- Да, сэр. Но хуже всего то, что мы не знаем, где Билли-Билли. Я единственный, кто видел его, а когда ко мне на квартиру заявились полицейские, он ухитрился удрать. Теперь никто не знает, где его искать.
- Значит, вы хотите, чтобы я дал кое-кому отбой, так?
- Такая просьба, сэр.
- Ладно, посмотрим, что здесь можно сделать. Итак, о чем еще вы хотели спросить меня?
- О Мейаис Сент-Пол, - ответил я. - Убийца знал ее, и у него была какая-то причина желать ее смерти. Я не был с ней знаком, и, насколько мне известно, общих знакомых у нас с ней тоже не имелось. Я бы просил, чтобы вы рассказали мне о ее друзьях и возможных недоброжелателях, которым была бы на руку ее смерть.
Он чуть изменился в лице, но перемена эта оказалась столь незначительна, что ее было почти невозможно заметить. В поведении Тессельмана снова появилось что-то от прежнего суетливого старикашки, помешавшегося на своих тропических рыбках.
- Я не верю в то, что у бедняжки Мейвис были враги. Она была милой, прекрасной девочкой. - Он подался вперед, и его глаза, скрытые за стеклами очков, теперь снова часто моргали. - Это была прекрасная девочка, - повторил он. - Она обладала замечательным голосом, таким высоким и чистым. Конечно, не столь сильным, чтобы петь в опере, вовсе нет. Просто высокий и чистый голосок, как колокольчик. Знаете, она ведь собиралась вновь брать уроки актерского мастерства. Чрезвычайно, чрезвычайно талантливый ребенок. У меня есть один приятель, который финансирует постановки музыкальных комедий на Бродвее, и я уже говорил с ним насчет нее. Как только она бы немного подучилась и набралась побольше опыта, он подыскал бы у себя местечко и для нее. Перед ней открывалось блестящее будущее. Такая прекрасная девочка.
- И вы не знаете никого, кто мог бы ее ненавидеть?
- А кто мог ее ненавидеть? Такую умницу. Она была единственным ребенком в семье. Все души в ней не чаяли.
- Кем были ее друзья? Те люди, с которыми она поддерживала отношения?
- Я ни с кем из них не был знаком, - ответил он. - Возможно, ее бывшая соседка по комнате сможет рассказать вам больше, нежели я. Ее зовут Бетти Бенсон.
- Да, я уже слышал о ней. У меня есть ее адрес, но доехать туда я пока не успел.
- Она единственная, кто может помочь вам. - Теперь он положил свои костлявые ручонки с нервными пальцами на стол перед собой и неподвижно сидел, уставившись на них. - Такая милая девочка, такой ребенок, - повторил он. - Все ее любили.
Кто-то постучал в дверь. Тессельман поднял голову и позвал:
- Входи.
Дверь приоткрылась, и из-за нее появилась голова дворецкого.
- Мистер Тессельман, у Мейбл начались роды.
- Надо же!
Тессельмана как подменили. Теперь он окончательно возвратился в образ шаркающего шлепанцами старикашки, в голосе которого больше не слышалось сожаления по поводу безвременной кончины Мейвис Сент-Пол. Он поднялся с кресла и засеменил к выходу, выбираясь из-за огромного стола.
- Пойдемте, - сказал он мне. - На это стоит посмотреть.
Мелкой стариковской походкой он заспешил в конец коридора, и мы с дворецким последовали за ним. Затем мы все трое обступили аквариум, где находилась Мейбл и ее только что появившийся на свет выводок. Тессельман принялся ловко орудовать маленьким сачком, пересаживая новорожденных рыбешек в большую банку с широким горлышком, наполовину заполненную водой. Мейбл металась по аквариуму в погоне за собственным молодняком. Она была так зла на сетку сачка, препятствующую заняться каннибализмом, что даже с размаху врезалась мордой в стеклянную стенку резервуара.
- Какая прелесть! Не правда ли, мистер Тессельман? - восхитился Смокинг.
- Прелестно, восхитительно, - отозвался Тессельман тем же голосом, каким только что расписывал мне Мейвис Сент-Пол.
