— Но майор сначала должен одобрить вашу кандидатуру...
— Нет, — возразил Паркер. — Это вам будет угрожать опасность. Это вы выиграете или потеряете в зависимости от того, насколько я окажусь хорош. Майору придется поверить вам на слово и удалиться.
Майор произнес что-то на своем языке. Гонор, выглядя очень несчастным, ответил ему. Майор снова что-то сказал.
Пока между ними шел разговор, Паркер подошел к Формутеске и Манадо. Манадо был немного расстроен и шокирован, в то время как Формутеска не скрывал своего удовольствия.
— Сколько вам лет? — спросил Паркер Манадо.
Тот, прислушиваясь к разговору майора и Гонора, не расслышал вопроса; моргнув, он посмотрел на Паркера:
— Сэр? Прошу прощения.
— Сколько вам лет?
— Двадцать три, сэр.
Паркер повернулся к Формутеске:
— А вам?
Формутеска беззаботно улыбнулся.
— Тридцать один, — ответил он.
— Вы оба ходили в колледж?
— Да, сэр, — ответил Манадо; Формутеска кивнул.
— Занимались спортом?
— Бегом, сэр, — сказал Манадо.
— Бейсболом, — ответил Формутеска. — И гимнастикой.
— Владеете оружием?
— Да, сэр, — сказал Манадо, а Формутеска прибавил:
— Естественно.
— Почему естественно?
— Не все в Дхабе живут в двадцатом веке, — ответил Формутеска.
Хотя переговоры между Гонором и майором, по-видимому, уже закончились, Паркер продолжал свои расспросы:
— Это значит, что вы знаете винтовку. Что еще?
— Я стрелял из пистолетов, — ответил Манадо. — И из автоматов — “стена” и “узи”.
— Я тоже, — подтвердил Формутеска.
— На каких языках вы разговариваете?
— Только на абу и на английском, — ответил Манадо.
— Абу? Это ваш родной язык?
— Да, сэр.
— По-французски, немного по-немецки. По-французски лучше, — сказал Формутеска.
Дверь закрылась. Паркер продолжал спрашивать:
— Умеете водить машину? Имеете водительские права?
Оба кивнули.
— Кто-нибудь из вас дальтоник? Эпилептик? Испытывает головокружение? Боится высоты, замкнутого пространства или чего-нибудь в этом роде?
Оба отрицательно покачали головой. Сзади раздался голос Гонора:
— Мистер Паркер.
Паркер повернулся. Гонор был один.
— Майор одобрил вашу кандидатуру. Паркеру послышались в его голосе иронические нотки.
— Хорошо, — ответил он.
— Сейчас мы поедем на машине, — сказал Гонор.
— Зачем?
— Я покажу, где находятся бриллианты.
Глава 2
Машину — черный “Мерседес-Бенц”, вел Манадо, рядом с ним сидел Формутеска, позади — Гонор и Паркер.
— На Парк-авеню, — произнес Гонор. Доехав до первого перекрестка Пятой авеню, они свернули с нее и направились на юг, в сторону Пан-Америкэн-Билдинг.
— Это будет интересно и нашим друзьям. — Гонор кивнул на сидящих впереди Манадо и Формутеску. — Они ведь до сих пор не знают, где скрывается Каземпа вместе со своими бриллиантами.
“Гонору следовало бы хранить в тайне не только это”, — подумал Паркер, но ничего не произнес вслух. Кивнув, он продолжал смотреть в окно на проезжавшие мимо машины.
Спустя минуту Гонор добавил:
— Не забивайте себе голову размышлениями о майоре Индинду.
— Я вообще не думаю о нем.
Гонор, нахмурившись, изучающе посмотрел на Паркера:
— Это действительно так? Так вот в чем причина вашего успеха? Вы отбрасываете от себя все лишнее?
— Нельзя одновременно думать о нескольких вещах, — ответил Паркер.
— Само собой, — согласился Гонор.
— Двигаться так же, сэр? — спросил Манадо. Впереди высился небоскреб Пан-Америкэн-Билдинг, кажущийся никому уже не нужной моделью в натуральную величину, оставленной на улице в надежде на то, что ее уберут на свалку уборочные машины.
— Прямо, — сказал Гонор. — Но в туннель не въезжайте.
Манадо направил машину по наклонному треку, опоясывающему Большой Центральный вокзал, над которым, словно шляпа, возвышался Пан-Америкэн. Он вел машину хорошо, хотя, может быть, слишком осторожно, позволяя обгонять себя более энергичным водителям.
Когда они, миновав туннели, выехали по треку к Сороковой улице, Гонор произнес:
— Сверни налево, на Тридцать восьмую.
Повернувшись, Формутеска спросил:
— К музею?
Гонор кивнул.
— Там же никто не живет, — сказал Формутеска.
— На самом верху там жилое помещение.
— Но там никто никогда не жил!
— Сейчас это не так, — ответил Гонор. Повернувшись к Паркеру, он объяснил: — Семь центральных африканских стран, будучи колониями одного и того же европейского государства, совместными усилиями организовали Музей африканского искусства и культуры в Нью-Йорке. Правда, на самом деле как сама инициатива, так и основная финансовая поддержка музея исходили из метрополии. И как только какая- нибудь колония приобретала независимость, она сразу же переставала поддерживать музей. В конце концов, остались только мы. Мы обрели независимость последними. Наша бывшая метрополия решила, что этот музей должен принадлежать не ей, а нам, — согласитесь, это было правильное решение. Одновременно с передачей музея нам выделили фонд, из которого мы можем черпать средства для покрытия эксплуатационных расходов.
Манадо остановился: на красный свет у Тридцать девятой улицы; когда зажегся зеленый, он поехал дальше и через квартал свернул налево. Глядя в ветровое стекло, Гонор сказал:
— Припаркуйся на той стороне.
— Не останавливайтесь, — вмешался Паркер. — Просто медленно проезжайте.
Гонор удивленно взглянул на него:
— Вы не хотите внимательно изучить дом?
— Да, но мне не хочется, чтобы кто-нибудь в это же время изучал меня.
— О, простите, мне это не пришло в голову.
