невероятно трудным и изначально обреченным на провал.
"Быть может, — подумала Лиз, — это потому, что у Дика никогда не было своих детей и родительские обязанности оставались для него тайной за семью печатями.
Дику просто не приходило в голову, что заботиться о ком-то может быть не только трудно, но и радостно".
— В какой роли? — уточнила Лиз.
— В роли мужа и отца. Если судить по твоим словам, это совсем просто и не требует никаких усилий, но я слишком хорошо знаю, что это не так. Нужно быть хорошим мужем и хорошим отцом. А это даже не профессия, это — искусство. Тут нужен свой особый талант. Уж во всяком случае, эта работенка намного сложнее медицины — в этом я уверен на все сто!
— Ну, не так все страшно, — улыбнулась Лиз. — Умение приходит, нужно только хотеть учиться. Дети сами научат тебя всему необходимому.
Но Дик только покачал головой:
— Ты прекрасно знаешь, что это не так. Большинство детей со временем выходят из-под контроля и в конце концов начинают накачиваться наркотиками или что-то в этом роде. Тебе очень повезло, что твои дети не такие. У тебя просто замечательные дочери и сыновья!
Лиз была очень рада, что он сказал «сыновья», включив таким образом Джеми в число нормальных детей. Впрочем, для нее он и был нормальным, разве что требовал внимания и заботы немного больше, чем остальные. Лиз приходилось только следить, чтобы он не поранился, не заблудился или не упал. В остальном же Джеми почти не уступал старшим и даже превосходил их в умении чувствовать малейшие нюансы обстановки.
— Странные у тебя представления о детях, — заметила Лиз. — Большинство из них отнюдь не бандиты и не хулиганы.
— Может быть, и не большинство, но очень и очень многие, — не согласился Дик. — А их матери — еще хуже, — добавил он неожиданно, и Лиз рассмеялась.
— Может, мне лучше вернуться домой, пока ты не узнал обо мне всю подноготную? Или ты все-таки рискнешь пойти со мной в кино? — спросила она.
— Ты прекрасно поняла, что я имел в виду, — продолжал настаивать Дик. — Вот скажи: у многих твоих подруг нормальные, крепкие семьи? Знаешь ли ты вообще случаи, когда брак между мужчиной и женщиной был бы по-настоящему удачным? Я не говорю — счастливым, просто удачным?
— О, кажется, я слышу речь не мальчика и не мужа, а закоренелого холостяка, — улыбнулась Лиз. — Что касается твоего вопроса, то мой брак с Джеком был и удачным, и счастливым. Мы прожили вместе много-много лет и были очень счастливы.
— Все равно большинство людей несчастны в браке.
Семейная жизнь не дает ничего, кроме разочарований, — упрямо сказал Дик, стараясь убедить ее.
— Нет, ты не прав, — не согласилась Лиз. — Я бы, во всяком случае, сформулировала иначе: большинство людей действительно не так счастливы, как были мы с Джеком, но некоторые все-таки счастливы! А есть, наверное, и еще счастливее!..
— Одна пара на миллион. Или даже меньше… вздохнул Дик, сворачивая на стоянку возле ресторана.
— Откуда у тебя такие взгляды на брак? — осторожно поинтересовалась Лиз, когда они сели за столик. — Неужели твоя семейная жизнь была столь ужасной?
— Кошмарной, Лиз, — честно ответил он. — Когда все наконец закончилось, мы ненавидели друг друга лютой ненавистью. После развода мы никогда больше не встречались. Если бы я позвонил ей, она бы, наверное, бросила трубку, да и я поступил бы так же. Вот до, чего довела нас семейная жизнь! И я не думаю, что наша история — исключение из правил. Скорее наоборот — мы были правилом; исключением были все, чьи отношения были лучше, чем у нас.
Он, похоже, искренне верил в свои слова, и Лиз пришлось напомнить себе: это вовсе не означает, что Дик прав.
— Все-таки мне кажется, что твоя история не типична, — сказала она спокойно. — Если бы все семьи были такими, как твоя, история человеческого рода давно бы прекратилась.
— Если бы все семьи были, как твоя, ты осталась бы без работы, — парировал Дик, и Лиз рассмеялась, хотя веселого в его словах было мало.
