которые отняли у них торги, и от воевод, которые их грабят; в заключенне купцы сказали, что рады служить своими головами, за Царское здоровье и за православную веру помереть.
Но войны не начали: купцы ясно указывали на свое разоренье; служилые люди, указывая на свою бедность, для сбора денег предлагали такие средства, которые трудно было привести в исполнение, а война предстояла опасная и продолжительная; наконец, посланные осматривать Азов донесли, что город этот разбит и защищать его нельзя. Тогда государь послал казакам грамоту с приказанием покинуть Азов; казаки вышли из города, но прежде не оставили в нем камня на камне.
11. Королевич Вольдемар. В последнее время жизни внимание царя Михаила особенно занимали два тяжелых дела по отношению к Дании и Польше.
В 1642 году государь отправил в Данию посла Проестева предложить королю Христиану IV прислать сына своего Вальдемара в Москву для женитьбы на старшей дочери царской Ирине Михайловне. Предложение не было принято, ибо посол объявил, что Вальдемар должен принять православную веру. Несмотря на то, в конце года государь отправил опять в Данию немецкого купца, поселившегося в России, Петра Марселиса с тем же поручением уладить дело о сватовстве.
Марселис исполнил поручение: заключен был договор, в котором было сказано, что королевичу в вере неволи не будет и церковь ему будет поставлена по его закону.
В начале 1644 года Вальдемар приехал в Москву, был принят очень радушно, но когда приступили к делу, то необходимым условием брака для него поставили принятие православия; Вальдемар никак не хотел согласиться на это условие, требовал отпуска и, видя, что его намеренно задерживают, покушался тайно уйти из Москвы, причем дело не обошлось без кровопролития.
12. Самозванец Луба. В то самое время, когда в Москве не знали, как быть с Вальдемаром, шли неприятные переговоры с Польшею. После Поляновского мира Михаил отправлял послов к королю Владиславу с постоянными жалобами на то, что польские паны и пограничные державцы пишут титул царский с ошибками; поляки считали это дело неважным, но русские утверждали, что для них это дело главное - оберегать честь государеву, и требовали жестокого наказания виновным, поляки отговаривались, и неудовольствие росло. С своей стороны поляки жаловались, что восставшие против них казаки малороссийские находят убежище в московских владениях.
Наконец в 1643 году отправился в Польшу посол князь Львов с важной жалобою, что поляки укрывают у себя самозванца, который называет себя царевичем Иваном Димитриевичем, сыном тушинского царя от Марины. Открылось, что шляхтич польский Димитрий Луба вместе с маленьким сыном пошел в Москву при войске в смутное время и был там убит; сироту взял другой шляхтич, Белинский, и привез в Польшу, выдавая за сына Лжедимитрия и Марины, которого будто бы сама мать отдала ему, Белинскому, на сохранение. Когда мальчик вырос, то Белинский объявил об нем на сейме; Лубу отдали на сбережение Льву Сапеге, назначили ему содержание, отдали в русский монастырь учиться; но когда заключен был вечный мир с Москвою, то об нем забыли как о человеке вовсе не нужном, и несчастный молодой человек, которого величали московским царевичем, должен был снискивать себе пропитание службой у частных лиц, и тут еще титул царевича накликал на него страшную беду.
Князь Львов потребовал его выдачи. Польское правительство не соглашалось выдать на явную смерть человека вовсе невинного, паны уверяли посла, что Луба безвреден, немедленно же вступит в духовное звание; Львов отвечал, что и Гришка Отрепьев был пострижен, однако это не помешало ему смутить Московское государство. Наконец король Владислав отправил Лубу с послом своим Стемиковским в Москву и в грамоте своей просил царя отпустить несчастного и ничем невинного шляхтича опять в Польшу, но царь не соглашался, и дело затянулось до самой смерти государя, которая последовала 12 июля 1645 года.
Михаил оставил после себя шестнадцатилетнего сына Алексея Михайловича и трех дочерей.
