подогнанными.
Кроме того, у Грофилда была еще одна тема для размышлений - Кен. Поверит ли Кен, что его похитили? Или Кен не захочет верить ни во что, кроме побега, который на сей раз оказался удачным? Как ни крути, а придется возвращаться к Кену и как - то доказывать, что он не обманщик, что он хотел помочь и трудился в поте лица. Лучшим доказательством были бы правдивые сведения о целях этого сборища, но поскольку получить их не удастся, следует хотя бы как - то убедить Кена в том, что он искренне старался помочь. Может быть, тогда Кен пойдет на мировую в понедельник. Но если бы он, Грофилд, впустую потратил время, сидя в этой ночлежке для бездомных, на всех мечтах о примирении с Кеном можно было бы поставить крест. Поэтому он не жалел о том, что покинул вонючую каморку. Более того, Грофилд был полон (или, во всяком случае, не лишен) надежд на безнаказанность и успешное завершение своего бескровного мятежа.
Пока Грофилд подбадривал себя такого рода рассуждениями, дверь открылась опять, и вошел Марба. У него был встревоженный вид, и Грофилд, естественно, тоже встревожился.
Присев рядом с ним на диван, Марба тихо спросил:
- Чем вы насолили Вивьен Камдела?
- Я? Ничем.
- Она вас недолюбливает.
- Знаю.
- Почему?
- Потому что я не патриот, - ответил Грофилд. - Мы малость поспорили на эту тему, и оказалось, что патриотизма во мне меньше, чем ей хотелось бы. Я прежде пекусь о себе самом, и это ей не нравится. А в чем дело?
- Она там, - ответил Марба. - В той комнате. Выступает с нападками на вас. Если бы мне удалось убедить полковника Рагоса вступиться за вас, вы могли бы получить относительную свободу.
- Полковника Рагоса? Он ведь ваш президент, не так ли?
- Да. Обычно он прислушивается к моим советам, но Вивьен настроена против вас и говорит весьма пылко. Поэтому он хочет встретиться с вами самолично, и я прошу вас держаться как можно вежливее. Полковник не любит, когда ему дерзят.
- Я буду вести себя прилично, - пообещал Грофилд.
- Ваша задача - понравиться полковнику.
- Может, подарить ему свой локон?
- Не надо, - резко ответил Марба. - Такие волосы не в его вкусе.
- Что ж, прекрасно, - сказал Грофилд, и Марба повел его к своему правителю.
Глава 17
В комнате полукругом стояли несколько стульев и кушетка. В глубоком каменном очаге потрескивали горящие поленья. Вивьен Камдела сидела на одном из стульев, сложив руки, скрестив ноги и злобно зыркая на Грофилда. Она была прекрасна даже в гневе.
Посреди комнаты стоял со стаканом в руке высокий тощий седовласый негр в очках в роговой оправе. На нем был темно серый костюм и узкий черный галстук, как у страхового агента, а на обеих руках сияли перстни с рубинами. Негр казался хитрым, умным, расчетливым, нетерпеливым и холодным как лед. Марба сказал что - то на туземном наречии, и Грофилд узнал свое имя, совсем не к месту вплетенное в странную мешанину незнакомых слов. Потом Марба повернулся к Грофилду и объявил:
- Это полковник Рагос.
- Как поживаете, сэр?
- Хорошо, - полковник говорил тоном образованного человека, с британским акцентом, который подавлял еще какой - то, едва заметный в речи. - Вы пьете виски?
- Да, сэр, - Грофилд перекинул пальто через спинку кресла.
- Оно африканское, - сказал полковник. - С нашей родины.
Если предпочитаете канадское...
- Я никогда не пил африканское виски, - ответил Грофилд.
- Хотелось бы попробовать.
Полковник кивнул Вивьен Камдела. Все с тем же неприязненным выражением лица она выпрямила свои длинные скрещенные ноги, поднялась и подошла к бару. Вивьен выглядела прекрасно в зеленых лыжных брюках и коричневом свитере.
Рагос что - то говорил. Грофилд оторвал взгляд от лыжных брюк и услышал:
- Вы когда - нибудь путешествовали по Африке?
- Нет, сэр, я никогда не покидал западного полушария.
- Вы домосед.
Зеленые лыжные брюки приближались.
- Да, сэр. Мою жену зовут Мери.
Вивьен Камдела вручила ему старинный бокал с бледно - желтой жидкостью не меньше трех унций. И без льда. Жижа эта больше всего напоминала тухлое пиво. Когда Вивьен подавала Грофилду бокал, глаза ее злорадно сверкнули.
Грофилд заглянул в бокал, потом посмотрел на полковника.
- Обычно я пью виски со льдом, - сказал он.
- Наше виски прекрасно и без льда, - ответила Вивьен. Лед разрушает букет.
Полковник ничего не сказал. Он стоял и молча наблюдал за Грофилдом.
А Грофилд чувствовал приближение беды. Он поднес бокал к губам и опасливо сделал глоток. Кислота прожгла борозду на его языке и огненным потоком скользнула по пищеводу в желудок.
О притворстве не могло быть и речи. Грофилд прослезился и утратил дар речи. Он просто стоял и моргал, держа бокал в поднятой руке и пытаясь сделать глотательное движение, не поперхнувшись при этом.
Неужели глаза полковника весело блеснули? Надеясь, что это так, Грофилд откашлялся и попытался заговорить.
- О, я тоже не стал бы портить такой букет. Ни за что, хрипло выдавил он.
- Неужели наше виски слишком крепкое для вас? - с улыбкой спросил полковник. - Возможно, в этом и заключается одна из слабостей белой расы. Наверное, у белых глотки мягче.
Он поднял свой бокал, содержащий примерно унцию такой же желтой дряни, насмешливо тостировал Грофилда и выпил. В глазах его при этом не заблестели слезы, откашливаться полковник тоже не стал. Он протянул пустой бокал Вивьен и сказал:
- Налейте мне еще, пожалуйста. И принесите мистеру Грофилду немного льда.
Когда Вивьен протянула руку, чтобы взять у Грофилда бокал, лицо ее выражало неприкрытое удовлетворение. Грофилд сунул было бокал ей, но потом передумал и не отдал его.
- Бокал тоже африканский? - спросил он.
- Нет, он был тут, в доме, - нахмурившись, ответил полковник.
- О - о, - Грофилд передал бокал Вивьен, которая несколько секунд озадаченно смотрела на него, прежде чем отнести к бару.
- Не понимаю, к чему этот вопрос о бокале, - сказал полковник.
- Просто было интересно. Может, это изделие ваших народных промыслов. Извините, полковник, но я почти ничего не знаю о вашей стране. Впрочем, и о своей собственной тоже.
- Как я понял, вас силой завербовали в шпионы. Вами руководили отнюдь не патриотические убеждения.
- Шпионаж - грязная работа, - ответил Грофилд. - Она сродни поприщу судебного исполнителя. Не понимаю, как можно шпионить из благородных побуждений.
- Но если это помогает вашей стране?
- Ну, когда человек не способен предложить своей стране ничего лучшего, чем умение подслушивать и подглядывать в замочные скважины, вряд ли его вообще можно назвать полноценным человеком.
- А что вы можете предложить своей стране, мистер Грофилд?
- Бездеятельное сочувствие.
- Не понимаю этого выражения, извините.
- Ну, я не из тех, кто посвящает всю жизнь служению родине.
