На заре последнего дня мы как раз объезжали мысы Локеллина. С запада мы миновали берега Окранса и свернули на север к городу Крозту. Нам оставалось плыть один день, когда с юга поднялся бриз, позволивший нам сохранять скорость пять узлов в час. Верхом это расстояние мы преодолели бы за две недели, и то при условии, что нам не пришлось бы перебираться через горы, реки и прочие преграды.
Незадолго до вечера на севере стали собираться темные тучи, ветер стих. Корабли еще шли вперед на веслах, но вскоре вспыхнули споры: не следует ли нам приблизиться к берегу и поискать убежища в гавани. Но не успели мы еще принять решение, как наблюдатели на мачтах закричали, что впереди они видят корабли авроланов, идущие под надутыми ветром парусами в нашу сторону.
Немедленно были отданы приказы, и каждый занял свою позицию. Торговцев отправили с эскортом из четырех галер в укрытие — в безопасную гавань. Остальные корабли выстроились колонной и двинулись на север навстречу приближающемуся врагу. Из океана черпали ведра воды и обливали палубы — мокрые палубы не воспламенятся, если враг закидает нас напалмом. В то же время наш капитан начал сам разогревать эту горючую жидкость.
Все воины на борту облачились в свои доспехи, а я решил было обойтись без наголенников и наручей или кольчуги: ведь если я в полном облачении упаду в воду, то камнем пойду ко дну. Проходивший мимо матрос явно угадал мои мысли по выражению лица и смеясь посоветовал:
— Вот отсекут тебе ногу или отрубят руку, тогда уж не поплывешь, так что лучше надень-ка доспехи.
Я последовал его совету и направился на полубак, вооружившись луком.
Матросы навешивали стальные щиты вдоль вельсов и поднимали ставни амбразур для защиты от вражеских стрел. Они вооружились короткими мечами, а некоторые — секирами, чтобы рубить абордажные канаты с другого корабля. Группа матросов в тяжелых доспехах поджидала на полубаке, пока наш корабль не протаранит галеру авроланов. Как только выступ бушприта нашего корабля протянется над вражеской палубой, они бросятся вперед и займут их корабль. Тогда те из нас, кто останется на полубаке, перебросят абордажные канаты и закрепят связь между кораблями, после чего остальные члены нашей команды кинутся туда и помогут морякам.
Согнувшись за башенным вельсом, выглядывая в щели между щитами, я видел, как надвигается вражеский корабль. Флотилия состояла из нескольких больших кораблей, похожих на подпрыгивающие на волнах ведра, но сквозь щели люков и иллюминаторов пробивался зловещий красный свет, как будто в их чреве горел адский огонь. Основу флотилии составляли две дюжины галер, по двенадцать на каждом фланге, они специально рассредоточились так, чтобы напасть на нас с флангов. В центре в основном были мелкие суденышки, более быстрые и маневренные. На каждом из них находились баллиста для стрельбы самовозгорающимися снарядами, дюжина стрелков-лучников и в два раза больше бормокинов, ожидающих возможности вскарабкаться на наши корабли и устроить там неразбериху.
Я кинул взгляд на корму и увидел Нея рядом с лордом Норрингтоном, он был полностью экипирован и стоял, подняв свою булаву. Ли не было видно, но, зная его плохое самочувствие, я не удивился. Я скорее удивился бы, если бы он смог сам одеться, да и это усилие настолько ослабит его, что вряд ли он сможет поднять меч.
Где-то внизу орал капитан — отдавал приказы. Был взят риф, потом парус совсем спустили. Стал громче грохот судовых двигателей, ход корабля ускорился, и мы приблизились к вражескому флоту. Лорд Норрингтон выкрикнул еще один приказ, его повторил сержант на полубаке, и мы, лучники, вскочили на ноги. Мы прицелились и послали стрелы.
Арбалетчики выпустили залп по одному из больших бригов. Торчавшие на его носу бормокины рассыпались в стороны. Одна тварь возле баллисты — по-моему, вилейн — упала на спину и всей тяжестью тела потянула вниз вытяжной шнур, замотавшийся вокруг ее лапы. Поднялся рычаг осадной машины, выбросил в воздух камень, и вместе с ним взлетел в воздух, вращаясь, и бормокин, заряжавший баллисту, и полетел по более короткой и плоской траектории, чем положено.
