в подъезд.
Все обратили внимание на то, что вместе с участковым пришли Зураб и Русико и теперь стоят, скрестив руки на груди, с лицами торжественными и мрачными. У каждого из них на лице было написано: 'Делайте с нами что хотите, а мы свой долг выполнили'. И все поняли, что это неспроста, что участковый должен подняться в квартиру Марии Даниловны. И все крадучись двинулись за ним.
Иван Спиридонович не успел дойти до двери управдома.
- Мамка, не дерись! Мамка, довольно! Мамка, я из дома уйду! послышался крик из-за этой двери, и тут дверь распахнулась, и из нее на площадку выбежала Матильда, а за ней - Мария Даниловна. Она ухватила дочку за руку и принялась хлестать ее пониже спины сложенной в несколько раз бельевой веревкой.
- Нет, ты от меня не уйдешь! - отвечала управдом. - Вот тебе за вранье! Вот тебе за слонов бешеных! Вот тебе за ясновидение!
На визг Матильды и крики Марии Даниловны распахнулись двери трех других квартир, в том числе и дверь Фаины Дормидонтовны Клобуковой. Услышали шум и жители верхних этажей и тоже вышли на лестницу. Послышались голоса, спрашивающие, что здесь творится и нельзя ли вести себя потише.
- Мария Даниловна, матушка! Что это вы? - сказала Клобукова.
Мария Даниловна отпустила Матильду.
- Извините, граждане! - сказала она, тяжело дыша, негромко, так, чтобы ее могли услышать лишь соседи по площадке. - Извините, что мешаю вам отдыхать, но ведь можно и довести человека.
- Чем довести? - спросила Клобукова.
- Враньем! Ведь это ужас как врет! То про балкон, который обвалился, наврала, то про слона бешеного... А сейчас, понимаете ли, ну до того дошла... Сидит прямо передо мной, смотрит на меня честными глазами и заявляет: 'Мама, говорит, никакая я не врунья, я ясновидящая. Я, говорит, что ни совру - обязательно сбывается'. Ну, скажите, граждане, можно это терпеть?
Соседи по площадке не знали, что на это сказать, а Матильда закричала, всхлипывая:
- А то не сбываются, а то не сбываются?! - Она обратилась к Клобуковой: - Вот вы, Фаина Дормидонтовна, человек культурный, вот вы лекции читаете... А вот скажите, пожалуйста: как же это называется? Я сама была уверена, что вру, будто Тараскин в колонии сидел, а он ведь сам в этом признался! Я сначала думала, что вру, будто у нас во дворе все хулиганы невыносимые, а посмотрите, какие они, посмотрите! Я сначала только подумала, что Валя - это Альфред, а он и в самом деле Альфред! А мама меня вруньей обзывает, и еще веревкой дерется. - Матильда подняла голову и жалобно завыла: - У-ы-ы- ы-ы!
- Мария Даниловна, - сказал участковый, - а я к вам как раз насчет этого Альфреда.
- Господи! Какого еще Альфреда?
- Да вот поступили сведения, что у вас там какой-то Альфред сидит.
Вой Матильды оборвался, словно ее выключили.
- Где сидит? - спросила Мария Даниловна.
- У вас. В домоуправлении. Возьмите ключ. Не мешает взглянуть.
Мария Даниловна вошла в квартиру и тут же вернулась с ключом.
- Идемте!
Ребята, стоявшие ниже по лестнице, стараясь не топать, быстро покатились назад. За ними стали спускаться Иван Спиридонович с управдомом, а за ними все вышедшие на площадку, сгорающие от любопытства жильцы.
Валя, сидевший в унылом раздумье, вдруг услышал вопли Матильды и еще чьи-то крики. Женские голоса он принял за голоса мальчишек, но слов разобрать не смог из-за резонанса на лестнице. 'Матильду бьют! Из-за меня!' - подумал он и уже без опаски подбежал к окну. Так и есть: перед окном никого не было, значит, все ушли в подъезд и расправляются там... Он распахнул обе рамы, забрался на подоконник и снова прислушался. Теперь доносился лишь жалобный вой Матильды. И вдруг этот вой оборвался, оборвался совершенно внезапно.
