Глава 34
ВСАДНИК
Допрос Алексея Скуратова Колосову хотелось провести в неформальной обстановке. Он не собирался вызывать его на Никитский в Управление розыска. Лучше всего было нагрянуть в штаб-квартиру «Армии Юга России» как снег на голову и прищучить шефа «югоармейцев» в его комфортабельном персональном кабинете.
Но человек предполагает, а бог, как известно, располагает: свое появление в штаб-квартире военно- исторического общества Колосову все же пришлось предварить вежливым телефонным звонком. На том конце провода ему так же вежливо ответили, что, «к сожалению, Алексея Владимировича нет на месте, он находится в Берсеневке и вряд ли вернется в Москву до вечера».
И Колосов решил не отступать, ехать в Берсеневку. Однако его задержало одно дело. Позвонил криминалист Синицын.
Все эти недели он был с головой погружен в работу по проверке банка данных без вести пропавших и неопознанных трупов по Москве, Подмосковью и близлежащим областям. Результативное опознание в ходе работы с Мещерским заставило его заново скрупулезно проверять всю накопленную в банке данных информацию. И в первую очередь проверка касалась особых примет лиц, пропавших без вести, которые фигурировали в компьютерных базах. Все, чем располагал Синицын для сравнения, были данные судебно- медицинской экспертизы отчлененных останков. Этого катастрофически не хватало для работы, однако…
– Никита Михайлович, я тут данные по Рязанской области смотрю. – Синицын говорил по телефону загадочно и вместе с тем оптимистично. – И одновременно выводы судмедэксперта читаю по эпизоду на Южной улице в Знаменском. Там патологоанатом Грачкин особое внимание обращает на расположение мозольных образований на пальцах отчлененных кистей. Он еще выводы из этих исследований любопытные сделал.
– Какие еще выводы? – Никита не помнил, хоть убей, чтобы Грачкин говорил об эпизоде в Знаменском что-то конкретное.
– Насчет возможной профессиональной принадлежности потерпевшего выводы. Так вот я сейчас банк данных Рязанского УВД взял на проверку, текучка за год. Так вот… Никита Михайлович, ведь Новое шоссе, что через Знаменское проходит, Москву и Рязань соединяет. Мы вот предполагаем, ОН из Москвы останки вывозит… А что, если ОН и в смежных областях появлялся? Убивал там, а выбрасывал части тел у нас в области, на обратной дороге в Москву?
– У тебя что-то конкретное есть?
– Не знаю пока. Кажется… Но надо проверить. Будут результаты – извещу вас.
Синицын темнил. Но настаивать пока было бесполезно. Как истый криминалист-практик, он уважал только факты.
Колосов подошел к карте Подмосковья. Новое шоссе… Он тщательно проследил по карте маршрут. Действительно, Знаменское как раз по пути из Рязани в Москву. Затем отыскал еще одно название. Но поселок Берсеневка лежал далеко от этих мест. Совсем в другом краю.
В Берсеневке ему приходилось бывать прежде. И конно-спортивную базу, арендованную «югоармейцами», он нашел без труда. День выдался жаркий. Сильно парило. Шоссе петляло среди рощ и лугов. И даже резкий запах бензина не в силах был заглушить одуряющего аромата июльских трав. Дорога была пустынной. До базы оставалось всего три километра, как вдруг…
Никита увидел его с дороги и остановился, вылез из машины. Сразу за шоссе начиналось настоящее море травы: пестрый некошеный луг, ковер из клевера, ромашек, колокольчиков, иван-чая, зверобоя, узор белых, желтых, синих пятен среди темно-зеленого травяного фона. Шагни с горячего липкого асфальта – утонешь по пояс.
Вдали синела полоска леса, и от нее через луг к Колосову стремительно двигался…
Это был всадник на лошади. И когда Никита увидел эту лошадь ближе, у него захватило дух от восторга. Иноходец золотисто-соловой масти, огненное солнечное чудо – атласная шкура, совершенство линий и пропорций, легкость, стремительность, сила, грация. Грива и хвост, раздуваемые ветром, глаза…
Конь был под седлом с вытесненными на нем крупными буквами АЮР. Он легко нес на себе всадника. Никита, прикрыв от солнца глаза ладонью, смотрел на человека, подъезжавшего к нему на иноходце. Это был Астраханов. И ездил он верхом как бог. Казалось, они с конем – единое целое.
– Я вашу машину на шоссе увидел. Не забыл той нашей совместной поездочки. День добрый, – Астраханов осадил коня у самой машины, потрепал его по шее. Был он, несмотря на жару, в щегольских жокейских перчатках. – Вот не думал – не гадал, а довелось еще раз свидеться.
– И я не думал, Василий Аркадьевич. Но как говорится: на ловца и зверь.
– Вы, конечно, ловец? – Астраханов печально усмехнулся. Глаза его были невеселы. – Знаем уже все. Звонили и из прокуратуры, и из вашей конторы звонили. На Абдуллу данные запрашивали. Справки. Все бумаги вам нужны, даже когда… Эх, милиция моя, которая меня бережет… Я так и понял тогда. Отдел по раскрытию убийств, – он саркастически усмехнулся. – То-то вы там в институте со мной… Не меня, выходит, ждали, Абдуллу. Он что, по-вашему, в чем-то замешан был? Что, раз лицо кавказской национальности, так и всех собак на него готовы уж повесить? Всегда и во всем на подозрении?
Никита молча разглядывал лошадь.
– Красавица, – сказал он. – Просто красавица. Арабской породы?
– Ахалтекинка. Чистых туркменских кровей. Юлдуз. Звездочка моя ненаглядная. – Астраханов запустил руку в густую гриву лошади. Затем ковбойским жестом перекинул ногу через ее холку и пружинисто спрыгнул в траву. Держал лошадь под уздцы. Она доверчиво тыкалась мордой ему в плечо. Было видно: всадник и конь – давние друзья.
– Я к шефу вашему еду, к Скуратову, – сказал Колосов. – В штаб ваш звонил, сказали, тут он, в Берсеневке.
– Здесь, – Астраханов гладил Юлдуз. – Что, насчет Абдуллы вопросы начнете задавать?
