– Рискуешь погибнуть при задержании, – прошипел он.
– Дурак, – покачал я головой. – Они не справятся без меня…
– Я был бы сумасшедшим, если бы дал возможность командовать центральным звеном участка прорыва чужому…
– Ты просто не понимаешь, что творишь… Тебя расстреляют, если только «Бриз» уцелеет в этой передряге… Без меня ничего не выйдет…
– Все… Вы арестованы, лейтенант…
Он хотел сказать что-то. Вызывать тех, кто томился в ожидании в соседнем помещении.
Я прикрыл глаза. Холод. Отстраненность. Чувства в сторону… Я переставал быть тем, кто есть, и провалился в сферу компа… Мое отчужденное от земных забот сознание металось по электронным улицам и переулкам. На этот раз получилось все очень просто… Я снял информацию с контрольных систем. Пятеро подчиненных Торрела находятся в соседнем помещении. Он ошибся сильно, собрав их вместе. Ему хотелось иметь резерв… Теперь он не имеет ничего…
Все получилось необычно быстро… Я замкнул необходимые контуры. То, что они в крайнем случае хотели сделать со мной – накинуть бронеколпак и изолировать от окружающего мира, я сделал с ними. Я заблокировал им все, кроме элементарного жизнеобеспечения. Чтобы расконсервировать помещение, где собрались контрразведчики, понадобится не меньше часа. Потом я нейтрализовал следящие системы в кабинете.
Уста полковника тронула торжествующая улыбка. Это был его звездный миг. Сбылась мечта идиота – нашел пилота, которого можно обвинить в шпионаже.
– Ты так ни в чем не разобрался, никчемный амбициозный дурак, – я легко поднялся с кресла. – Я арестован?
Я шагнул к нему.
– Объект закапсулировать! – крикнул Торрел, полагая, что после его слов меня придавит к земле гравитационное поле, вокруг захлопнется броневая клетка, а ствол лазера будет глядеть мне в лоб.
– Это ты арестован, – сказал я.
Он затравленно огляделся, понимая, что аппаратура дала сбой. Потом потянулся к стене, в его ладонь лег выскочивший из стены бластер. Неожиданно я стермительно ринулся к нему, без усилий вырвал оружие из рук. Он попытался ударить меня и вскочить. И как мячик перелетел через кресло и ударился о предупредительно спружинивший пол.
Полковник Торрел, приподнявшись на полу, взирал на меня с неописуемым ужасом.
Он был беспомощен. В этот момент его не защищало ничего – ни звание, ни оружие, ни принадлежность к могущественной организации. Он вдруг оказался один на один с врагом, перед которым был совершенно бессилен.
– Не убивай, – вдруг прохрипел он умоляюще.
– Надо бы… Будь прокляты дураки, которые не знают, куда лезут, и готовы испортить все… Не убью… Я нагнулся над ним.
– Ты проиграл, контрразведчик. Плохо иметь пустую голову.
Я обернулся и вышел…
Мне казалось, будто от меня волнами расходится холод и оседает инеем на стенах коридора. Но это была лишь иллюзия.
Я вышел к цели. Сейчас – боевой вылет. И я выполню то, что должен выполнить…
Глава двадцать третья
Чувства ушли. Не было волнения ожидания. Не метался адреналин в предчувствии боя. Я был хладнокровен. Меня ничего не могло пробить. Я понимал, что не должен так себя ощущать. Значит, я – это уже был не я. Настоящий я спрятался где-то в глубинах оккупированного сознания… А может, это все-таки был я. Но другой…
Впрочем, меня сейчас эти философские проблемы интересовали в последнюю очередь. Меня вообще мало что интересовало. Во мне билась одна мысль – всему свое время…
Пятая и девятая штурмовые эскадрильи давно покинули стартовый ангар и вдавливались в пространство обороны орбитальной крепости, разваливая поочередно оборонительные автоматические модули и блоки класса «башня» и «стена». Наши эсминцы прижали висящие в космосе фрегаты меркан. На модули оборонительного комплекса кораблям-пробойникам переть нельзя – слишком заметная цель.
По флангам шел вялотекущий бой. Все наши силы концентрировались на узком участке. Давя на него, надеемся прогнуть мерканскую оборону и проткнуть, И обязательно проткнем, если подразделения на «острие иглы» отработают по плану… А мы должны отработать.
Текли минуты за минутами – тягостно, нервно, в ожидании… И вот долгожданный сигнал – готовность к старту. Пришло наше время. Штурмовые эскадрильи поработали, нам предстоит развить их успех.
– Пять-один ушел – магнитный разгонщик выбросил в войну истребитель Таланы.
– Второй ушел…
Когда распахнулась бездна, у меня не было привычного ликования родства с пространством, сладостной радости свободного полета и открывающейся перспективы. Для подобных чувств просто не оставалось места.
У нас один-единственный шанс. Мы должны сейчас доломать планетарную оборону, пробить хотя бы узкий коридор, в который ринутся десантные боты… Впереди меня привычно искрился «объем боя» – вспыхивали и гасли точки. Наши истребители гибли. Гибли меркане. Наших гибло куда больше. Нападавший теряет всегда больше – такова безжалостная арифметика войны.