Потом они ели пиццу с грибами и оливками, пили кофе и разговаривали о множестве вещей — о юриспруденции, медицине, о том, как Дик жил в Нью-Йорке, когда был ординатором, и насколько ему там понравилось. Потом Лиз рассказала, как они с Джеком мечтали побывать в Европе; ей было интересно посмотреть Венецию, а Джек предпочитал юг Франции. Они составили специальный маршрут, который соединял две эти точки, пролегая через Швейцарские и Французские Альпы. Они коснулись еще множества тем и предметов, но Лиз все никак не могла забыть того, что говорил Дик о своем отношении к брак) и семейной жизни.
Очевидно, его предубеждение против этих институтов было достаточно сильным. Лиз не без горечи подумала о том, какого богатства он сам себя лишил. Она-то не променяла бы прожитых с Джеком девятнадцати лет на все сокровища мира. Без любимого мужа, без детей ее жизнь была бы пуста и бессмысленна — как, очевидно, была пуста жизнь Дика. У него была только его работа.
Конечно, он спасал людей, а не подтягивал брыли стареющим женам состоятельных бизнесменов, но все же Лиз казалось — это не может составлять единственное содержание человеческой жизни.
Но к этой теме они больше не возвращались. Вместо этого они заговорили о фильмах, и Лиз обнаружила, что и в этой области у Дика довольно оригинальные вкусы. Во всяком случае, выразиться она предпочла именно так. Ибо его пристрастия вообще нельзя было назвать вкусом. Он любил зарубежные, в особенности — французские фильмы, а также авангардное авторское кино, но большие коммерческие проекты вроде «Титаника» тоже не оставляли его равнодушным. Он смотрел детективы, боевики, триллеры, фантастику, исторические фильмы и фильмы о любви, а любимой его лентой были «Унесенные ветром» с Вивьен Ли и Кларком Гейблом в главных ролях. Лиз в свою очередь призналась, что ей нравились многие фильмы, которые она смотрела вместе с детьми, и даже старые диснеевские мультики, которые особенно любил Джеми.
Разговор о кино неожиданно напомнил Лиз о том, как редко она выезжала куда-то с детьми с тех пор, как погиб Джек. Лиз проводила с ними достаточно много времени дома, однако они уже давно не были в парке, где можно было поиграть в кегли или покататься на карусели. Она тут же пообещала себе, что в ближайшее время непременно вытащит их куда-нибудь, где можно развлечься.
Фильм, который они смотрели в тот день, еще больше укрепил Лиз в этом решении. Они действительно давно никуда не ездили всей семьей. Для начала стоит побывать в кино и посмотреть новый нашумевший боевик.
Когда поздно вечером Дик привез Лиз домой, она предложила ему зайти на чашечку кофе, но он отказался, сославшись на то, что завтра ему нужно рано вставать. Оказалось, ему необходимо было быть в больнице в шесть утра, и Лиз была глубоко тронута тем, что он потратил на нее столько времени. Дику оставалось спать часа четыре, и она поспешила извиниться перед ним за то, что задержала его допоздна. Она боялась, что утром Дик будет чувствовать себя разбитым, но он только улыбнулся и сказал:
— Я привык спать мало, к тому же дело того стоило.
Ты того стоила, — добавил он смущенно, и Лиз почувствовала, что польщена его словами, хотя они и удивили ее. Она прекрасно провела время и поблагодарила Дика за то, что он вытащил ее на прогулку. В свою очередь он пообещал позвонить ей, когда у него снова выдастся свободный вечер. Пожав Лиз на прощанье руку, он укатил.
Проводив его взглядом, Лиз вошла в дом. Питер и Меган еще не спали; они сидели в гостиной и смотрели видео. Когда мать появилась на пороге, они как по команде повернулись в ее сторону. Лиз поняла, что ей предстоит допрос с пристрастием.
— Вы целовались? — требовательно спросила Меган, и в ее голосе прозвучали гнев и отвращение.
— Конечно, нет, — ответила Лиз. — Ведь мы едва знакомы.
— Вчера ты утверждала, что он твой близкий друг, — парировала Меган.
— Брось, Мег. Воспитанные девушки никогда не целуются на первом свидании, — вмешался Питер, и
