замысле врагов и постарался уговорить Дионисия не начинать дела.
Отклонив беду, Годунов не хотел долго оставлять в покое Шуйских: летописцы говорят, что он научал людей их обвинить господ своих в измене; вследствие этого в 1587 году Шуйских и друзей их перехватали и сослали в заточение.
Знатных купцов московских пытали и казнили. Видя пытки и казни, митрополит Дионисий не хотел терпеть и стал говорить царю о неправдах Годунова, но Годунов оклеветал митрополита пред царем: Дионисий был свергнут и заточен, и на его место возведен Иов, архиепископ ростовский, человек, вполне преданный Годунову. После падения Шуйских и свержения Дионисия никто уже не смел восставать против Годунова, который был признан правителем и внутри России, и в чужих государствах. Годунов величался конюшим и ближним великим боярином, наместником царств Казанского и Астраханского; правительствам иностранным давалось знать, что если они хотят получить желаемое от московского правительства, то должны обращаться к шурину царскому, вследствие чего Годунов переписывался и передаривался с императором немецким, королевою английскою, ханом крымским, принимал у себя послов от государей. Этому значению Годунова соответствовали большие доходы, которые он получал с целых областей и городов.
3. Сношения с Польшею. В то время, когда в Москве воцарился Феодор и пред его глазами боролся за правительство Годунов с Шуйскими, в Польше оканчивал свое царствование Баторий, который до самой смерти своей, последовавшей в 1586 году, не переставал грозить Москве войною. Но как ни страшен был Баторий, сильнейшая, по-видимому, опасность начинала грозить Москве после его смерти, когда кандидатом на польский престол явился Сигизмунд, сын шведского короля Иоанна и по матери родной племянник последнего из Ягеллонов, Сигизмунда Августа. Этот Сигизмунд, если б избран был в короли польские, то по смерти отца соединял бы под своею властью и Польшу и Швецию, соединял бы, таким образом, силы двух самых опасных для России государств. Вот почему Годунов начал сильно хлопотать, чтоб помешать избранию Сигизмунда: он отправил на сейм в Польшу великих послов, которым наказал стараться, чтоб избран был в короли царь Феодор, или если уже этого нельзя, то стараться об избрании эрцгерцога Максимилиана Австрийского, брата немецкого императора Рудольфа.
В Литве очень хотели избрания Феодора, но и здесь понимали, как это трудно, и главное затруднение состояло в различии вероисповеданий: поляки не могли согласиться иметь королем некатолика, Феодор не мог переменить своей веры; кроме того, московские послы приехали на сейм без денег, которые были необходимы для составления себе сильной партии. Вследствие этих причин Феодор, имевший сначала большой успех, потом был отстранен, и две партии, австрийская и шведская, каждая провозгласила королем своего кандидата: австрийская - Максимилиан а шведская - Сигизмунда, но Сигизмунд осилил противника и утвердился на польском престоле.
4. Война шведская. В Москве, однако, напрасно беспокоили! насчет опасности, которою грозило возведение на польский пр стол шведского королевича.
Русские в 1590 году начали войну с Швециею, которая была для них удачна:
Ям, Иван-город и Копорье, отнятые шведами при Иоанне IV, теперь опять пер шли к русским, и поляки не помогли шведам. В конце 1592 года умер король шведский Иоанн; король польский Сигизмунд стал и королем шведским, но ненадолго: он был ревностный католик, а шведы - протестанты; во время кратковременного пребывания своего в Швеции для коронования Сигизмунд возбудил против себя народ явною враждою к протестантизму, явным нарушен ем условий, данных государственным чинам пред коронацией.
Когда Сигизмунд возвратился в Польшу, правителем Швеции остался дядя его Карл, который успел приобресть любовь народную и готовился отнять шведский престол у племянника. В таких обстоятельствах и Сигизмунд и Карл - оба желали поскорее окончить войну с Москвою, вследствие чего в 1595 году заключ был вечный мир между Россиею и Швециею, по которому Россия получила Ям, Иван-город, Копорье и Корелу.
