– Ещё бы.
– Общественные волнения, разбирательства в высших инстанциях…
– Негодование в средствах массовой информации. Неужели вы думаете, что мы что-то не просчитали? В общем, господин адвокат, если вы понадобитесь, я вас сам достану.
– Признателен, – вежливо улыбнулся он, обнажив хищные острые зубы.
– Достану хоть из-под земли, – закончил я. Тут компьютер в его голове явно забуксовал. Такие программы были не предусмотрены.
– До свиданья, – я указал ему глазами на дверь.
– И всё-таки – подумайте… Адвокат удалился.
– Много лет мечтал послать к чёртовой матери Уденмаца и засунуть в камеру Макловски. Сегодня определённо счастливый день, – потёр руки Парфентьев.
– Как там, интересно, Донг? Его откачали?
Во время задержания Донгу стало совсем худо, и допрос его пришлось отложить.
Я запросил полицейский госпиталь. Оказалось, что Донг в полном порядке.
– Пойду перекинусь парой слов с китайцем, – сказал я, поднимаясь с кресла.
– Ты думаешь, он будет с тобой разговаривать? – хмыкнул Парфентьев.
– Мы найдём общий язык.
Донг пришёл в себя. Забарахлило сердце. Стационарный «Гиппократ» поставил его на ноги. Просмотрев карту здоровья, я решил, что вполне могу переговорить с «герцогом» «Молочных братьев».
Выдержке Донга можно было позавидовать Он не из тех людей, которые ноют и валятся на спину от первого удара.
На нижнем ярусе полицейского госпиталя имелись помещения, предназначенные на тот случай, если вдруг срочно понадобиться побеседовать с кем-нибудь из пациентов. А среди пациентов числились не только сотрудники полиции. Специальный корпус госпиталя являлся фактически тюремной больницей.
Я жестом пригласил Донга расположиться в кресле, отпустил охранников, чувствовавших себя не в своей тарелке – не каждый день таскаешь по тюремным коридорам того, кто относится к одним из реальных хозяев планеты,
– Я Тон Ван Донг, – заискивающе улыбнулся он, сложив руки и слегка поклонившись, не вставая с кресла. – Председатель совета директоров корпорации «Золотой век», председатель благотворительного общества, член муниципального собрания Олимпик-полиса. Могу я рассчитывать на ответную любезность. Кто вы?
– Эксперт по чрезвычайным ситуациям Координационного Полицейского Совета.
– Это вы представились гвоздём в заднице?
– Точно так. Грубо, но по существу.
– Слишком грубо. Могу я узнать, кому обязан пребыванием здесь?
– Можете.
Я объяснил ему и насчёт чрезвычайного положения. И насчёт предъявляемых лично Донгу обвинений. И зачёл скудный перечень имеющихся у него на время чрезвычайного положения прав, и гораздо более длинный перечень прав моих.
– Что я слышу? – всплеснул руками Донг. – Вы инкриминируете мне деяния двадцатилетней давности, по которым судом была установлена моя невиновность. А ещё – совершенно бездоказательные наветы о руководстве какой-то преступной организацией.
– Доказательств будет более чем достаточно. Но не об этом хотелось бы поговорить. Новый наркотик. Где «голубика»?
Шестернев обшарил все накрытые нами объекты, но не нашёл и следа «голубики», а она нам была ох как нужна. Ведь из-за неё всё и было затеяно. – Наркотики? Вы меня с кем-то спутали. Моя профессия – добыча редкоземельных металлов. Моя корпорация занята этим.
– Вообще-то вам лучше быть откровеннее.
– Чем же лучше? – вопросительно посмотрел на меня Донг, – Мы двое умных и воспитанных людей. Мы вполне можем оценить доводы друг друга и без излишних нервных затрат принять взаимоприемлемое решение. И без излишней крови, которая в этих играх стоит на кону.
Донг рассчитывал торговаться. Он уже привычно просчитывал варианты, прикидывал, чем молено пожертвовать, на какие позиции отойти, а где оставаться непоколебимым.
– Донг, угрозы, дипломатия, торговля – это скучно и банально. Не тратьте сил, – я встал и навис над ним. – Мне нужна правда, китаец. Даже если ты начнёшь говорить, то будешь безбожно врать. Или что-то утаишь. Так не годится. Я выверну тебя наизнанку.
– О чём вы?
– Альфа-пеномазин.
Тут-то Донг и начал терять самообладание.
– Ты не смеешь, полицейский! Есть неписаные правила, которые не нарушают. Мир потонет в хаосе.
– А заварушка – не хаос?
