сопротивление возрастает, рано или поздно мы нанесем ответный удар, ход событий изменится, боевые действия продлятся еще какое-то время, и вот тут-то врагу понадобятся не только танки и грузовики, но и железные дороги, железнодорожный транспорт! Только по железным дорогам сможет осуществлять враг основные перевозки своих войск, боевой техники, боеприпасов и горючего! И мы обязаны лишить оккупантов такой возможности...
Первая встреча с Мехлисом
Так и не дождавшись вызова Ворошилова, я по собственной инициативе поехал однажды в штаб Западного фронта для разговора с маршалом о партизанских делах. Увы, Ворошилов к тому времени отбыл в Москву. Раздосадованный, зашел я к генералу Васильеву. Петр Михайлович посочувствовал, согласился, что нарушать. работу вражеского железнодорожного транспорта необходимо, посоветовал пойти к находящемуся в штабе фронта представителю Ставки армейскому комиссару 1-го ранга З. Л. Мехлису.
-- Наверняка он в курсе дела и, конечно, поможет! -- рассудил Васильев.
Мехлис меня принял. Я объяснил, какое важное, непрерывно возрастающее значение имеет минирование железных дорог в тылу фашистских войск, постарался убедить армейского комиссара, что диверсии на коммуникациях врага потребуют гораздо меньше сил и средств, чем тратится на бомбардировку железнодорожных узлов и воинских эшелонов, что врагу не достанет сил для надежной охраны даже самых необходимых железных и автомобильных дорог, попытался развить идею партизанской войны.
-- Подождите, полковник! -- прервал Мехлис. -- Что привело вас именно ко мне? Вам кто-нибудь мешает?
-- Нет...
-- Тогда о чем речь? Помогайте на здоровье партизанам и не отнимайте у меня время! Вы свободны.
. -- Н-нда, -- произнес Васильев, узнав об итогах моего визита к Мехлису. -- Это значит, что у армейского комиссара есть другие неотложные дела. А не наведаться ли Вам к члену Военного совета фронта товарищу Пономаренко? В самом деле! Пантелеймон Кондратьевич -- первый секретарь ЦК партии Белоруссии, он наверняка занимается партизанами по партийной линии.
Идея генерала Васильева обнадеживала! Но стоит ли идти к члену Военного совета с пустыми руками? Не лучше ли показать образцы мин, которые можно без труда делать где угодно и в каких угодно условиях, поскольку детали к ним в полном смысле слова валяются под ногами?
Встреча с Пономаренко. Начальник ОУЦ
За сутки я смастерил два таких образца и' завернув сувениры в старую газету, во второй половине дня 11 июля явился к Пономаренко.
Первой продемонстрировал противопоездную мину собственной конструкции (ПМС). Объяснил ее устройство и способ установки. Пономаренко подержал мину, опробовал действие замыкателей с лампочкой от карманного фонарика вместо детонатора:
-- Работает! Но, пожалуй, сложна. Вон сколько вы накрутили замыкателей-предохранителей!
-- При таком устройстве, товарищ член Военного совета, мина абсолютно безопасна при установке и неизвлекаема для противника...
Пономаренко молча отложил ПМС в сторону, указал глазами на второй образец. Я рассказал о втором, стал говорить о других минах, которые можно производить из подручных материалов, о самодельных ручных гранатах и зажигательных снарядах.
-- Неплохо, но ведь у вас одни образцы да рассказы, а ими много не навоюешь. Я возразил:
-- Товарищ член Военного совета, если есть образцы, можно наладить производство мин прямо на фронте! Лишь бы люди знали, что делать!
-- Меня можете не агитировать! -- ответил Пономаренко. -- Я -- за. Выделяйте знающих командиров да 185
побольше всяких взрывателей-замыкателей, и давайте снабжать партизан!
-- Командиров-специалистов, товарищ член Военного совета, у меня нет. А минноподрывных средств в обрез. Но прежде, в тридцатые годы, существовали специальные партизанские школы.
-- Школы?
-- Так точно. Там обучали тактике партизанских действий, показывали, как делать всевозможные мины и применять их во вражеском тылу. Может быть организовать такую школу сейчас?
