то же время он воображал себя удивительно сильным, ловким и отважным, вроде героя какого-нибудь ковбойского фильма. Но теперь он увидел перед собой человека, на которого так мечтал походить, который хотел подраться с верзилой, бывшим, наверно, втрое сильнее его. Степа тоже проникся уважением к Тараскину, а Шурик подумал: все-таки это очень хорошо, что Тараскин принципиально не дерется с женщинами. А то бы Ольге не помог слушок, который он пустил насчет ее каратэ.
Молчание на площадке длилось полминуты. Леша думал, что же ему делать дальше. Об этом думали и Красилины. Миша с Олей тоже не знали, как им себя вести. Первым решил эту проблему Миша. Не спеша, вразвалочку он обогнул песочницу, приблизился к Тараскину и вынул из кармана пачку сигарет.
- Тяни! - сказал он.
- Что? - переспросил Леша.
- Закуривай!
- А!.. Спасибо!.. - Леша взял сигарету, сунул ее в рот и похлопал себя по карманам. - Черт!.. Спички забыл.
Миша дал ему прикурить и обратился к Красилиным:
- Курите?
- Спасибочко! - сказала Нюра, беря сигарету. - Я свои дома оставила. Потом отдам.
- Мишка, а про меня ты забыл? - сказала Оля.
Когда она тоже закурила, Миша предложил пачку Феде, тот как-то нерешительно потянулся к ней, но сестра ударила его по руке.
- Федька, ты что, забыл?! - прикрикнула она на брата и пояснила остальным: - Он завязал. Силу воли испытывает.
- Ага, - догадался подтвердить Федя. - Уже месяц почти.
У себя в поселке Нюра из любопытства однажды попробовала закурить и даже затянулась по- настоящему. Ей это не понравилось, но особой беды не принесло, а Федю сразу начало тошнить от одного лишь вкуса табака во рту.
Некоторое время курильщики молча курили. Наблюдательный Миша с досадой отметил, что белобрысая и Тараскин курят по-настоящему, не так, как они с Олей: набирают в рот дым да выпускают. Действительно, Леша тоже временами покуривал тайком в компании ребят. Сейчас, то ли от первых затяжек сигаретой, то ли от сочетания их с валерьянкой, голова его снова затуманилась, но на этот раз очень приятно. В нем клокотала радость, ведь он на глазах у всех хулиганов, психопатов и уголовников заставил отступить такого огромного парня! Эх, если бы отец видел его в этот момент!
- Леша! - неожиданно услышал он голос бабушки.
Антонина Егоровна стояла у входа на площадку, прижимая сумочку к груди, и пристально глядела на него.
Леша помертвел. Он был уверен, что бабушка сейчас накинется на него, спросит, с каких это пор он начал курить, станет отчитывать, как заурядного маменькиного сынка... Но Антонина Егоровна не сделала этого.
- Леша, я иду к магазину, мне надо позвонить, - сказала она громко и спокойно, словно всю жизнь видела внука с сигаретой во рту. - Ключи у тебя с собой?
- С собой, бабушка.
Антонина Егоровна ушла, а Леша с благодарностью подумал, что из четырех его бабушек эта самая умная.
Однако радоваться было некогда. Надо было подумать, как вести себя дальше, как завязать отношения со всей этой бражкой. И Леша придумал. Он обратился к Феде:
- Ты извини, конечно... Я, конечно, погорячился. Характер такой дурацкий: распсихуешься ни с того ни с сего, вот и кидаешься на первого встречного.
- Ничего. Бывает, - сказал Федя.
Леша протянул ему руку:
- Будем знакомы. Тараскин Алексей.
Федя назвал себя. Леша напряг все силы, чтобы стиснуть и встряхнуть широкую ладонь Красилина, а тот, наоборот, пожал его руку очень осторожно, словно боясь раздавить.
Познакомился Леша и с остальными. Он теперь не выпячивал челюсть, не подгибал колени, словом, не строил из себя Волка из 'Ну, погоди!', и Миша заметил, что Ольга слегка покраснела, пожимая руку Тараскину и внимательно вглядываясь в его лицо.
А Леша все больше ликовал. Он понимал, что никто не заметил, что он выкрикивал нелепые фразы и лез грудью на Федю, когда у него все поджилки тряслись. Ведь недаром же этот Мишка Огурцов ему первому предложил закурить, и ведь ясно, что все смотрят на него хоть и без особой симпатии, но и отнюдь не презрительно.
Леша радовался, а Нюра злилась на своего лопуха Федьку, который на глазах у всех стушевался перед 'психованным'. 'Вот теперь, - думала она, - нам надо что-нибудь такое учудить, чтобы эти московские рты поразевали'.
- Ну, чего? Может, со знакомством это самое... бутылочку?
Оля с Мишей переглянулись.
- Не возражаю, - быстро ответил Миша. - Только у меня с собой денег ни копейки.
- И не надо. Мы угощаем. Федька, сколько там у тебя?
Федя вынул из кармана кошелек и подсчитал. Там оказалось три рубля сорок копеек.
- Однако хватит, - сказала Нюра. - А то и на две, если чего подешевле.
Миша с Олей запротестовали, сказали, что деньги у них есть, но только дома, и они сейчас принесут. То же самое сказал и Леша, только ему нужно было дождаться возвращения бабушки, которая вот-вот придет.
- Да ладно, после вернете, - сказала Нюра. - Федька, пошли!
Красилины пошли с площадки, но возле младших ребят Нюра приостановилась.
- Эй! Кто подскажет, где тут купить? А то мы ведь не знаем здесь ничего.
Матильда двинулась было к ней, но Демьян опередил ее и подскочил первым.
- Я провожу. Я тут все знаю.
Они втроем направились в сторону универсама, Леша медленно двинулся в том же направлении, надеясь встретить бабушку, а Оля, прежде чем уйти с Мишей в свой подъезд, обратилась к Матильде:
- Между прочим, ты не знаешь, за что этот Тараскин в колонию попал?
- Ножом пырнул, - сорвалось с языка у Матильды.
- Кого? - спросил Миша.
Тут Матильда немножко поколебалась.
- Девочку одну, - наконец решила она.
- Девочку? - живо спросила Оля. - За что?
- Из ревности, - брякнула Матильда.
Оля посмотрела на Мишу загоревшимися глазами.
- Слышишь?! Тут есть что-то романтическое. - Она снова обратилась к Матильде. - Ну а подробности?.. Ты какие-нибудь подробности знаешь?
Вот такой вопрос Матильде не понравился. Ведь придумывать подробности - на это же требуется некоторое время!
Матильда опустила голову и стала водить носком кеда по асфальту.
- Н-ну... Это долго рассказывать, - сказала она.
И тут, сам того не подозревая, ее выручил Миша. Его все больше и больше бесил интерес, который Ольга проявляет к патлатому, и он ей сказал:
- Знаешь!.. Давай-ка лучше сначала сходим и раздобудем денег, а потом уж будем слушать романтические истории.
Оля согласилась, и оба они ушли, а Матильда стала бродить по двору, погруженная в глубокое раздумье. С одной стороны, она придумала, что Леша уголовник, но с другой, она ведь правильно предсказала, что это самый отчаянный человек во дворе. И в голове Матильды помимо ее воли стала складываться история несчастной Леши Тараскина любви.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Антонина
