— Это слова слабых духом! Мы забыли, что такое война. И мы должны вспомнить это. Тысячи миров отданы на растерзание жестоким зверям. И эти миры по праву принадлежат нам!
— Нас мало. Мы давно разучились воевать. Что мы можем противостоять железным легионам? Да и зачем нам нужно это?
— Опять заунывные речи и ленивые отговорки. Мы обладаем бесценными сосудами знаний, из которых нетрудно выпустить демонов разрушения, уеужели мы не сможем даже этого?
— Сможем.
— Мы создали свой легион, и один наш воин будет стоить легиона курусманутов. Мы сметем их, как река смывает опавшие листья. Мы возродим в тысяче миров былую славу иглинов. И мы не будем, как раньше, скрываться по норам. Мы будем править ими. Править разумно и справедливо, как не правил до сего дня никто. Мы приумножимся числом. Мы вознесемся на небывалые высоты. Опять все будут трепетать перед одним словом «иглин».
Тут встал Тирантос — мудрейший из мудрых, колдун и алхимик, постигший самые тончайшие влияния, управляющие миром., умеющий то, чего не умеет никто.
— Конечно, Ан-Бук-Гар, это ты поведешь наше воинство вперед. Ты сияющим мечом будешь указывать путь, карая или милуя народы тысячи миров, верша суд и расправу?
— Это было бы справедливо! — запальчиво воскликнул Ан-Бук-Гар.
— В тебе говорит гордыня. И самомнение. И вряд ли твое правление будет предпочтительнее власти железных легионов. Власть — тяжелое бремя, и тот, кто несет его, должен понимать, что его орудия — это кровь и насилие.
— Ложь! Я хочу освободить миры от врага.
— Как? Выпустив Силу из Чаши Вечности? — усмехнулся Тирантос.
— Да. Выпустив Силу. Иного выхода я не вижу.
— А ты знаешь, насколько трудно не только загнать эту Силу обратно, но и просто удержать ее в руках. Смерч-от нее пройдет по тысяче миров, и жестокое правление курусманутов будет вспоминаться несчастными народами как золотой век.
— Мне удастся удержать Силу в руках! Благо руки мои сильны!
— Но не так силен твой разум. Вряд ли кто в здравом уме вознамерится вызвать разрушительного духа из запретных областей!
— Чепуха! О каких опасностях идет речь? Больше ли она, чем опасность бесславно завершить свой век на окраине миров, в забытье и тупом бездумии и бездействии, послушно превратиться в прах, презрев великие дела предков?
— Да, больше, — устало произнес Тирантос.
— И все согласны с этим?
— Все, — пронеслось по Хрустальному залу, и завибрировали водяные струи, и тонкий звон поплыл вдоль стен.
— Не раз придется вам пожелать, что вы отвергли меня! Великий народ выродился в стадо жвачных животных! Что может быть печальнее этого зрелища?
— Ничего. Только алчная гордыня, мечтающая о власти над Вселенной.
— Ха... — Ан-Бук-Гар усмехнулся и выбежал из зала — порывистый, быстрый, злой.
А Тирантос с грустью смотрел ему вслед. Он мог ощущать черты будущего и понимал, какое огромное зло принесет миру Ан-Бук-Гар. Также понимал он и то, что теперь ничем не остановить безумца. Разве только убить? Но по высшим законам обращения зла это приведет лишь к худшему. Судьба начертана свыше, и мало кому под силу изменить ее. Оставалось лишь ждать, размышляя, когда будет нанесен удар и в чем он выразится.
На то, чтобы подготовиться к свершению своего действа, Ан-Бук-Гару понадобилось восемь лет. В тот час астральные воздействия и влияние звезд, как никогда, сложились против города городов И Ан-Бук- Гар, обманом усыпив стражу ворот, распахнул их перед врагом. Стальные легионы курусманутов дождались своего часа, о котором бредили так давно. Они хлынули в ненавистный город, предавая все мечами пожарам, и в тот судный день лучшей добычей считались не каменья и драгоценные металлы, а головы иглинов.
