пытаться заводить плантации в нашей стране. А это означает, что у Эда тесные связи с рядом деловых и крутых парней в Европе. Для них он - распространитель, так же как Билли-Билли - один из реализаторов в системе Эда. И время от времени представитель одного из этих европейских дельцов приезжает, чтобы немного оглядеться. Они ни о чем особенно не расспрашивают, просто смотрят, как идут дела. Если они придут к выводу, что дела идут не так, как следует, как надо бы, может произойти смена руководства, и Эд больше не будет моим боссом. А так как новая метла всегда метет чисто, мы с Эдом, вероятно, должны будем уйти вместе.
И во все это, представьте, встрял Билли-Билли, который выполнял что-то не очень опасное в тылу во время Второй мировой войны. И немножко приторговывал на черном рынке или что-то в этом роде. Тогда он еще не баловался наркотиками. Просто встретил кого-то, сделал ему несколько одолжений, а в итоге повернулось так, что этот кто-то в послевоенные годы стал большой шишкой. И выяснилось, что он все еще вспоминает добрым словом Билли-Билли. Все это сильно усложняет ситуацию, поскольку стандартная процедура требовала - по отношению к Билли-Билли - простого стандартного решения.
- Отправляйся, Клей, - велел мне Эд, нисколько не сомневаясь в моей готовности повиноваться. - Когда вернешься, позвони, и мы обсудим, что делать дальше.
- Ладно, Эд, разумеется.
Он повесил трубку, а я сидел и тупо смотрел на аппарат.
- Будь я дважды проклят! - ругнулся я наконец.
- В чем дело? - спросила Элла.
Я посмотрел на нее, потом на телефон, молчаливый свидетель моих огорчений, и снова на нее. Отшвырнул от себя аппарат и ответил, не скрывая злости:
- Мне придется ехать в чертову Новую Англию!
- Сейчас?
- Я буду последним сукиным сыном!
- Сейчас, Клей?
- У него есть друзья! У этого немытого, изъеденного блохами мозгляка есть влиятельные покровители. - Я вскочил на ноги и свирепо уставился на телефон:
- Почему? Почему у этого вшивого ничтожества оказались заступники, с которыми надо считаться? Почему я должен тащиться черт-те куда в Новую Англию из-за того, что этот никчемный замухрышка неприкасаем?
Я мог бы продолжать в таком же духе словоизвержения еще сколько угодно, но раздавшийся как гром среди ясного неба звонок в дверь остановил меня.
- О Боже! Еще один!
Я ринулся к двери и столкнулся с Билли-Билли, бежавшим с безумными от ужаса глазами мне навстречу. Мы налетели друг на друга в холле между столовой и спальней. На нем лица не было.
- Копы, - прошептал он. - Это, дол-должно быть, ко-копы! Г-где я мог бы спрятаться?
- Держись подальше от спальни! - рявкнул я и огляделся. Ванная комната была слева, а совмещенный кабинет и музыкальная комната - справа. - Иди туда, - показал я в сторону кабинета. - Да заходи же скорее!
Он торопливо вскочил в кабинет, я за ним. Одну из стен закрывал стеллаж, на котором выстроились в ряд проигрыватель, магнитофон, усилитель. Пространство под стеллажом я использовал для хранения чего надо, а закрывалось оно раздвижными дверцами. Я оттолкнул одну, закинул валявшееся там барахло подальше в угол и скомандовал:
- Залезай. И сиди тише мыши, пока я не стану тебя искать!
- Спа-спасибо, Клей, - пискнул он и неуклюже полез головой вперед.
Мне пришлось сделать усилие, чтобы удержаться и не дать ему хорошего пинка. На его счастье, побоялся, что он сломает своей башкой что-нибудь из дорогого оборудования, которое хранилось там. Так что я дождался, когда он втиснется в норку, и задвинул дверцу.
