Не удивительно, что ты так стараешься избавиться от Майкла. Он уже отслужил свое. Не правда ли, тебе он больше не нужен для удовлетворения твоих материнских потребностей?
— Послушай, — она встала и смерила его испепеляющим взглядом, — самонадеянный, упрямый глупец! Я не говорила Мариан, чтобы она взяла назад твоего сына. Я уговаривала ее уйти от мужа, пока он не переломал ей все кости до одной.
Я повторила все, что ты говорил, поучая меня.
— Тебе плевать на Мариан. У тебя одна забота отделаться от сына Мариан, чтобы расчистить место своему ребенку.
— Твоему тоже, Бен. Или ты предполагаешь, что отец не ты? Однажды ты сказал, что Мариан единственная жертва сложившихся обстоятельств. И ты был прав. Ни тебя, ни меня, ни, слава богу, мальчика это не задевает. Она пришла, чтобы последний раз навестить своего сына. Мариан думала, что после того, как она подпишет документы и отдаст его нам, она уже никогда больше его не увидит. И я сказала ей, что она может не беспокоиться. Потому что неважно, кто смотрит за ним, она его мать. И ей всегда открыты двери. Она может навестить его, если захочет.
И хотя ты, может быть, огорчен тем, что я беременна, я не огорчена. — Она сложила руки на животе. Ее голос, полный жара, дрогнул, когда она продолжала:
— Потому что благодаря новой жизни, которая растет во мне, я поняла, какой это бесценный дар — ребенок. И мне не следует отрицать чье-либо право иметь ребенка.
— Ох, Джулия!.. — Бен почувствовал себя разбушевавшимся слоном-отшельником, лишенным чуткости.
— Помолчи! — скомандовала она. — Я не закончила. Я просила Мариан уйти от мужа, потому что он жестокий хам. Но с тех пор, как ты сегодня вернулся домой, Бей Каррерас, ты поступаешь не намного лучше!
— Прости! — Он тяжело опустился на стул и уронил голову на руки. — Понимаю, что одного слова мало, но не знаю, что еще сказать. Мое единственное оправдание — испуг. То, что я увидел и услышал, ударило меня, будто ножом. И потом все.., выплеснулось.
Джулия ничего не ответила. Она собрала чашки и поставила в посудомоечную машину.
— Это не только твоя вина, — снова заговорила Джулия. — Мне не следовало оставлять Майкла, и ты прав насчет собаки. Но проблема не в этом.
Настоящая беда в том, что ты и я постоянно видим пренебрежение и предательство там, где ничего подобного нет и не было. Я не могу объяснить тебе, но знаю: мне надо продумать, пока не поздно, как исправить поломки в нашем браке.
Глава 11
Джулия взяла сумочку и достала ключи от машины.
— Это твой способ исправить положение? В очередной раз убежать от меня? — взорвался Бен.
Ужас охватил его, когда до него дошло, что теперь он дал ей хороший повод не возвращаться.
Но он даже себе не хотел признаваться в том, что провинился. — Позволь мне напомнить, что, поскольку ты носишь моего ребенка, у тебя больше нет права па такой выбор. Ты останешься здесь.
Вот и все!
— Наверно, именно так Уэйн Дэйэс разговаривает с Мариан, — надменно произнесла она. — Различие только в, том, что она готова терпеть, а я нет.
Если бы она кричала и ругалась, то и тогда не сумела бы сильнее потрясти его. Сравнить его с Уэйном Дэйэсом?
— Черт возьми, Джулия! Ты же не серьезно?
— Не уверена. Мне начинают надоедать твои постоянные подозрения. Ты прячешься, подслушиваешь часть разговора и решаешь, что я устраиваю против тебя заговор. Я говорю, что хочу подумать, как бы наладить наш брак, а ты немедленно заявляешь, что я ухожу от тебя.
— Да, но ведь ты исчезаешь не первый раз.