13. Деятельность Михаила и Филарета для восстановления опустошенного государства. Царь Михаил вступил на престол, когда Московское государство находилось в самом печальном состоянии. Для освобождения государства от врагов внутренних и внешних нужно было войско, для содержания войска нужны были деньги, а казна была расхищена; надобно было наполнять казну податями с городского и сельского народонаселения, но города и села были разорены; жители разбежались: из городов многие посадские люди, чтоб податей никаких не платить, переехали в Москву и в другие города и жили здесь у родни и друзей, из других городов посадские люди присылали просьбы, чтоб им для разоренья во всяких податях дали льготы; иные посадские и уездные люди заложились в закладчики (вошли в зависимость) за бояр и всяких людей и податей никаких вместе с своей братьею, другими посадскими и уездными людьми, не платили, жили себе в покое; другие многие люди присылали жалобы на насилия и обиды от бояр и разного звания людей.
Когда Филарет Никитич возвратился из Польши, то государи созвали собор и приговорили: в разоренные города послать дозорщиков добрых, чтоб они осматривали и описывали все города вправду, без взяток. Сыскивать везде посадских людей чужих городов и отсылать в те города, где они прежде жили; которые заложились за духовенство, бояр и других людей, тех всех отослать также туда, где прежде были, а с тех людей, за которыми они жили, взять подати за все прошлые годы. Чтоб знать, в каком состоянии находится город и как его устроить, взять из каждого города в Москву по человеку из духовенства, по два из дворян и детей боярских, по два из посадских людей, которые бы умели рассказать обиды, насильства и разоренья, какими средствами устроить Московское государство.
Одним из главных препятствий к устроению городов были насилия воевод и приказных людей, так что в 1620 году правительство разослало грамоты, в которых под страхом жесткого наказания запрещало воеводам и приказным людям брать взятки, а городским и уездным жителям давать их. Особенно терпели жители отдаленных областей, например сибирских, жалобы которых нескоро могли достигать Москвы. Кроме притеснений от воевод и приказных людей жители городов и областей много страдали от разбоев, которых много было и прежде, а теперь должно было быть еще больше после недавних смут и казацкого господства.
Желая как можно скорее собрать деньги, начали отдавать на откуп самые мелкие промыслы; это возбудило сильные жалобы, и правительство в 1639 году запретило подобные откупа.
14. Иностранные промышленники. Вследствие всех этих препятствий промышленность и торговля не могли процветать в городах русских; купцы не могли быть богаты, не могли соперничать с купцами иностранными и потому домогались, чтоб правительство запретило последним приезжать во внутренние города государства. Но приезду иностранных мастеров и заводчиков и правительство и народ были рады, потому что они давали хлеб бедным людям и от них можно было научиться полезным ремеслам и промыслам.
В царствование Михаила Феодоровича этих иностранцев приезжало в Москву гораздо больше, чем прежде. Голландский купец Виниус устроил подле Тулы заводы для литья пушек, ядер и выделывания разных других вещей из железа; известный нам Марселис выпросил царскую грамоту для устроения подобных же заводов по рекам Ваге, Костроме и Шексне; выданы были привилегии на известное число лет и другим иностранцам для заведения разных производств, и всем им вменялось в обязанность - русских людей научать и никакого мастерства от них не скрывать.
15. Сельские жители; распространение русских владений в Сибири.
Что касается до сельских жителей, то, несмотря на закон об укреплении крестьян, богатые землевладельцы не переставали переманивать крестьян у бедных; последние жаловались, и правительство принимало строгие меры против нарушителей закона о закреплении. В Европейской России народонаселение было так редко, что землевладельцы переманивали льготами и перевозили силой крестьян друг от друга, несмотря на закон, а между тем на востоке, за Уральскими горами, все больше и больше прибавлялось к русским владениям пустынных пространств, требовавших населения; в царствование Михаила русские владения в Сибири увеличились, на 70000 квадратных миль пустынных пространств, ибо прокладыватели путей, казаки, продолжали пробираться по пустынным рекам все далее и далее к Восточному океану и границам китайским, приводя под высокую руку государя рассеянные толпы дикарей, сбирая с них ясак, часто выводя их из терпения своими грабительствами, за которые иногда приходилось платиться жизнью.
Русские люди строили здесь городки, заводили хлебопашество; в сороковых годах государь велел смотреть на реке Лене места, удобные для пашни, и кликнуть клич по охотникам заниматься земледелием, им давали льготы, снабжали лошадьми и земледельческими орудиями. Таким образом, русские люди,
