Лет семнадцать, подумал он, совсем еще маленькая, но как сразу все почувствовала; зло рождает зло, мир ужасен, боже праведный...
- Это зависит от вас, - заметил Роумэн. - На всякий случай возьмите зубную щетку, мыло и джемпер.
- Я буду готов через минуту, - сказал Морсен и пошел в свой кабинет.
Дочь и Роумэн пошли следом за ним.
- Вы можете сидеть, полковник, - сказал Снайдерс, обращаясь к Роумэну. - Я за ним погляжу. А вы пока отдохните...
Это он начал свою игру, понял Роумэн. Он делает из меня большого начальника; пусть, ему виднее, в конце концов он тут работает, ему лучше знать, как надо себя вести.
- Я могу позвонить? - спросил Морсен, вернувшись из кабинета с джемпером в руках. - Мне надо предупредить, что я... Что я...
- Нет, звонить никуда не надо, - отрезал Роумэн. - И вам, - он посмотрел на девушку, - не надо никому звонить. Если разговор пойдет так, как я хочу, папа вернется домой через пару часов. Не в ваших интересах, чтобы кто-то еще узнал о нашем визите.
- Я вернусь, маленькая, - сказал Морсен и невыразимо нежным движением погладил девушку по щеке. - Пожалуйста, не волнуйся.
- Папочка, - сказала девушка, и голос ее задрожал, - пожалуйста, папочка, сделай так, чтобы поскорее вернуться... Мне так страшно одной...
- Да, маленькая, я сделаю все, что в моих силах...
Когда спускались по лестнице, Роумэн спросил:
- Где ваша жена?
- Она погибла при бомбежке, - ответил Морсен. - Незадолго перед концом всего этого ужаса.
- Вы живете вдвоем с дочерью?
- Да. Мой сын также погиб, - ответил тот. - На Восточном фронте.
В джипе Роумэн сел рядом с Морсеном, предложил ему сигарету, выслушал любезный отказ (лицо было совершенно недвижимым, словно театральная маска) и спросил:
- Ваша настоящая фамилия...
- Если вы из американских служб, она должна быть известна...
- Она мне известна, Густав, - ответил Роумэн. - Но есть большая разница между тем, что я читаю в документах - и наших, и Верена, - и тем, что я слышу из уст, так сказать, первоисточника... Итак, ваше имя?
- Густав Гаузнер.
Роумэн достал из кармана блокнотик - точная копия того, что была у Бласа (подарил ему во время последней встречи в Мадриде; Бласа спасало то, что мать была американка, жила в Майами, поддерживала сына финансово), - и глянул в свои записи, касавшиеся совершенно другого дела, но сделал это так, что Гаузнер не мог видеть того, что у него написано, а Снайдерс был обязан увидеть эту записную книжечку и соответственно сделать вывод, что у Пола разработан план, иначе зачем же туда заглядывать?
- Ваше звание? - спросил Роумэн.
- Майор.
- В каком году вступили в абвер?
- В абвер не вступали, это не партия, - сухо ответил Гаузнер. - Я был приглашен туда адмиралом Канарисом в тридцать пятом.
- Вас использовали только на скандинавском направлении?
- В основном - да.
- Ваша штатская профессия?
- Преподаватель Берлинского университета.
- Специальность?
- Филолог.
- Это я знаю. Меня интересует конкретика. У кого учились? Где проходили практику?
- Моя специальность норвежский и шведский языки. Заканчивал семинар профессора Баренбойма. Работал переводчиком в торговой миссии Германии в Осло. Затем был корреспондентом <Франкфуртер цайтунг> в Стокгольме.
- До Гитлера?
- Да.
- Кому подчинялись в абвере?
- Майору Гаазе. Затем полковнику Пикенброку.
- Меня интересуют живые, а не покойники.
- Гаазе жив.
- Разве он жив? - Роумэн обратился к Снайдерсу. - У вас есть на него материалы?
- Сейчас проверим, - ответил тот. - Рихард Гаазе? Или Вернер?
- Не надо считать меня ребенком, - ответил Гаузнер. - Я в ваших руках, поэтому спрашивайте, а не играйте во всезнание. Гаазе зовут Ганс, он живет в Гамбурге, работает в прессе.
- Это крыша? - спросил Роумэн. - Его откомандировал туда ваш Верен?
- На такого рода вопросы я стану отвечать только в присутствии генерала. Я готов рассказывать о себе, но о работе - вы должны меня понять - я вправе говорить только с санкции генерала.
- Вы будете отвечать на те вопросы, которые я вам ставлю, - отрезал Роумэн. - И не вам диктовать, что я могу спрашивать, а что нет.
- Вы меня неверно поняли, полковник, - ответил Гаузнер. - Я отнюдь не диктую вам. Я говорю о себе. Не о вас, а о себе. Вы можете спрашивать о чем угодно, но я буду отвечать лишь на то, что не входит в противоречие с моим пониманием офицерской чести.
- Чтите кодекс офицерской чести? - спросил Роумэн.
- Как и вы.
- Кодекс нашей офицерской чести не позволял убивать детей, сжигать в камерах евреев и вешать на площадях людей за то лишь, что они придерживались иных идейных убеждений, - врезал Снайдерс. - Так что не надо о чести, Гаузнер. Мы про вашу честь знаем не понаслышке...
- Не смешивайте СС с армией, - сказал Гаузнер.
- А какая разница? - Роумэн пожал плечами. - Такая же преступная организация, читайте материалы Нюрнбергского трибунала.
- Не премину прочесть еще раз, - сказал Гаузнер. - Хотя я не очень-то подвержен ревизии собственной точки зрения на историю.
Они въехали на территорию казармы, караульные взяли под козырек, вопросительно глянув при этом на Гаузнера.
- Этот со мной, - ответил Снайдерс, кивнув на Гаузнера. - Полковник хочет с ним поговорить.
Караульные козырнули еще раз, подняв шлагбаум, и только в этот миг лицо Гаузнера дрогнуло, перестав быть лепной маской.
- Теперь я готов к разговору, - сказал он. - Я допускал возможность похищения противником, поэтому был столь сдержан. Надеюсь, вы понимаете меня.
Противником, повторил Роумэн; он выразился однозначно, а Снайдерс не спросил его, <каким именно>.
В маленьком кабинетике Снайдерса горела яркая лампа, от чего обстановка казалась лазаретной, словно в ординаторской, откуда хирурги идут в операционную.
Роумэн устроился в кресле, что стояло в простенке между окнами, выходившими на плац, и спросил:
- Скажите, пожалуйста, кто и когда дал вам санкцию на командирование Кристиансен в Испанию?
- Кого? - Лицо Гаузнера дрогнуло, вопрос был неожиданным. - Как вы сказали?
- Я оперирую именем Кристины Кристиансен, а хочу знать об этой женщине все. Кто санкционировал ее командирование в Мадрид на связь с Кемпом? Кто утверждал ее задание? Сколько времени ушло на подготовку? Какими вы пользовались источниками, ориентируя ее на работу с интересующим вас объектом?