Иглины давно устали ждать. Устали жить Они больше не отвечали ни за что и ни за кого, кроме себя Их ничто не удерживало здесь, кроме привычки жить. И они с готовностью шли навстречу своей смерти, принимая грудью удары огненных мечей То, что курус-мануты не встречали отпора, только раззадоривало их, распаляло жажду крови.
Тени метались по Абраккару, мостовые были красны от крови, Ан-Бук-Гар по трупам ступал и открывал завоевателям двери, которые сами они не могли бы никогда открыть. С сожалением и мрачным торжеством взирал предатель на агонию родного города, на гибель соотечественников. Но не было в нем и следа раскаяния.
Курусмануты знали, что этот огромный статный иглин в пышном шлеме на голове — союзник, его нельзя трогать, поскольку он может еще пригодиться. Он обещал открыть знания иглинов, он готов стать послушным оружием в руках Гуззана всех легионов. Но у Ан-Бук-Гара были другие устремления, которыми он, по вполне понятным причинам, не делился ни с кем. Он сам рассчитывал овладеть заветной Силой и сделать так, что железные легионы будут жить и дышать, сообразуясь только с его желаниями. У него получится, он знал это. И он шагнул в двери золотой башни, хозяином которой был Тирантос
— Остановись, Ан-Бук-Гар! — воскликнул Тирантос, вставая на пути жалкого предателя и поднимая в предупреждении руку. — Ты уже сотворил достаточно зла. Что тебе еще надо?
— Чашу Вечности.
— Ты не овладеешь ею.
— Овладею. Уйди с дороги, и ты получишь не только жизнь, но и власть. Я поделюсь ею с тобой, ибо мне необходима твоя непревзойденная мудрость.
— Этого тебе не дождаться.
— Тогда ты тоже умрешь, глупец. И все равно ничего не сумеешь изменить, ибо все давно взвешено на весах судьбы.
Ан-Бук-Гар знал своих соотечественников, понимал, что они не будут драться, и не слишком опасался отпора со стороны ученого. Но в Тирантосе тоже текла горячая кровь. И они сошлись в яростной схватке
В золотой башне кипел бой, а орды захватчиков стояли у ее ворот, не в силах проникнуть внутрь и помочь предателю. Мелькали молнии, плавился металл, рушились стены — это два иглина, не забывшие древнее искусство боя, дрались, не щадя живота, и каждый понимал, сколь многое зависит от его победы. Ан-Бук-Гар теснил алхимика, по лицу которого текла кровь, а на месте трех пальцев правой руки чернели обугленные обрубки. Но и Тирантос умело отбивался, нанося все новые раны противнику
Долго или нет длился бой, но постепенно верх начал брать Тирантос. И вот Ан-Бук-Гар пал наземь, чувствуя, что жизнь уходит и огромная цена заплачена им зря. Но и сейчас в нем не было раскаяния. Лишь злоба, душила его.
— Глупец ты, Тирантос. Ты должен был отдать мне Силу. Стены этой башни недолго удержат железный легион. И Чаша Вечности достанется курусманутам. Ха-ха, можешь представить, какое применение они ей найдут. Они, не задумываясь, выпустят Силу и, как ты знаешь, не смогут даже на миг овладеть ею... А я. Я нес бы добро в тысячи миров. Я изменил бы порядок вещей к лучшему. Они же способны только на зло. Тьма — источник их мощи, из нее они вышли, в нее и уйдут. Как же ты глуп, Тирантос. Ты отнял у тысячи миров последнюю надежду.
— Не было бы от тебя никому добра, Ан-Бук-Гар!
— Было бы... — Глаза предателя закрылись, и душа его, отягченная страшнейшими грехами, рухнула в бездну.
Тирантос знал, что он тяжело ранен, что смерть стоит на пороге и вскоре доберется до него. И еще он знал, что Ан-Бук-Гар, умирая, сказал сущую правду — стены башни не устоят. Курусмануты получат чашу. По глупости и невежеству они выпустят Силу, и чудовищный катаклизм потрясет все существующие миры до основания.
Истекая кровью, Тирантос полз по ступенькам. Он полз вверх. К чаше. Уничтожить он ее не мог. Но
