В описываемое время самое видное место между братствами занимало братство львовское (во Львове, или Лемберге Галицком), основанное в 1586 году львовскими мещанами, ктиторами (строителями) церкви Успения Богородицы, по благословению антиохийского патриарха Иоакима. По уставу этого братства братья должны были сходиться в известное время и вносить известное число денег, ежегодно выбирать четырех старшин, которые при сложении своих должностей обязаны давать отчет; нарушение уважения друг к другу и другие непристойные поступки немедленно же наказывались по приговору братства; в обществе братья обязаны были наблюдать друг за другом и доносить братству о беспорядочном поведении его членов, зато каждый член имел право рассчитывать на помощь братьев в нужде: братья помогают ему в суде, братья ходят за больным и бедным братом, помогают ему братскими деньгами, в нужде брат получает братские деньги взаймы без процентов, умершего брата все братья провожают до места погребения; покончив свои дела в заседаниях, братья читают священные книги и скромно друг с другом разговаривают.
Кроме этих правил, общих всем братским, патриарх Иоаким дал львовскому братству право обличать противных закону Христову, истреблять всякое бесчиние в Церкви, дал право всеобщего надзора, из-под которого не был изъят и епископ, право отлучать от Церкви. Братство основало школу, где учились православные дети всякого звания, завело типографию, где печатались книги славянские и греческие, устроило госпиталь. После львовского важное место занимало братство виленское.
3. Причины, заставившие некоторых епископов желать унии. В 1589 году посетил западную Россию константинопольский патриарх Иеремия, возвращавшийся из Москвы. Мирские люди не замедлили подать ему сильные жалобы на церковные беспорядки, виною которых были епископы порочные или нерадивые. Вследствие этих жалоб патриарх удалил главного архиерея, митрополита киевского Онисифора, и на его место посвятил Михаила Рагозу по рекомендации мирских людей.
Михаил был действительно человек безупречного поведения, но слабый, бесхарактерный, неспособный занимать первое место в такое бурное время.
Самым деятельным, ловким, умным и ученым епископом западной России в это время был Кирилл Терлецкий, епископ луцкий, но это был больше хороший управитель имений церковных, чем архиерей; по образу жизни, по привычке к самоуправству, неразборчивости средств Терлецкий был похож больше на тогдашнего светского пана, чем на епископа христианского. Несмотря на то, патриарх дал Терлецкому звание своего экзарха с правом наблюдать за епископами, низвергать недостойных.
Это право, отнятое, таким образом, у митрополита, еще более унизило значение Рагозы, возбудило его неудовольствие против патриарха, и, таким образом, вместо порядка внесены были новые причины беспорядка в Церковь. Митрополит был недоволен учреждением экзархата в пользу Терлецкого; Терлецкий был недоволен тем, что, несмотря на звание экзарха, не пользовался полною доверенностью патриарха, который выслушивал на него жалобы других архиереев; во Львове епископ Гедеон Болобан вел соблазнительную борьбу с тамошним братством, не умея никак помириться с правами, данными последнему; наконец Терлецкий рассорился с главным столпом православия, князем Константином Острожским, и в то же время подвергался сильному преследованию со стороны католиков.
Тогда Терлецкий вместе с некоторыми другими епископами решился избавиться от всех бед, грозивших и от своих, и от чужих,- избавиться средством, на которое давно уже указывали иезуиты,- униею. Епископы представили королю Сигизмунду III грамоту, в которой соглашались подчиниться римскому папе, с тем чтоб русская Церковь сохранила в целости все свои обряды и богослужебный язык, а епископам обеспечены были права и вольности, каких они желают.
4. Епископы подчиняются папе. Король с радостью принял это предложение, обещал епископам свои милости, права наравне с католическим духовенством, защиту от восточных патриархов, неотъемлемость должностей. Скоро Терлецкий приобрел себе могущественного союзника в новом епископе владимиро- волынском Ипатии Потее. Потей, возведенный в сан епископа из знатных сановников светских, явился великим подвижником, воздержником, постником, охранителем прав церковных и чуждым суеты мирской, но он был малосведущ в делах церковных, равнодушен к вопросу о различии церквей и тем легче мог быть склонен к унии, что и другие православные, даже сам князь Острожский, желали унии как средства вывести русскую Церковь из тяжкого положения.