5. Сношения с Австриею и Англиею. Из других европейских государств Россия в царствование Феодора сносилась с Австриею, которая хлопотала о том, чтоб московский государь помог ей против турок, и Годунов в 1595 году отправил императору Рудольфу огромное количество разных мехов ценою на 45 000 рублей. Английская королева Елисавета хлопотала о торговых выгодах для своих подданных в России и потому величала Годунова своим кровным любительным приятелем. Одним из послов Елисаветы к Феодору был Флетчер, оставивший чрезвычайно любопытное описание Московского государства.
6. Отношение к Крыму, Турции, Персии и Грузии. И при Феодоре московское правительство должно было постоянно обращать внимание на юг, где из Крыма ежечасно ждали нападения разбойничьих шаек и где Турция не переставала грозить отнятием завоеваний Иоанна IV. Летом 1591 года крымский хан Казы-Гирей подошел к самой Москве, но здесь встретил сильное царское войско, после сшибок с которым, продолжавшихся целый день, ушел ночью назад в степь. Но за этот неудачный поход татары вознаградили себя внезапным нападением на рязанские, каширские и тульские земли в 1592 году: на этот раз вывели они так много пленных из России, что и старые люди не помнили подобной войны от поганых.
Война с Австриею отвлекла татар от московских украйн; она же мешала и султану турецкому обращать большое внимание на Москву, хотя он и не переставал враждебно смотреть на нее по причине жалоб ногайских владельцев на притеснения от Москвы, и особенно по причине донских казаков, которые беспрестанно приходили под Азов и на море громили турецкие корабли. Вражда, хотя и не открытая, с Турциею скрепила дружественную связь Москвы с Персиею, которой шах Аббас Великий также враждовал с Турциею. В это время границы московские сходились с персидскими вследствие подданства царю единоверного кахетинского князя Александра в 1586 году; из Москвы отправились в Кахетию монахи, священники, иконописцы, чтоб восстановить христианство среди народа, окруженного иноверцами; послано было и войско для защиты Александра, но оно потерпело сильную неудачу в битве с горцами.
7. Утверждение в Сибири. Удачнее шли дела за Уральскими горами.
Здесь, несмотря на то что Ермак, проложивший дорогу в Сибирь, погиб в 1584 году вследствие нечаянного нападения на него Кучума, торжество последнего не было продолжительно. Новое правительство московское высылало в Сибирь воеводу за воеводой, которые утверждали здесь русское владычество построением городов.
8. Закрепление крестьян. Из внутренних дел в царствование Феодора самыми важными были: закон об укреплении крестьян и учреждении патриаршества.
И в это время в России земли было гораздо больше, чем жителей; богатые землевладельцы имели возможность большими льготами переманивать к себе вольных крестьян с земель бедных отчинников, которые владели наследственными землями, и помещиков. Но если для значительных землевладельцев было выгодно льготами перезывать к себе крестьян от менее значительных, то эти выгоды должны были столкнуться с выгодами государства.
Одною из самых главных потребностей государства было умножение войска, возможность иметь его всегда наготове в значительном количестве; основу войска составляли дворяне и дети боярские, получавшие за свою службу поместья, с которых они должны были содержать себя и по призыву государеву являться на службу конны, людны и оружны, по тогдашнему выражению, т. е. на коне, с известным количеством людей и в полном вооружении. Но эта возможность содержать себя и являться на службу в требуемом виде зависела от дохода, который получал помещик с своего земельного участка, а доход этот зависел от населения земли; чтоб иметь возможность всегда нести требуемую службу, служилый человек должен был иметь на своей земле -постоянное народонаселение; а мог ли он иметь его, когда богатый сосед переманивал у него крестьян большими льготами? Государство, давши служилому человеку землю, должно было дать ему и постоянных работников, иначе он служить не мог. Вот почему издан был закон, по которому крестьяне не могли более покидать раз занятых ими земель.
9. Учреждение патриаршества. Главный архиерей русской Церкви в царствование Феодора переменил звание митрополита на звание патриарха.
Хотя восточная русская, или московская, Церковь уже с половины XV века была независима от константинопольской, но все же она управлялась только митрополитом, который считался ниже патриарха, подчиненным патриарху. Возвышение северо-восточной русской Церкви кЯк самостоятельной и цветущей требовало уравнения ее с старшими церквами, которые страдали под игом неверных, нуждались в ее помощи. Государь так рассуждал с духовенством и вельможами об этом деле:
