перезывая их на сторону Владимира. Воеводы обещали передаться и исполнили свое обещание в битве при реке Друче, в трех днях пути от Смоленска. Последующие события описаны, согласно с начальной Киевской летописью.
Если мы примем во внимание рассказ Иоакимовской летописи, то нам объяснится поведение Владимира в первые годы его княжения: торжество Владимира было торжеством языческой стороны над христианскою, вот почему новый князь ознаменовывает начало своего правления сильною ревностью к язычеству, ставит кумиры на высотах киевских; дядя его Добрыня поступает точно так же в Новгороде. Судя по выражениям летописца, никогда в Русской земле не было видно такого гнусного идолослужения, хотя, как кажется, не следует принимать этих выражений буквально: начал княжить Владимир в Киеве один, говорит летописец, и поставил кумиры на холме, вне двора теремного, Перуна деревянного, а голова у него серебряная, ус золотой, Хорса Дажбога, Стрибога, Симаргла (Сима и Регла) и Мокоша. Приносили им жертвы, называя богами, приводили сыновей и дочерей и приносили жертвы бесам, осквернилась кровью земля Русская и холм тот. Нам известно, что славяне - язычники сильно негодовали на христианскую религию за то, что она не допускала многоженства; в ознаменование торжества языческой стороны, князь, виновник этого торжества, предается необузданному женолюбию: кроме пяти законных жен, было у него 300 наложниц в Вышгороде, 300 в Белгороде, 200 в селе Берестове. Он был несыт блуда, по выражению летописца: приводил к себе замужних женщин и девиц на растление, одним словом, был женолюбив, как Соломон.
Но в то время, как Владимир угождал язычникам, буйство наемных варягов ставило его в затруднительное положение относительно Киева. Мы видели, что торжество над Ярополком во всяком случае досталось ему дешево: если и была битва в стране Смоленской, то в собственной Руси все покорилось ему без сопротивления. Несмотря на то, варяги думали, что торжеством своим Владимир обязан им, и поступали буйно с гражданами, как c завоеванными; они говорили Владимиру: «Город-то наш, мы его взяли, так мы хотим брать окуп на народе, по 2 гривны с человека». Владимир отвечал: «Пождите месяц, пока соберут деньги». Варяги ждали, ждали и не получили денег. Тогда они сказали князю; «Обманул ты нас: так отпусти в Грецию». Владимир согласился; он выбрал из них мужей, добрых, смышленных и храбрых, и роздал им города, а прочие пошли в Константинополь, Но почему же варяги не попробовали силою взять денег? Историки догадываются, что Владимир именно назначил месячный срок, дабы взять свои меры, увеличить собственно русское войско; с одной стороны, это могло быть и так, с другой, хорошим средством для Владимира - сделать варягов безопасными - было и то, о чем говорит летописец, а именно: князь воспользовался сроком, чтобы склонить на свою сторону лучших варягов, предводителей, привязав их к себе и к Руси выгодами; толпа, худшие люди, оставшись без предводителей, не смели предпринять ничего; таким образом, Владимир ослабил варягов, разделивши их. Варяги просили Владимира: «Покажи нам путь в Грецию». Это могло значить, что варяги просили у князя пропускных листов, без которых греческое правительство не принимало варягов, по договорам. Владимир точно отправил посольство к императору насчет варягов; послы должны были сказать ему: «Идут к тебе варяги, не держи их в городе; не то натворят они тебе беды, как и здесь; расточи их в разные стороны, а сюда не пускай ни одного». Выражение: наделают они тебе бед, как и здесь, - показывает, что варяги буйствовали в Киеве.
Касательно внешних отношений при Ярополке есть известие о победе этого князя над печенегами, о вступлении печенежского князя Илдея в службу к Ярополку, который дал ему города и волости, о заключении мира с греками на условиях отцовских и дедовских, о приходе послов папских.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Несостоятельность язычества. - Известие о принятии христианства Владимиром. - Распространение христианства на Руси при Владимире. - Средства к утверждению христианства. - Влияние духовенства. - Войны Владимира. - Первое столкновение с западными славянами. - Борьба с печенегами. - Смерть Владимира, его характер. - Усобица между сыновьями Владимира. - Утверждение Ярослава в Киеве. - Отношения к Скандинавии и Польше. - Последняя греческая война. - Борьба с печенегами. - Внутренняя деятельность Ярослава. (980 - 1054)
Мы видели, что торжество Владимира над Ярополком сопровождалось торжеством язычества над христианством, но это торжество не могло быть продолжительно: русское язычество было так бедно, так бесцветно, что не могло с успехом вести спора ни с одною из религий, имевших место в юго-восточных областях тогдашней Европы, тем более с христианством; ревность Владимира и Добрыни в начале их власти, устроение изукрашенных кумиров, частые жертвы проистекали из желания поднять сколько-нибудь язычество, дать ему средства, хотя что-нибудь противопоставить другим религиям, подавляющим его своим величием; но эти самые попытки, эта самая ревность и вела прямо к падению язычества, потому что всего лучше показывала его несостоятельность. У нас на Руси, в Киеве, произошло то же самое, что в более обширных размерах произошло в Империи при Юлиане: ревность этого императора к язычеству всего более способствовала к окончательному падению последнего, потому что Юлиан истощил все средства язычества, извлек из него все, что оно могло дать для умственной и нравственной жизни человека, и тем всего резче выказалась его несостоятельность, его бедность пред христианством. Так обыкновенно бывает и в жизни отдельных людей, и в жизни целых обществ, вот почему и неудивительно видеть, как иногда самые страстные ревнители вдруг, неожиданно, покидают предмет своего поклонения и переходят на враждебную сторону, которую защищают с удвоенною ревностию; это происходит именно оттого, что в их сознании истощились все средства прежнего предмета поклонения.
Под 983 годом, в начале княжения Владимира, летописец помещает рассказ о следующем событии: Владимир после похода на ятвягов возвратился в Киев и приносил жертву кумирам вместе с своими людьми; старцы и бояре сказали: «Кинем жребий на отроков и девиц; на кого падет, того принесем в жертву богам». В это время жил в Киеве один варяг, который пришел из Греции и держал христианскую веру; был у него сын, прекрасный лицом и душою; на этого-то молодого варяга и пал жребий. Посланные от народа (об участии князя не говорится ни слова) пришли к старому варягу и сказали ему: «Пал жребий на твоего сына, богам угодно взять его себе, и мы хотим принести его им в жертву». Варяг отвечал: «У вас не боги, а дерево; нынче есть, а завтра сгниет, ни едят, ни пьют, ни говорят, но сделаны руками человеческими из дерева; а бог один, которому служат греки и кланяются, который сотворил небо и землю, звезды и луну, и солнце, и человека, дал ему жить на земле; а эти боги что сделали? сами деланные; не дам сына своего бесам!» Посланные рассказали эти речи народу; толпа взяла оружие, пошла к варягову дому и разломала забор вокруг него; варяг стоял на сенях с сыном. Народ кричал ему: «Дай сына своего богам». Он отвечал: «Если они боги, то пусть пошлют какого-нибудь одного бога взять моего сына, а вы о чем хлопочете?» Яростный клик был ответом толпы, которая бросилась к варягам, подсекла под ними сени и убила их. Несмотря на то что смелый варяг пал жертвою торжествующего, по-видимому, язычества, событие это не могло не произвести сильного впечатления: язычеству, кумирам сделан был торжественный вызов, над ними торжественно наругались; проповедь была произнесена громко; народ в пылу ярости убил проповедника, но ярость прошла, а страшные слова остались: ваши боги - дерево; бог - один, которому кланяются греки, который сотворил все, - и безответны стояли кумиры Владимира перед этими словами, и что могла в самом деле славянская религия сказать в свою пользу, что могла отвечать на высокие запросы, заданные ей проповедниками других религий? Самые важные из них были вопросы о начале мира и будущей жизни. Что вопрос о будущей жизни действовал могущественно и на языческих славян, как на других народов, видно из предания о том, как царь болгарский обратился в христианство вследствие впечатления, произведенного на него картиною страшного суда. По русскому преданию, то же самое средство употребил и у нас греческий проповедник и произвел также сильное впечатление на Владимира; после разговора с ним Владимир, по преданию, созывает бояр и городских старцев и говорит им, что приходили проповедники от разных народов, каждый хвалил свою веру; напоследок пришли и греки, хулят все другие законы, хвалят свой, много говорят о начале мира, о бытии его, говорят хитро, любо их слушать, и о другом свете говорят: если