Мой второй посетитель, кто бы он ни был, вел себя гораздо сдержаннее, не в пример Билли-Билли. Он не считал нужным звонить второй раз, пока я возился с Кэнтелом и торопился в холл.
Я крикнул:
- Подождите минутку! - и подошел к двери.
На этот раз я проявил осторожность - посмотрел в глазок, кого там принесло на мою голову. И убедился, что Билли-Билли, увы, прав: трое полицейских. Одного из них я знал - его звали Граймс, он ходил в штатском и служил в участке в Верхнем Ист-Сайде. Двое других, тоже не в форме, были мне незнакомы. Оба, похоже, подражали Грайм-су: лица мрачные, суровые, непреклонные олицетворение закона и порядка. Простые мешковатые дешевые костюмы. Широкие плечи и никакой талии. Обоим - под сорок, но выглядят пожилыми.
Я распахнул дверь пошире, чтобы сразу убедить их - за мной нет ничего подозрительного.
- Мистер Граймс! Дружеский визит?
- Не совсем, - отозвался он.
Грубовато оттолкнув меня от двери, он решительно шагнул в квартиру. У меня горела лишь одна лампочка над тем креслом, на котором недавно хныкал Билли-Билли. Граймс успел осмотреть полутемную комнату, пока его спутники вошли и захлопнули дверь, потом обратился ко мне:
- Вы знаете бездельника, которого зовут Уильям Кэнтел?
- Имею честь. Он - наркоман-Болтается обычно в Нижнем Ист-Сайде.
- Когда вы встречались в последний раз?
- Сегодня.
Ответ удивил их. Они не ожидали, что я признаю и знакомство, и встречу. Они, видимо, рассчитывали поразить меня своей проницательностью, но мне повезло первым вывести из равновесия их. Копы переглянулись и снова уставились на меня. Один из незнакомых мне спросил:
- Где вы видели Кэнтела?
- Как раз тут, в холле. - Я указал головой на дверь. - Примерно час назад. Он явился сюда с каким-то бредовым рассказом о наркотическом сне: будто бы он проснулся в какой-то богатой квартире и, к своему изумлению, увидел убитую женщину. Я велел ему немедленно выметаться и катиться куда-нибудь подальше, пока не придет в себя.
- Он рассказал вам не о бредовом наркотическом сне, - веско заметил Граймс. Я изобразил удивление:
- Что вы говорите?
- Он убил женщину, - добавил один из незнакомцев.
- Билли-Билли Кэнтел? - Я засмеялся, будто и вправду услышал нечто смешное. - У Билли-Билли Кэнтела не хватит сил, чтобы придушить комара!
- Он не душил, он зарезал ножом. Я с сомнением покачал головой и снова стал серьезным, искренне выражая желание помочь бедным служакам.
- Не тот парень! Билли-Билли не носит с собой нож. Из предосторожности. Его вечно задерживают во время уличных драк, и он знает, что, если при нем обнаружат нож, ему тут же пришьют дело.
- Сегодня он был при ноже, - заявил Граймс, - и пустил его в ход.
- Послушайте, - сказал я, все еще изображая готового помочь следствию гражданина, пытающегося наставить полицейских на путь истинный. - Я подумал, что Билли-Билли болтал чепуху после общения с иглой, вы понимаете, что я имею в виду. Но может быть, он говорил правду. Он пытался убедить меня, будто кто-то подстроил все так, чтобы выставить его козлом отпущения. Кто-то убил женщину, привез в беспамятном состоянии Билли-Билли на квартиру и смылся. А Билли-Билли так накачался героином, что не чувствовал, как его перевозят и переносят, словно чемодан.
- Это то, что он рассказал? - спросил Граймс.
- Во всяком случае, то, что я услышал. Я отделался от него быстрее. Довольно позднее время, чтобы выслушивать завиральное лопотание наркомана о своих кошмарных снах.
- Хорошенькая история! Я от нее живого места не оставлю, когда он попробует излагать ее у нас в участке.
- Кто знает, а вдруг это правда?