Мой лук бьет не на такое расстояние, как арбалет, и я выбрал цель поближе. Я всадил стрелу в живот рулевого небольшого суденышка. Он, спотыкаясь, попятился назад и перевалился через кормовой вельс, при этом хватаясь за румпель. Его суденышко быстро свернуло налево и развернулось бортом к нашей надвигающейся колонне. Команда бормокинов оглянулась посмотреть, что случилось, но никто из них не успел взять в руки управление, как одна галера эльфов нанесла им удар в середину судна. Корабль из серебряного дерева просто врезался в бок меньшего корабля, переехал его киль и оставил за собой плавающие разбросанные обломки.
Снова громче стал грохот судовых механизмов, и наш корабль ринулся вперед со скоростью тарана. Я выпустил еще одну стрелу, на этот раз поразив одного матроса из команды брига. И быстро нырнул назад, потому что в полубак полетел ответный шквал, затем зарядил еще одну стрелу, поднялся и сделал выстрел.
Мы находились так близко друг от друга, что мне было видно, как по их белой дубовой палубе расплескалась черная кровь из пронзенной стрелой шеи бормокина.
И тут «Непобедимый» всем корпусом вломился в бриг, меня швырнуло вперед на поручни. Нос нашего корабля прорвал вельсы брига, попутно раздавив одного бормокина и разметав остальных в стороны деревянной шрапнелью. Под нами моряки с нечеловеческим боевым кличем ринулись по выступу бушприта вперед, спрыгивая на вражескую палубу. Вытащив оружие, они начали сеять вокруг смерть, а мы стреляли так быстро, как только могли.
Итак, мы вступили в битву на Лунном море.
Глава 23
Я мог бы сказать, что небо потемнело от густо усеявших его стрел, но из-за быстро приближающихся туч небо и само по себе было довольно темным. Скорее стрелы из луков и самострелов мелькали, как молнии, поражая жертвы то там, то здесь. Полубак был утыкан черными стрелами, как дикобраз иглами. Одна стрела со звоном отскочила от моего шлема, столкнув меня на палубу. Рядом со мной упал человек, из груди которого торчали, дрожа, две стрелы, еще один шатаясь побрел прочь — стрела пронзила ему глаз — и через поручни рухнул на палубу.
Минуту-две я тряс головой, приходя в себя. При этом я бросил взгляд на колонну наших кораблей на западе. Вдали горели корабли, но было не разобрать, наши это или чужие. Вблизи я заметил, как небольшой корабль авроланов, оказавшись рядом с нашей галерой, перебросил абордажные крюки через вельсы. Матросы на борту «Непобедимого» били секирами по канатам, соединенным с крюками, но прикрепленные мощными цепями кошки не ломались и толпа бормокинов уже сыпалась к нам на палубу.
Лорд Норрингтон и Ней спустились с кормы и яростно накинулись на высадившихся противников. Серебряный клинок лорда Норрингтона сверкал во все стороны, рассекая ребра и мышцы, разрезая животы и полосуя зубастые морды. Брызги крови разлетались из-под его клинка широкой дугой. Раненые и умирающие бормокины хватались за свои отрезанные конечности и плотно зажимали лапами зияющие раны в своих телах.
Ней со своей булавой был рядом, он молотил с такой же силой, с какой, наверное, раньше ковал горячее железо. Выпад — и бормокин оказывался пронзенным его клинком, затем он выдергивал оружие, парировал удар меча древком оружия, потом сильно бил по голове, разбивая плечо или ребра. Когда он размахивал клинком на уровне ног, у нападающих сгибались и со щелчком ломались колени, переламывались ноги с таким же треском, как ломаются весла, зажатые между корпусами двух кораблей. Боевые кличи бормокинов переходили в болезненные стоны, когда он одним ударом крушил им морды.
Я поднялся на одно колено и зарядил стрелу, выстрелил в толпу бормокинов, лавиной скатывающихся через вельсы на нашу палубу. Определенную цель найти было трудно, потому что палуба кишела сражающимися. Схватившиеся в единоборстве фигуры могли быстро развернуться — и стрела, нацеленная в спину бормокина, могла поразить своего. Поэтому я выбирал цели среди тех, кто еще спускался на палубу или кто норовил проскользнуть позади моих друзей. Хорошо, что я был неплохим стрелком, но худо, что целей оказалось больше, чем стрел у меня в запасе.
Я уже собрался вытащить меч и спрыгнуть на палубу, когда спиной почувствовал приток горячего воздуха. Я обернулся в испуге, что на полубак выплеснули ведро пылающего напалма, но яркого пламени не было видно. Хотя быстро нарастало тепло, но от увиденного зрелища я похолодел.
Из трюма брига воздвиглась огромная человекообразная фигура, схватившаяся за мачту огромной
