это так... Человека, который дал вам фотографию Штирлица и отпечатки его пальцев, звали Мюллер, фрау Рубенау... Не отвечайте. Посмотрите мне в глаза, вот так... Спасибо... Как он сказал вам об этом? Какие слова он произнес?
- Тот человек, - упрямо повторила женщина, по-прежнему не называя имени, - сказал, чтобы я забыла его имя. Он сказал, что если я посмею помнить, он мне не позавидует.
Барбье вздохнул:
- Забудьте его имя, - сказал он. - Я могу лишь повторить его слова, потому что сам боюсь нацистов, фрау Рубенау, хотя они разгромлены. Сейчас вы напишете заявление, я вам его продиктую, но не упоминайте там имя Мюллера, я боюсь за жизнь ваших детей, они же будут мстить не нам, а детям...
Женщина покачала головой:
- Нет, господин Бринберг... Я ничего не стану писать. Я все сказала в полиции... Мертвого не вернешь, и я тоже боюсь за детей... Спасибо вам за заботу, но я ничего не стану писать.
- Вы можете показать мне фото этого самого Штирлица и его отпечатки пальцев?
- Да, это я могу сделать.
- Вы позволите мне сфотографировать эти документы?
Женщина ответила не сразу; Барбье не торопил ее, ждал.
- Хорошо... Я позволю... Но я ничего не стану писать...
Он сделал фото крупноформатным объективом, так, что в кадр попала и женщина.
Взяв с нее слово, что она будет осторожной, пообещав приехать еще раз через год, чтобы узнать, что нужно для мальчика, он оставил свой телефон в Швеции (Мерк дал ему номер в Стокгольме) и откланялся.
В Базеле на перроне он увидел связного; тот тоже заметил его, но не двинулся с места.
Когда поезд тронулся, в купе вошли два человека; Барбье почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз, забилось пульсирующе, трудно.
- Здравствуйте, Барбье, - сказал высокий, крепкого кроя американец. Ваш знакомый едет в соседнем вагоне. Он, видимо, придет к вам в другой день, так что у нас есть время поговорить. Согласны?
- Вы путаете меня с кем-то, - холодно ответил Барбье. - Вы меня с кем-то путаете...
- Бросьте. Ни с кем мы вас не путаем. Я не хочу утомлять себя лишними телодвижениями, доставать из кармана вашу фотографию той поры, когда вы возглавляли гестапо в Лионе, подписи на ликвидации и письма родственников арестованных вами людей. Или показать? Тогда заодно я покажу фотографии ваших встреч с Мерком. И копию объявления в газетах про обслуживание владельцев мини-фотоаппаратов... Могу показать ваши фальшивые паспорта на имя Мертеса и Беккера. Могу дать выписку из домовой книги, Марбург, Барфюссерштрассе. Хватит? Или продолжить? Могу зачитать выдержку из нюрнбергских документов: разыскивается нацист Барбье, включен в список главных преступников под номером сорок восемь. Ну, продолжить?
- Не надо.
- Итак, фамилия?
- Барбье, Клаус Барбье, - ответил он потухшим голосом, таким тихим, что американец, склонившись к нему, попросил говорить громче.
- Клаус Барбье.
- Звание?
- СС гауптштурмфюрер.
- Прекрасно, все верно, мне нравится, что вы не пытаетесь лгать. Покажите мне документ, с которым вы ездили в Швейцарию?
Барбье достал шведский паспорт, американец полистал его, удивленно покачал головой, вернул, поинтересовавшись:
- Вручил Мерк?
- Его контакт.
- Маленький, в кожанке?
- Да.
- Как его зовут?
- Не знаю.
- Если понадобится - знайте Генрих. Порою необходимо ставить связника на место, они иногда берут на себя не те функции. С каким заданием вас отправляли в Швейцарию?
- Вы, видимо, следили за мной... Вы же знаете...
- Говорите громче.
- Вы же знаете.
- А если - нет?
- Мне надо было найти в Монтре фрау Рубенау.
- Что везете от нее? - спросил американец, и по этому вопросу Барбье понял, что американцы знают абсолютно все о его визите в Монтре.
- Ничего.
- А пленка?
- Да, я везу пленку.
- Что на ней?
- Я могу отдать ее вам.
- А что вы отдадите Мерку?
- Изымете у него.
- Ну, зачем же? Это неразумно... Вы скажите нам, что на пленке, больше нам ничего не надо.
- Фото Штирлица-Бользена, сотрудника политической разведки Шелленберга. Отпечатки его пальцев...
- Зачем это потребовалось Мерку?
- Не знаю.
- Они вас плохо используют. Жаль. Мы намерены это делать более квалифицированно. Вот он, - американец кивнул на крепыша, стоявшего у двери купе, - работает у нас, в военной контрразведке. Его зовут Дик Лавуа. На следующей неделе он вас арестует. После встречи с Мерком. Но вы выскочите из машины. Он будет стрелять в вас. Из автомата. Пули холостые, но шум будет хороший. Об этом узнает Мерк, следовательно, генерал Гелен будет проинформирован сразу же. Так?
- Да. Видимо.
- А что вы такой опущенный? Что, собственно, случилось? По-моему, вы должны радоваться... Конец неопределенности, начало спокойной работы.
- Что я должен буду делать?
- Выполнять указания Дика. Он скажет вам, что надо делать. Работы много. Воссоздавайте сеть своих соратников по СС. Работайте бесстрашно. Мы изолируем большинство из них, все-таки вы установили связи с монстрами, их имена у всех на памяти...
- А мое?
- Вы не тот уровень.
- Когда я сделаю то, что вам надо, меня тоже арестуют?
- Нет.
- Почему я должен вам верить?
- Потому что у вас нет выбора.
Американец поднялся:
- По поводу задания, которое вы получили от Мерка, напишете мне подробный рапорт. Не на машинке, а собственноручно. Подпишите псевдоним. Меня вполне устроит <Мертес>. Есть вопросы?
- Есть.
- Пожалуйста.
- Назовите ваше имя. Вы ж сами сказали, что порою надо зна...
Американец перебил:
- Надо знать имя контакта. А не мое. Имя моего контакта вы знаете. Дик Лавуа. И все. Достаточно,
