пожарил яичницу…Вы же знаете, как я люблю яичницу! У меня десятка полтора любимых рецептов, и я сам умею готовить, но у отца получается вкуснее. Потом я бы как следует выспался, а утром…
— А утром проснулся и начал писать мемуары, — смеясь, закончила Аня.
— А что? — улыбнулся Саша. — Неплохая идея.
— И у нас есть вещественные доказательства, — включился в разговор Ваня, — из которых получится отличный иллюстративный материал.
— Стойте! — осенило вдруг Сашу. — А почему мы не догадались привезти из прошлого фотографии? Ань, у тебя же телефон с камерой.
— Я пробовала, — виновато призналась Аня.
— И что?! — в один голос спросили ребята.
— Ничего не вышло. Там, в прошлом наши телефоны вообще не работают, как будто полностью обесточиваются. Я испугалась и не сказала вам про это.
— Чего испугалась? — не понял Ваня.
— Ну а вдруг из-за моих экспериментов мы не смогли бы вернуться, — предположила Аня.
— Какая чепуха! — возмутился Ваня.
— Не знаю, не знаю, — задумался Саша. — Казалось бы, чем отличается блок питания «Фаэтона» от аккумулятора в мобильнике, а видишь, как странно выходит… Всё очень не просто с этими перемещениями во времени.
— Кто у нас физик? — подколол Ваня. — Вот ты и разбирайся. А мы программисты — люди конкретные. Работает машина — пожалуйста, напишем для неё программу. Не работает — отнесём в ремонт, а сами возьмём другую. Короче, я понимаю так: те, кто программировал «Фаэтон», вписали туда запрет на фотографирование в прошлом. Ну и ладно. Зато из древности можно барахлишко тащить в наше время. Этим надо пользоваться поактивнее. Вот я, например, какой меч, приволок из средневековой Франции! Помните, что на нём написано? Я вам переводил.
— Помню, — ответила Аня с вызовом. — «В сражении те всего более подвергаются опасности, которые сильнее других одержимы страхом».
— Хорошо сказано, — оценил Саша. — И главное, актуально…
— Постойте, постойте! — вспомнил вдруг Ваня. — Но это же один из афоризмов Бернарда Шоу! Ну да, он так и сказал: «Опасность всегда угрожает тем, кто её боится».
— Ты хочешь сказать, — улыбнулся Саша, — что мы там не первые были в тринадцатом веке и надпись на мече сделали ещё какие-нибудь пришельцы из будущего?
— Да нет, скорей уж это Шоу пересказал древний афоризм.
— А я думаю, — резюмировала Аня, — что все эти гениальные мысли просто носятся в воздухе, и никто их не крадёт друг у друга.
— Ну а на той шкатулочке, которую подарил твой средневековый воздыхатель, тоже была написана какая-нибудь гениальная мысль? — Ваня как всегда не удержался и задал свой вопрос, ехидно прищурившись.
— Опять ты за своё, — вздохнула Анюта и показала Ване кулак. — В любом случае этот подарок не может быть приобщён к Сашкиным мемуарам, он слишком личный. Это память о несбывшемся счастье.
— О, как красиво! — съязвил Ваня и тут же выдал экспромт:
Эта память о несбывшемся счастье,
Как тоска по ушедшим навеки.
Моё сердце разорвано на части…
Граждане, помогите калеке!
— Дурак, — сказала Аня, впрочем, вполне беззлобно.
Иван посмотрел ей в глаза и проговорил с подчеркнутой назидательностью:
— Между прочим, в нашей эпохе тоже есть достойные представители мужской половины человечества.
Аня усмехнулась и спросила впрямую:
— Себя, что ли, имеешь в виду?
— Ну, например. Чем я хуже твоего средневекового рыцаря?
Аня даже растерялась от такой откровенности. Потом нашлась:
— У тебя характер вредный.
— У меня? — возмутился Ваня. — Да у меня самый лучший в мире характер!
— А кто всё время ко мне цепляется? — спросила девушка с весёлой улыбкой.
Она не обижалась сегодня, она не злилась! И Ваня был просто счастлив, и такое вдохновение накатило, казалось, он может непрерывно говорить стихами:
— Ну, это просто вредная привычка,
А всем известно, за окно её не бросишь.
Но в остальном я просто ангел, как обычно,