Неужели пристукнули?! Валя прыгнул с двухметровой высоты и с пистолетом в руке бросился к подъезду: 'Плащ забыл... и фонарь...' некстати мелькнуло у него в голове. Он ворвался в подъезд, взлетел по ступенькам на площадку первого этажа, обогнул шахту лифта, свернул направо к лестничному маршу и вдруг увидел, что на него бесшумно и торопливо надвигается сверху вся 'банда' с испуганными или озабоченными лицами. (После вчерашнего собрания никому не хотелось попасться на глаза участковому и управдому.)
Валя поднял пистолет дулом к потолку, и в подъезде грохнули два оглушительных выстрела. Это Валя сделал не сгоряча, а сознательно, чтобы привлечь внимание взрослых. В следующий момент он направил пистолет на 'банду'.
- Руки!
Но никто не поднял рук - так все растерялись. И тут Валя увидел, что к нему спускается высокий немолодой милиционер, спускается медленно, прижимаясь спиной к стене и не сводя глаз с пистолета. Валя опустил руку, державшую пистолет, и милиционер одним прыжком очутился перед ним.
- Отдай оружие! - сказал он спокойно.
- Он ведь игрушечный, - ответил Валя, отдавая пистолет.
Иван Спиридонович взвесил пистолет на руке и улыбнулся.
- Здорово сделано! - заметил он.
Леша просмотрел в кинотеатре довольно скучный фильм и теперь возвращался, предвкушая эффект, который он произведет. О том, что бабушка его спросит, почему он явился без Вали, о том, что ему придется показать телеграмму о болезни Рыжова, он сейчас думать не хотел. Тараскин думал лишь о том, что во дворе его наверняка спросят, куда делся Валя, а он ответит с холодной усмешкой: 'А вам что за дело? Куда надо - туда и делся'.
Но, войдя во двор, он почувствовал разочарование. Кроме нескольких взрослых прохожих, здесь никого не было. Никого не было, кто бы содрогнулся, услышав его леденящий душу ответ. Леша побрел домой, утешая себя мыслью, что он и завтра может произвести такое впечатление.
Вдруг хлопнули два выстрела. Леша остановился, стал оглядываться. Похоже, стреляли в подъезде Матильды, мимо которого он только что прошел. Леша прислушался. Теперь оттуда доносился гул возбужденных голосов. Леша подбежал к подъезду, вошел в него и увидел такую картину: пятью ступеньками выше, на площадке первого этажа, стоял его Валька, а перед ним знакомый всем участковый, держа на ладони пистолет.
- Только вы мне его верните, пожалуйста, - сказал участковому Валя. - Я его на время у одного мальчика взял.
- Вернем, когда разберемся, - ответил Иван Спиридонович.
К двери домоуправления подошла Мария Даниловна и стала ее отпирать. Людей - детей и взрослых - было на площадке так много, что ей пришлось сказать, прежде чем потянуть на себя створку двери:
- Извините, граждане! Посторонитесь немного!
Самым последним в контору протиснулся Леша. Мест для всех, конечно, не хватило, чтобы сидеть. Сидели за столом управдома сама Мария Даниловна, Иван Спиридонович и Клобукова. Сидели у стен люди постарше. Остальным пришлось стоять. Ребята не высовывались вперед, старались спрятаться среди взрослых, но зоркий глаз Марии Даниловны их углядел.
- А ну-ка, вы! Идите сюда, идите! И ты, Тараскин, иди! Чего ты там прячешься? Иди!
Ребята с угрюмыми лицами прошли вперед, и взрослые охотно уступили им дорогу. Мария Даниловна обратилась к участковому:
- Вот, Иван Спиридонович, допросите их, что это за очередное безобразие.
Участковый встал, положил Валин пистолет на стол.
- Давайте, Мария Даниловна, попросим вашу дочку повторить то, что она кричала на площадке. Каким образом, например, Тараскин в колонию угодил? У нас на него таких данных нет.
- Матильда, подойди! - приказал управдом.
Матильда подошла к столу и стала давать показания. Показания о том, что заставило ее считать себя ясновидящей.
