– Вот телефон, вот еще один, у меня два сотовых, – Долгушин был сама открытость, – а питерский мой адрес… Знаете, я в июне квартиру продал. Пока новую подыскиваю. Так что теперешний мой адрес – этот теплоход.
– А как же… как же вы будете, когда навигация кончится? – громко спросила Катя.
Он обернулся.
– Ну, там видно будет. Вернемся в Питер с дочкой. Может, на время в отеле поселюсь. В «Астории», например. Один раз живем на свете, правда?
– Один, – Катя кивнула. Ей вдруг отчего-то малодушно захотелось спрятаться за спину Колосова. И было стыдно: чего она вылезла? И еще как-то неспокойно. Она чувствовала: превентивная акция, задуманная Колосовым, с треском провалилась. Они явились – и ничего толком не узнали. Ни о Ждановиче, ни о ком другом. Так, впрочем, всегда и бывает – первый блин комом. Но досадно было, что их на всех этих милицейских вездеходах с мигалками в окружении милиционеров с автоматами никто на теплоходе не испугался. Никто не выказал слабости или растерянности. Означало ли это, что здесь, на этом Ковчеге милицию ждали? И не сейчас, не после гибели Бокова, растиражированной по всем новостям, а с самого начала? И почему это Долгушин произнес это слово – «Астория»? Как пароль произнес. Неужели он узнал ее? Да этого быть не может! Просто не может и все, однако…
– Павлин у вас – загляденье, – хмыкнул вдруг Колосов. – Где ж такого покупали? М-да… все же жаль, что наш главный вопрос так и не прояснен. Ну да нечего делать. Время нас поджимает, – он глянул на часы. – Что ж, как говорится – до следующего раза.
– Да образуется все с Лехой, – сказал Долгушин. – Это ж ни в какие ворота: он и убийство Бокова.
– Ни в какие? Даже так?
– Да вы сами скоро в этом убедитесь. Леха, он… Это ж Леха Жданович! Мало ли, что там меж ними было.
– А что было-то?
– Да ничего такого, что могло кончиться убийством. Слово вам даю. Вы моему слову поверите?
– Поверю.
– Ну, тогда запомните: Жданович, хоть и на дух Кирюшку Бокова не переносил, хоть и морду ему не раз пощупать порывался, убить бы не смог. Он такой человек. Он не создан для крови.
– А для чего он создан?
– Песни его слышали, стихи? Вот для этого он и создан. Еще чуть-чуть для водки, как всякий нормальный мужик русский, еще… Ну, не заставляйте меня в пафосный тон впадать насчет его дара свыше.
– А кто, по-вашему, мог убить Бокова?
– Кто? Скажу вам так: если Леху в покое не оставите, я вот заявлю следователю прокуратуры… Почему-то мне все время кажется, что эта вот ваша спутница все-таки из прокуратуры – такая она строгая и невеселая, – Долгушин смотрел на Катю, – я заявлю, что Бокова убил я.
– Вы?
– Скажу, что я.
– Если Жданович виновен, такое лжепризнание его не спасет.
– А он не виновен.
Катя ожидала, что Колосов с ходу бросит в ответ: «А вы?» – но он не спросил.
– Аристарх, проводи господ-товарищей из милиции, – распорядился Долгушин, – Лиля, тебя на ветру окончательно продует, у тебя нос вон посинел. Ты бы Марусю увела в каюту, раньше не догадалась, нет?
Колосов, уже взявшийся за перила трапа, обернулся:
– Лиля… Она, Виктор Павлович, не уходила потому, что внимательно прислушивалась ко всему, что тут говорилось меж нами. Да, Лиля, уважаемая… Вы бы точно ребенка передали кому-нибудь. Вам придется сейчас проехать с нами.
– Мне? Зачем? Это почему? – щеки Лили снова вспыхнули. Она передала Марусю на руки Долгушину.
– Придется проехать до ближайшего отделения. Ненадолго.
– Но я ничего не сделала.
– Я и не говорю, что вы сделали. Нам просто надо кое-что выяснить. Вопросы кое-какие.
– Но я… Выясняйте. А что здесь нельзя?
– Действительно, здесь все выяснить нельзя? – спросил Долгушин.
– Нет, нельзя, – ответил Колосов.
– Почему же? – грозно рявкнул капитан Аристарх. – Что еще за новые фокусы?
– Это не фокусы. Таков порядок. У нее в паспорте, по-моему, неточность. Надо разобраться, прошу, – Колосов пропустил растерянную Лилю вперед.
Катя, не совсем поняла этот колосовский ход конем. Одно было ясно: Никита просто так, битым, «Ковчег-Крейсер» покидать не желал. В сплошной обороне, занятой его обитателями, его зоркий натренированный глаз сыщика углядел податливое звено. Катя вспомнила, что говорил ей Вадим по поводу Лили. По его мнению, она была безответно влюблена в Ждановича. Любопытно все-таки, почему Колосов выбрал именно ее для большой атаки? Неужели он решил, что к ней, единственной из всех, он сможет подобрать ключ?