Но князь Острожский, переписываясь с Потеем об унии, требовал, чтоб это было соединение всей восточной Церкви с западною, а не одной западнорусскою; Потей же считал это неудобоисполнимым и соединился с Терлецким для приведения в исполнение его плана. Они открыли свой замысел митрополиту Михаилу Рагозе; этот слабохарактерный старик, с одной стороны, видел для себя большие выгоды от унии и боялся сопротивлением ей разгневать короля; с другой стороны, боялся сопротивления православных, боялся рассердить знатных панов, начавши дело тайком от них, и потому начал хитрить: через Потея и Терлецкого сносился с королем, торговался с ним насчет выгод для себя от унии, получал требуемое и в то же время писал православным вельможам и братствам, что не одобряет унии и не принимает в ней никакого участия; обманывал и Потея с Терлецким, не приезжая к ним в назначенное время на совещания.
Но ему нельзя было долго хитрить: князь Острожский выдал послание ко всем православным, в котором в сильных выражениях обличал митрополита и епископов в отступничестве от православия; западная Россия волновалась; видя это, король Сигизмунд спешил покончить желанное для него дело унии:
Потей и Терлецкий в конце 1595 года отправились в Рим и там от имени митрополита и своей братьи, епископов, били челом папе, чтоб принял русскую Церковь под свою верховную власть.
5. Брестский собор 1596 года. В Риме торжествовали воссоединение русской Церкви, а в Варшаве на сейме 1596 года князь Острожский с другими православными депутатами требовал свержения епископов Потея и Терлецкого за то, что самовольно подчиняли русскую Церковь папе. Наконец для окончательного решения дела созван был собор в Бресте в октябре 1596 года. Но здесь православные и принявшие унию архиереи не соединились в общем совещании: три раза православные посылали приглашать к себе митрополита и его соумышленников, но они не пришли. Тогда православные, находившиеся под председательством уполномоченного константинопольским патриархом экзарха, грека Никифора, объявили митрополита и всех епископов-униатов лишенными своего сана и поклялись не отступать от восточной Церкви. В то же самое время Рагоза с своими сообщниками предал проклятию духовенство, оставшееся верным православию.
6. Борьба православных с униатами и католиками; распространение просвещения.
Так произошла уния или, лучше сказать, разделение западнорусской Церкви на православную и униатскую. Русские люди, оставшиеся верными вере отцовской, подверглись гонению: православные церкви запирались; в селах паны отдавали их на откуп жидам, так что крестьянин, чтоб крестить ребенка или похоронить мертвого, должен был прежде идти к жиду, который за деньги отпирал ему церковь. Но это гонение, борьба, которую русские люди должны были вести за свою веру и народность с врагом, сильным не одними материальными средствами, возбудили нравственные силы их.
Так как униаты и католики действовали и пером против православия, то православные начали защищаться тем же оружием, издавать книги в пользу православия, против унии и католицизма, вследствие чего явилась обширная полемическая литература; чтоб вести с успехом эту борьбу пером, русские люди увидали необходимость призвать на помощь науку и потому начали сильно стараться о распространении школьного образования; братства усилили свою деятельность. Еще в 1594 году братство киевской Богоявленной церкви завело школу; школа эта сгорела в 1614 году, но в следующем 1615-м богатая женщина Анна Тугулевичевна возобновила ее на свой счет; самым ревностным покровителем и распространителем этой школы сделался с 1631 года Петр Могила, сын молдавского воеводы, сперва архимандрит Киево-Печерской лавры, а потом и митрополит киевский: на его счет молодые люди, миряне и монахи, были отправлены во Львов, Рим и другие иностранные города, славные своими академиями, чтоб потом быть наставниками в киевской школе.
Как лучшие люди западной России понимали свою обязанность в тяжелое время гонения, всего лучше видно из акта, названного Советованием о благочестии (1621 год), где определено: епископы должны проповедовать правую веру, покаяние и благочестивые дела, обходя домы благородных, посылая учеников своих учить в церквах, не дожидаясь, чтоб к ним приходили, кланялись или что-нибудь приносили. Должны возбуждать и приготовлять к мученичеству как самих себя, так и народ. Писать и печатать в защиту благочестия книги; противникам возражать письменно, но только посоветовавшись с другими, потому что между русскими разномыслие, а у противников крепкое убеждение в своих верованиях и злоба в сердцах на русских. В церквах каждое воскресенье и праздник должна быть проповедь. Учреждать по городам школы и