Пономаренко раздумывал, трогая пальцами образ-цы мин, поднял сощуренные глаза:
-- Это идея -- создать школу!.. Впрочем, лучше ее назвать как-нибудь иначе, чтобы в глаза не бросалось... Скажем, учебным центром. Да. Именно так! Учебный центр!.. Попрошу срочно подготовить докладную записку на имя народного комиссара оборону и проект соответствующего приказа.
Изложить на бумаге то, что не давало покоя годами, несложно. На следующее утро я вручил Пономаренко докладную записку на имя наркома обороны и проект приказа НКО об организации специального учебного центра Западного фронта. Пантелеймон Кондратьевич прочитал оба документа, сделал поправки в тексте, бумаги перепечатали, и на следующий день они были подписаны маршалом Тимошенко, который, оставаясь наркомом обороны, принял командование Западным фронтом.
Создаваемая партизанская школа получила наименование Оперативно-учебного центра Западного фронта, сокращенно -- ОУЦ. Меня назначили его начальником.
-- Действуйте! -- сказал Пономаренко, когда я расписался на прочитанном приказе. -- Поезжайте в Рославль. Там находится пункт формирования партизанских отрядов фронта, там и оперативно-учебный центр разместите. Желаю успеха!
Я сознавал, что нахожусь у истоков огромного дела, и радовался. Сбывалась мечта -- нанести удар по растянутым, плохо охраняемым коммуникациям вра-жеских армий, разрубить наползавшую фашистскую гадюку надвое, отделить ее голову -- передовые части, от хвоста -- источников снабжения.
Глава 4. Первые ученики
Около шести часов утра 14 июля, в пяти километрах от Рославля, среди болот и тощего чернолесья разыскали мы с Семенихиным и Шлегером постройки управления торфоразработок: там, по нашим сведениям, размещались работники аппарата ЦК Коммунистической партии Белоруссии, у которых мы могли узнать, где находится пункт формирования партизанских отрядов.
Озадаченный нашим приездом дежурный упорно твердил одно:
-- Все спят.
Через открытые двери комнат я и сам видел, что прямо на полу, вповалку, спят люди. Но дело не терпело отлагательства, и мы настояли, чтобы дежурный разыскал и разбудил секретаря ЦК товарища Эйди-нова.
Дежурный повел в комнаты. Эйдинов спал на коротком венском диванчике, согнув колени. Сел, энергично потер лицо, взял письмо от П. К. Пономаренко, прочитал, снова крепко потер лицо:
-- Извините, мы вчера очень поздно закончили работу.
Выехали в Рославль: пункт формирования партизанских отрядов находился в пионерском лагере на окраине города. Эйдинов по дороге ввел в курс дела:
специалистов по партизанской тактике и технике на пункте нет, техники тоже нет, но отряды формируются, людям ставят конкретные задачи, -уничтожать фашистских солдат и офицеров, разрушать различные военные объекты и железные дороги, мешать работе связи.
-- А как это делать -- учат? Эйдинов пожал плечами:
-- Ну! Сами сообразят!
Дела аптечные
В бывшем пионерлагере встретил начальник пункта Иван Петрович Кутейников, в прошлом заведующий военным отделом Совета Народных Комиссаров БССР. Иван Петрович чистосердечно признался, что не имеет ясного представления ни о партизанской войне в целом, ни о тактике партизанских действий, ни о технике и тактике диверсионной работы.
-- Сами посудите -- откуда мне все это знать? -- развел он руками. -Никогда я в партизаны не метил. Вот если насчет обмундирования или продуктов, вообще по частям снабжения -- это да, это я могу.
-- С оружием беда, -- дополнил картину Кутейников за завтраком. -Винтовок не хватает, пулеметов нет, даже ручных гранат не наберешь... А вы говорите --взрывчатка и прочее! Тут ни одной живой души нет, которая хоть бы малость смыслила в этом самом подрывном деле! Мы одно делать насобачились:
учебные винтовки восстанавливать. Запаяем просверленные отверстия, и ничего -- стреляем!
-- Значит, минами партизан не снабжаете?
-- Какие, к лешему, мины? Слава богу, научились дырки запаивать!
