делает все, чтобы отменить намеченное мероприятие. <Однако, - заметил фон Шторер, - охоту можно организовать где-то в пограничном районе и устроить там <случайный> переход границы. Здесь, добавил он, - вы его возьмете под свою опеку>...
В о п р о с. - Судя по этому замечанию, фон Шторер вел себя не как дипломат, но как ваш коллега.
О т в е т. - Мадрид был центром нашей диверсионно-разведывательной службы по Пиренеям, Северной Африке, морским перевозкам союзников... Понятно, фон Шторер не мог быть в стороне от этой работы.
В о п р о с. - Он был агентом СД?
О т в е т. - Он мог быть личным осведомителем Гиммлера. Вербовка на таком уровне не фиксировалась.
В о п р о с. - Но из того, как он себя вел с вами, вы могли допустить мысль, что он относится к числу информаторов Гиммлера?
О т в е т. - В Германии той поры было нетрудно понудить человека к сотрудничеству с секретной полицией...
В о п р о с. - Я хочу услышать определенный ответ: <да, мог быть человеком Гиммлера> или <нет, не мог>.
О т в е т. - Да. Мог.
В о п р о с. - Продолжайте.
О т в е т. - Затем Шторер остановился на тех проблемах, которые особенно беспокоили его как посла. Он выразил сожаление что информация, которая идет из Мадрида в Берлин, порою противоречит друг другу, потому что его доклады Риббентропу - с одной стороны, рапорты представителя НСДАП, отправляемые рейхсляйтеру Боле, - с другой и телеграммы нашего резидента Гейдриху - с третьей составляются секретно друг от друга, <каждый хочет подставить ножку другому>, - заключил фон Шторер. Затем он остановился на главной проблеме, которая его занимала. Он сказал, что тот нажим, который проводит Риббентроп на Франко, чтобы незамедлительно вовлечь генералиссимуса в войну на стороне рейха, осуществляется без должного такта, который крайне необходим в Мадриде. Без учета <испанского гонора, - сказал Шторер, - без того, чтобы не повторять постоянно выспренние фразы о величии Испании, здесь нечего делать. Старый галисиец' - прожженная бестия, и хотя он наш друг, ему нельзя не считаться с ужасающим экономическим положением страны. Он тратит почти все деньги на армию, тайную полицию и пропаганду, поэтому промышленность и сельское хозяйство находятся в бедственном положении. Если мы сможем взять на себя снабжение Испании продуктами питания, машинами, самолетами, танками, тогда Франко примкнет к нам. Если он поверит, что вступление в войну даст стране экономические выгоды, тогда он пойдет на это. Но господин рейхсминистр нажимает только на то, что вступление Испании в войну необходимо для окончательной победы рейха, а этого здесь недостаточно, ничто так не въедается в сознание нации, как ее былое величие, но мы закрываем глаза на это, что непростительно. Было бы хорошо, доведи вы эту точку зрения до сведения господина рейхсминистра>.
_______________
' Имеется в виду Франко.
В о п р о с. - А сам Шторер не мог этого сделать?
О т в е т. - Уровень достоверности информации в рейхе определялся не критериями истины, но тем лишь, кто стоял ближе к тому или иному руководителю. Поскольку я был вхож к Риббентропу, фон Шторер полагал, что тот прислушается к моим словам в большей мере, чем к его.
В о п р о с. - Посол фон Шторер был чрезвычайным и полномочным министром рейха. А вы - всего лишь штандартенфюрером... Полковник и вроде бы маршал. Разве это логично?
О т в е т. - Если бы рейх был построен на основе логических посылов, думаю, что я бы сейчас допрашивал вас, а не вы меня.
В о п р о с. - Не отвлекайтесь на частности, нас интересует ваша операция против его высочества герцога Виндзорского.
О т в е т. - После того как я встретился с моими испанскими знакомыми и обсудил контакты в Лиссабоне, я выле...
В о п р о с. - С кем вы встретились в Мадриде?
О т в е т. - Наш атташе по связям с испанской секретной службой пригласил к себе на ужин четырех высших офицеров из разведки Франко.
В о п р о с. - Имена?
О т в е т. - Я не убежден, что эти господа выступали под своими подлинными именами, скорее всего, они пользовались псевдонимами, испанцы очень интригабельны и недоверчивы. Впрочем, до той лишь поры, пока ты не докажешь им свой вес, возможности и свою готовность помочь им в их деловых операциях... Сколько я помню, там был генерал Серхио Оцуп, подполковник Эронимо и полковник Гонсалес, этот не скрывал своего подлинного имени, потому что был нам известен еще в пору подготовки восстания Франко, и генерал... Нет, я не помню четвертого имени... Мы обсудили проблему...
В о п р о с. - Вы прямо сказали им, что направляетесь в Лиссабон с целью похищения члена королевской фамилии Великобритании?
О т в е т. - Я прямо говорил об этом, беседуя с каждым в отдельности, после того как общество разделилось на группы... Да, я каждому говорил об этом совершенно открыто.
В о п р о с. - Никто из ваших собеседников не выразил сомнения в отношении допустимости такого рода акции?
О т в е т. - Мы профессионалы, мы же делали свою работу...
В о п р о с. - Значит, профессионализм позволяет предавать забвению нормы международного права?
О т в е т. - С точки зрения международного права вы не мажете подвергать меня допросам, потому что я являюсь военнопленным.
В о п р о с. - Вы считаете себя военнопленным? Это еще надо доказать. И доказать это можем лишь мы. От нас зависит, считать ли вас пленным или арестованным нацистским преступником. Продолжайте.
О т в е т. - Получив ряд новых контактов в Лиссабоне, я выехал туда, арендовав мощную американскую машину. Мои люди в посольстве сняли для меня апартамент в доме богатого эмигранта из Голландии, еврея по национальности, человека антинацистских убеждений...
В о п р о с. - Как его зовут?
О т в е т. - Не помню.
В о п р о с. - Вы помните. Вы не хотите называть его имя, не так ли?
О т в е т. - Я не помню.
В о п р о с. - Гиммлер знал, что вы остановились в доме еврея?
О т в е т. - Нет. Я не имел права контактировать в работе с евреями.
В о п р о с. - А если бы он узнал об этом?
О т в е т. - Я бы сказал, что мне это было невдомек.
В о п р о с. - Ваш хозяин знал, что вы из РСХА?
О т в е т. - Конечно, нет. Меня представили ему как швейцарского коммерсанта.
В о п р о с. - Почему вы решили остановиться у голландского еврея, а не в другом доме?
О т в е т. - Потому что люди, симпатизировавшие в Португалии англичанам, прекрасно знали, что человек из СС никогда не остановится в доме еврея. Таким образом, моя квартира была в полной безопасности, я был гарантирован, что британская секретная служба не заинтересуется мною. А у меня были основания опасаться такого рода интереса, потому что я был убежден, что у вас были мои фотографии, тайно сделанные Бестом и Стевенсом, когда я вел с ними переговоры в вашей штаб-квартире в Гааге.
В о п р о с. - Почему вы идентифицируете меня и моего коллегу с британской секретной службой? Мы представляем органы следствия и не имеем никакого отношения к секретной службе его величества.
О т в е т. - Да, конечно, пусть будет так. Можно продолжать? Спасибо. Итак, я наладил контакт с сотрудником японской разведки, работавшим в Лиссабоне под крышей владельца судоходной фирмы, и на...
В о п р о с. - Его фамилия?
О т в е т. - Ошима.
В о п р о с. - Имя?
О т в е т. - Обычно я называл его <господин Ошима> или же <дорогой друг>. Я попросил его достать