Я смотрел на старика, и в каждом его слове мне чудилась фальшь. Уж слишком стремительны были перемены, и, видимо, за всей этой игрой стоял расчет и определенный умысел. Он одинаково самозабвенно расхваливал достоинства Мейвис Сент-Пол, а теперь восторгался красотой этой прожорливой тропической заразы.
Мне было больше незачем оставаться здесь, да и Тессельман, очевидно, уже все равно позабыл и о моем существовании, и о нашем с ним разговоре, поэтому я сказал:
- Что ж, мистер Тессельман, полагаю, мы все обсудили. Мне пора возвращаться к делам.
- Ах да. - Он на мгновение оторвался от аквариума и взглянул на меня из-под очков. - Вам следует повидать Бетти Бенсон. Она, пожалуй, могла бы рассказать вам о знакомых Мейвис.
Он вернулся к прерванной работе, начиная снова озабоченно орудовать сачком.
- Обязательно последую вашему совету, - пообещал я. - А вы уж не забудьте дать отбой, хорошо?
- Ладно, позвоню сегодня же. Ну что, попался, маленький проказник!
- Я сам найду выход, - сказал я.
- Держите меня в курсе, - ответил он, не отрывая взгляда от аквариума.
- Да, сэр, разумеется.
Я прошел по жутковатому коридору из фильма ужасов, спустился по лестнице из 'Унесенных ветром', миновал современную гостиную в стиле журнала 'Лайф' и вышел на улицу, где был припаркован мой 'мерседес'. Еще какое-то время я сидел в машине и размышлял над увиденным. Тес-сельман предстал передо мной сразу в трех различных ипостасях, подлинным же был лишь, пожалуй, образ проницательного и расчетливого человека. А вся эта возня с рыбками - не больше чем отдых от серьезных дел, что, в конце концов, и является целью любого хобби.
Только зачем было проливать крокодиловы слезы из-за Мейвис Сент-Пол? По той или иной причине он хотел убедить меня в том, что Мейвис Сент-Пол была как-то особенно дорога ему, что для него она была больше, чем просто любовница. Но почему? Ответ на этот вопрос мог бы оказаться весьма интересным.
Глава 9
Возвращаясь обратно в город, я затормозил на обочине у телефонной будки и позвонил Эду, чтобы рассказать ему хорошую новость о Тессельмане.
- Псы отозваны, - только и сказал я.
В ответ он поведал мне, что Билли-Билли на связь ни с кем не выходил и разыскать его тоже еще не удалось, и тогда я спросил, за что конкретно мне приниматься в первую очередь: искать Билли-Билли или же того, кто его заложил.
- За Билли-Билли не беспокойся, - сказал мне Эд. - Раз легавые его до сих пор не нашли, то, по- видимому, он удачно лег на дно. Разыщи мне ублюдка, который все это заварил, и тогда нам вообще не придется переживать из-за Билли-Билли.
Таким образом, следующим пунктом в моем плане должна была стать Бетти Бенсон, которая жила в Гринвич-Вил-лидж на Гроув-стрит, недалеко от Шеридан-сквер.
Движение на Гроув-стрит, как того и следовало ожидать, оказалось односторонним. Направленным не в ту сторону. Я попытался обогнуть квартал, что в Гринвич-Виллидж фактически невозможно, но спустя какое-то время окольными путями все же выехал на Гроув-стрит и припарковался между двумя 'фольксвагенами' за полтора квартала от нужного мне адреса.
Бетти Бенсон жила в старом доме, который уже неоднократно перестраивался и полностью утратил свой первоначальный вид. Входная дверь оборудована домофоном. Я нажал на кнопку звонка рядом с табличкой 'Бенсон', а спустя минуту раздался треск переговорного устройства, и дверь распахнулась.
Бетти Бенсон квартировала на третьем этаже. Лифт отсутствовал, и к концу своего восхождения я тяжело отдувался и пыхтел как паровоз, вспоминая, что со вчерашнего дня мне удалось поспать урывками лишь несколько часов. Наконец я остановился, чтобы перевести дух, прийти в себя и оглядеться. Все двери, выходившие на лестничную площадку, были на замке, но в одной из них я заметил открытый глазок. Я подошел поближе и заглянул в него. Из-за двери на меня смотрел чей-то глаз.
- Мисс Бенсон? - спросил я.
Ее голос был приглушен разделявшей нас дверью:
