– К вам Макловски и Гюнтер Уденмац, – сообщил секретарь из приёмной.
– Вместе. Сами идут, – хмыкнул я.
– Пусть войдут, – велел Парфентьев.
В кабинет ворвался красный, с перекошенным лицом заместитель шефа Главной Администрации Макловски. За ним семенил крошечный, лопоухий, с порочно-хитрой лисьей физиономией Гюнтер Уденмац – хозяин одной из самых преуспевающих адвокатских контор Марса, чьё благосостояние возросло на деньгах организованной преступности. Он был опытным, способным извиваться ужом или переть тяжёлым танком крючкотвором.
– Дьявол вас всех раздери? – с порога возопил Макловски. – Вы что?! Как посмели, Гордон?!
– Не стоит кричать. У меня с детства хороший слух.
– Что за дерьмо? При чём тут слух? В городе война! Ваши подчинённые убивают людей!
– А люди никого не убивают?
– С вами невозможно связаться! Ваши подчинённые не только игнорируют мои требования, но и отказываются объяснять что-либо!
– Это мой приказ.
– У нас отключили связь с Землёй.
– И это мой приказ.
– Что?! Вы что о себе возомнили, ищейка дерьмовая!
Макловски пыхтел как паровоз и стал похож на перезревший помидор. Господи, его же разрыв сердца хватит.
– Вы задержали половину моих клиентов, – встрял Уденмац. – И я не видел ещё ни одного решения суда или уголовной комиссии.
– Это что, переворот?! – завопил Макловски.
– Нет, это наведение законности, – развёл руками Парфентьев. – К вашему сведению, внешние поселения являются экстерриториальной зоной, на которую не распространяется юрисдикция или суверенитет какого-либо государства. Они полностью находятся в ведении Объединённого Совета Свободных Наций Земли.
– Ты что, мне лекции читаешь?! – взвыл Макловски.
– Соответственно распорядок жизни внешних поселений определяется международными конвенциями, а также решениями ОССН и его комиссий. Верно?
Макловски запыхтел, как перегревшийся, полный кипятка чайник. Адвокат же напрягся. По-моему, он примерно представлял, что сейчас услышит.
– Согласно Конвенции 2086 года при наличии ситуации, оцениваемой, как крайняя угроза обществу, на территории внешних поселений может быть введено чрезвычайное положение, и аресты, обыски и задержания, а также другие акции, необходимые для поддержания надлежащего порядка, могут проводиться без разрешения судебных органов и уголовной комиссии.
– Чрезвычайное положение? Ты что, сдурел?! – у Макловски оказалась лужёная глотка, другой бы давно охрип. – Кто ввёл это чёртово чрезвычайное положение?! Уж не ты ли?!
– Согласно Конвенции 2086 года, – продолжал монотонно бубнить Парфентьев, с трудом сдерживая ухмылку, – чрезвычайное положение вводится экспертами чрезвычайных комиссий Центрального Координационного Полицейского Совета, обладающими чрезвычайным мандатом.
– И где этот твой задрипанный эксперт? – захрипел Макловски, как мне показалось, предсмертным хрипом.
– Это я, господа, – оставалось подать мне голос из угла.
– Что?! Этот земляшка? Чинуша из ОССН? Он – эксперт? – распахнул удивлённо глаза Макловски. – Так какого дьявола?! – начал он реветь уже на меня.
Я скривился, заложив ладонью ухо.
– Очень громко, Макловски… Гордон, арестуйте его.
– А… – Макловски открыл рот.
– Заместитель шефа Главной Администрации Раймон Макловски проходит у нас как один из представителей корумпированной верхушки, – пояснил я. – Арестуйте.
Парфентьев вызвал сержанта, и тот увёл потерявшего дар речи Макловски.
– Теперь с вами, – я посмотрел на адвоката.
Компьютер, забитый казусами, правовыми актами и житейско-уголовными хитростями – вот что представляла из себя голова Уденмаца. И этот компьютер, просчитывая сейчас все варианты, никак не мог выбрать более-менее достойный.
– Мне хотелось бы знать причины ареста моих подзащитных, – он положил на стол бумажку. Последняя фамилия на ней была под номером восемьдесят пять.
– Из газет узнаете, – отмахнулся я. – Деятельность адвокатуры тоже временно приостанавливается.
– Вы очень жёстко взялись. Вы хоть представляете, что за собой может повлечь арест без должных оснований такого человека, как Тон Ван Донг.