— Я всегда возвращаюсь домой. И приводит меня одна и та же причина. Последние несколько недель я размышляю о нас и нашем браке и принимаю решения. Я люблю тебя. Хотя начинаю понимать, что сказать так — этого мало. Важно, что человек готов сделать. По-моему, я дала тебе недостаточно оснований верить мне.
Джулия подкосила его своей последней фразой. Первое побуждение Бена — бежать за ней и умолять остаться. Но ему было ужасно стыдно.
Он просил у нее больше, чем любой муж имеет право просить у жены. Он втоптал в пыль ее мечты новобрачной, втянул в постыдную историю, которая никогда не должна была случиться. Он ставил перед ней один ультиматум за другим, и она каждый раз уступала. Он запачкал оскорблением новость о ее беременности, хотя знал, что она больше всего на свете хотела иметь ребенка.
Она вернулась вечером.
Майкл был накормлен, выкупан и уложен спать на ночь. Бен сидел в библиотеке. Едва она вошла, он тотчас заметил, что она плакала. Глаза покраснели и опухли. И если возможно выглядеть еще более ошеломляюще красивой, то она именно так и выглядела.
Если были слова, подходящие для подобной ситуации, он их никогда не слышал. Он абсолютно ничего не мог сказать в свое оправдание. И Бен сделал единственный, как ему казалось, правильный шаг: подошел к ней и заключил в объятия.
Джулия не оттолкнула его. Но разве она давала ему основания думать, что оттолкнет? Она любила его с первого дня, как они встретились. А он, глупец, не верил, что внутренне она такая же красивая, как и внешне.
К собственному ужасу, он заплакал. Тяжелые рыдания сотрясали его. Большой, сильный мужчина стоял и ревел, словно мальчишка. А она просто обхватила его за талию и держала, как делала всегда.
— Спасибо, — прохрипел он. — Спасибо тебе, что не бросила пас.
Она ничего не говорила, а только прижималась щекой к его плечу. А потом они направились в спальню: они нуждались друг в друге.
Ветер с берега приносил в открытые окна аромат цветов и запах лета. Бен утопал в холодных простынях и все крепче и крепче прижимал Джулию к себе, чтобы не видеть следов обиды в ее глазах.
Они медленно любили друг друга. Он ласкал ее лицо, потом шею и плечи. Как бы он хотел, чтобы их слияние никогда не кончалось. Они еще ни разу не любили друг друга так благоговейно.
И так печально…
— Когда ты ела последний раз? — вдруг спросил он.
— Не помню. — Она лежала, закрыв глаза, рядом с ним.
— Любимая, — выдохнул он, — ты беременна, тебе надо заботиться о себе, о нашем малыше.
— Знаю. — Она попыталась встать. Он заметил блеск слез в глазах. — Пойду проверю, как Майкл.
— Нет. — Он натянул простыню ей на плечи. Ты останешься здесь и позволишь это сделать мне. Потом я приготовлю тебе перекусить перед сном.
Он сделал сэндвичи и горячий шоколад и пошел искать собаку, но вскоре обнаружил, что она куда-то исчезла.
Господи, Клиффорд! — подумал Бел, проглядывая тропинку, ведущую из сада к берегу. Самое время для того, чтобы убежать!
Возвращаясь в спальню, он надеялся, что Джулия уже спит. Но она лежала с открытыми глазами.
— Любимая, — осторожно начал он, ставя поднос с сэндвичами и шоколадом на тумбочку рядом с кроватью, — не хочу тревожить тебя, но я не нашел Клиффорда. Я решил, что он где-то гуляет, и прошел вдоль берега, теперь я пойду…
— Он не потерялся. — Крупная слеза скатилась со щеки. — Я отвезла его назад в приют.
— Что?
— Я отвезла его назад.
— Но ты же любила эту глупую дворнягу!
— Он мог нанести вред Майклу.
Вот так же чувствует себя червяк, подумал Бен.
— Клиффорд никогда не тронет малыша, я знаю. Джулия, не надо было этого делать.
