике. Тот слушал, с интересом посматривал на инженеров небесно-голубыми глазами.
Приняли вариант Панкратова; благо погода стояла сухая и почва под рельсами состава тоже была суха. Непроводящая. Велели сцепщику пойти в конец состава и разьединить стыки рельс; Дуся Мечников отпрвился с ним.
Буров и Миша тем временем расположили Ловушку в конце колеи, за тупиковыми белыми столбиками с перекладиной, метрах в сорока от передней платормы.
Через полчаса вернулись Дуся и сцепщик. Развинтили.
Стемнело. В небе загорелись звезды; но на вышках станции еще не зажгли прожекторы.
И когда Панкратов откинул крышку 'футляра' и поворотами рукояток на тыльной стороне начал неспешно, чтоб без лишнего шума, выдвигать НПВ-язык, это под звездами тоже выглядело красиво, фантастично и поэтично:
- сначала пространство с малым К охватило весь состав и приподняло его вместе с рельсами, отделив от земли;
- шумок перекачки при этом был умеренный, как от тронувшегося в путь тепловоза; а поскольку их немало сновало на товарной, внимания это привлечь не могло;
- потом Миша коснулся кнопочки для втягивающего НПВ-языка с высоким К; он выбросился мгновенно на двести метров - мгновенно же состав с рельсами стянулся в белую линию-молнию... и как не было. Только на промасленной земле остались вмятины от шпал, уходили в перспективу.
Сам состав был виден теперь на узком экранчике на боку цилиндра; внутренний сканер вычерчивал зелеными линиями его контуры и расположение. Панкратов поглядел: расположился правильно, как раз по оси 'футляра'; отключил экранчик.
- Ух ты! - сказал за его плечом сцепщик. - Красиво. - Во, парень, как техника может: раз - и там! - сказал Миша, закрывая 'футляр' спереди. - Будешь рассказывать - не поверят.
Потому и не таились, что не поверят.
3.
- Это точно: не поверят, - согласился тот; у него был чистый тенорок. - Но знаете что, вам не нужно с собой уносить - ни футляр, ни состав. Оставьте все здесь. Нет, серьезно...
- Почему?!
- Понимаете, там ведь 'осколочные' материалы. Ну, продукты деления урана и плутония, осколки их ядер... - речь у сцепщика была внятная, культурная. - У них короткие периоды полураспада. Не более двухсот лет. У многих и вовсе годы, даже месяцы...
На разговор подошли Буров и Дуся Климов. Все НИИвцы смотрели на развитого сцепщика с живым интересом.
- Так что при вашем К-миллион в Ловушке к завтрашнему утру, когда сюда нагрянут корреспонденты, экологи и телевизионщики, в контейнерах все начисто высветится. Распадется. Ведь пройдет несколько тысяч К-лет. И составчик с рельсами будет на месте - и радиации в нем нет никакой. Нет, серьезно. Вместо
