В руке араба оказался стилет с длинным лезвием-иглой, мелькающим в свете мерцающего фонаря.
Я присел на скамейку рядом с потёртым завсегдатаем улицы, пожилым латиноамериканцем, и стал наблюдать за поединком.
– Убьёт его Ахмад, – зевнул латинос.
– Думаешь? – поддержал я беседу.
– Точно. Он бешеный. В прошлом году зарезал девочку. А парня от банды «Синих» – того голыми руками. Полиция брала – отпустили… Зарежет. А не зарежет, так «лесные пантеры» его приберут. Главная местная банда. Ахмад с ними не разлей вода.
– Да… – протянул я.
– Во, смотри, – кивнул латинос.
– Ху, – Ахмад, неожиданно легко для своей комплекции круживший вокруг Шестернева, сделал выпад, и стилет змеиным жалом метнулся вперёд.
Шестернев ушёл в сторону. Он двигался плавно и легко, как и положено бойцу высокого класса, по узкому универсальному боевому комплексу.
– Боишься, билядь, – араб неожиданно украсил свой английский расхожим русским ругательством.
Стилет со свистом прорезал воздух.
Вокруг начал собираться народ. Вмешиваться никто не собирался. Некоторые смотрели с болезненно- любопытным страхом. Иные – с состраданием. Двое заключали пари. Ставки были явно не на Шестернева. Полицейские тарелки-контролёры были перебиты, названивать в полицию здесь не принято. Так что драка будет до конца. Я прикидывал, нет ли вокруг приятелей сутенёра, которые ввяжутся в бой. Пока не заметил.
– Начинай, да! – крикнул по-русски субъект, похоже, прибывший на Марс из Грузинского княжества.
– Зарежет, – снова произнёс латинос рядом со мной.
– Ещё как зарежет, – поддержала его проститутка, стоявшая за нашими спинами.
– Ху! – Ахмад снова сделал выпад. Шестернев вновь ушёл в сторону.
– Хи-хи, – засмеялся Ахмад. – Убью, билядь, – он снова ринулся вперёд.
Шестернев опять ушёл в сторону и наградил пинком пролетевшего по инерции вперёд Ахмада.
Удар был достаточно силён для того, чтобы Ахмад распластался на земле. Но араб тут же вскочил, зная по многолетнему уличному опыту, что разлёживаться нельзя – добьют. Лицо его было перекошено от боли.
В толпе послышались одобрительные возгласы.
– А может, и не зарежет, – рассудительно произнёс латинос.
– Нет, зарежет, – отмахнулась проститутка.
– Билядь… Ху! – араб ринулся вперёд.
Шестернев вновь отскочил в сторону. А когда Ахмад повернулся к нему, наградил его сокрушительным ударом ногой в живот.
Ахмад хрюкнул, как подкошенный повалился на мостовую и, хрипя, покатился.
Шестернев подошёл к нему, примерился нанести завершающий удар, потом махнул рукой, поднял стилет, забросил его на крышу домика.
– Суровый парень, – оценил латинос. Шестернев подошёл ко мне.
– Ну что, дальше на экскурсию? – спросил я.
– Пошли.
Толпа раздвинулась перед нами.
– Ты принципиально не хотел мне помочь? – зло осведомился Шестернев.
– И пропустить такое зрелище? Что ты… В целом дрался ты неплохо, – оценил я. – Но мог бы и лучше. Чего ты с ним тянул? Покрасоваться захотелось?
– Сам бы попробовал.
– Я не люблю уличные драки. Без необходимости в них не ввязываюсь. А девчонку жалко. Убьёт он её за позор.
В процессе драки проститутка очухалась и исчезла.
– Может, в полицию его сдать?
– Раньше времени нечего нам светиться… Не бери в голову. У нас вся ночь впереди.
Дальше мы забрели в подпольный садомах – зрелище противное и на любителя. Потом – в сенсорный эротик-клуб. А потом…
Потом в парке под куполом, за которым чернела марсианская пустыня, мы набрели на стаю «лесных пантер».
Судя по тому, как они обрадовались и что в этой компании был еле волочивший ноги, но полный жажды мщения Ахмад, искали они именно нас.
