друга и любовника.
Организовав неотложные лечебные мероприятия и наблюдение за больным со стороны доктора Стеценко на время моего отсутствия, я стала собираться на работу. От отражения моего лица в зеркале меня чуть не стошнило. Преодолевая отвращение к себе самой, я с грехом пополам заретушировала следы ночных бдений имеющимися в моем распоряжении косметическими средствами и надела белый свитер. Конечно, мне больше идет черное, но, имея в активе шестьдесят минут сна за ночь, надевать черное равносильно самоубийству, мое лицо по цвету от одежды отличаться не будет. Белый свитер хоть добавит чуть-чуть свежести.
- Сань, я в два часа буду как штык! - заверила я спутника жизни. - И ты к трем успеешь на работу.
- Иди! - он поцеловал меня. - Я на боевом посту.
С тяжелым сердцем я отправилась в прокуратуру, все время думая о том, как там мой Хрюндик. С Сашки я стребовала обещание немедленно известить меня, если состояние больного как-то изменится. Помимо беспокойства за сына, меня еще терзала совесть. Ребенок заболевал, уже когда пришел из школы, а я бросила его одного, потащилась сначала обедать с Сашкой, потом на происшествие, черт знает чем занималась, а он в это время плохо себя чувствовал, нуждался во мне... Пламя моего морального аутодафе разгорелось до такой степени, что, придя на работу, я вынуждена была принять валерьянки.
В девять часов в коридоре прокуратуры раздался зычный голос оперуполномоченного Кораблева:
- Девчонки! Налетай, а то не хватит! - и гул, в котором время от времени идентифицировались голоса женщин прокуратуры.
Я выглянула в коридор. На столе, стоящем в коридоре и предназначенном для написания гражданами заявлений, были разбросаны разноцветные купальники из лайкры; возле стола толпились наши девушки и тетушки, а над ними возвышался Кораблев, который, как коробейник, раскладывал купальники в более выгодные позиции, поднимал и демонстрировал наиболее, по его мнению, выигрышные экземпляры. Увидев меня, он бесцеремонно распихал девиц и заявил:
-Девчонки! Небольшой перерыв! Пусть сначала моя начальница выберет, а вам - что останется. Мария Сергеевна, пожалуйте, вам к лицу будет вот этот, желтый с черным. И вот этот, красный, тоже ничего, а?
- Леня, откуда это? - спросила я.
- Да это подарок вам. Ну серьезно, у меня друг работает в фирме, которая строчит эти купальники. Я ему там товар подвез, а он мне отсыпал купальников: раздай, говорит, своим девчонкам... Да правда, бесплатно. Вам что, купальник бесплатный не нужен? Ну раз не нужен, тогда, девчонки, налетайте!
Базар возобновился, а я услышала, что у меня в кабинете звонит телефон, и вернулась к себе. Звонил Сашка.
- Маш, не волнуйся: температура спала без медикаментозного лечения, горлышко еще немного отечное, но страшного ничего. Денька два дома посидит, и даже врача вызывать не надо. Сделаем пару ингаляций, витаминчики, и все будет нормально.
Похоже, Сашка не просто меня успокаивал, а опасности действительно не было. Мой ребенок и вправду легко переносит любые болезни.
Я вышла в коридор.
- Кораблев, иди-ка сюда!
- Ваш голос, дорогая шефиня, не предвещает ничего хорошего. Я вам желтый купальник все-таки отложил. Ну ладно, ладно, иду, иду!
- Леня, мы работать будем? Или ты будешь купальники раздавать?
- А что в этом плохого? Смотрите, как у сотрудников прокуратуры повысилось настроение!
- Ты бы лучше делом занялся.
- А что вы меня все время принижаете? Займись делом, займись делом... Как будто я бездельник какой- то!
- Кораблев, большего нахала я в жизни не встречала! Ты поедешь когда-нибудь за разрешением на допрос и кассетой? Мое терпение вот-вот лопнет!
- Как вы меня достали, Мария Сергеевна! Ну что вам дался этот Пруткин именно сегодня и именно сейчас! Давайте на той неделе. И у вас ребенок болен, шли бы домой, больше пользы было бы.
- Леня, мне кажется, это не твое дело. Ты мне разрешение и кассету привези, а я сама буду решать, куда мне идти.
- Это же надо быть такой душной женщиной! Как вас только сожитель терпит?
- Тебя не спросил. А тебе, кстати, не режет слух слово 'сожитель'?
- Нормально,-протянул он. - Он у вас вроде доктор?
- Все-то ты знаешь... Ты бы лучше по делу столько знал.
- А я и так знаю.
- Леня, хватит испытывать мое терпение, - взмолилась я. - Съезди за разрешением и кассетой. Второй день тебя прошу.
- Ну и что? Все равно вы сегодня ни в тюрьму не пойдете к Пруткину, ни кассету не посмотрите. Что, не так?
- Ну, а если даже и так?! - разъярилась я. - Твое-то какое собачье дело?!
- О-о, пошли оскорбления! Я так и знал, что вы долго не выдержите и ваша гнусная сущность проявится в потоке оскорблений!
- Все! Мое терпение лопнуло! Я звоню начальнику РУОПа...
- РУБОПа. А зачем?
- На тебя буду жаловаться.
- Ах, вы так? Да нате, подавитесь! - Ленечка эффектно выхватил из кармана куртки бумаги в пластиковой папочке и видеокассету и бросил все это мне на стол. - Вот вам разрешение на Пруткина, вот видеокассета. Да я еще вчера мог вам это привезти, только вас не было вечером.
- Я была на происшествии, - сказала я, медленно приходя в себя. - Извини, Леня. Но ты что, сразу сказать не мог? Нарочно, что ли, испытывал мое терпение?
- Испытывал. Его у вас мало. К людям надо помягше, а на вопросы смотреть ширше... Все-все-все!
Он увернулся от пластиковой папочки с документами, которой я попыталась его треснуть, и выскочил в коридор.
- Мария Сергеевна, я пока здесь... Если чего надо, скажите сразу.
Я обмахнулась папочкой и попыталась успокоиться. До визита Скородумова оставалось еще пятнадцать минут и надо было решить свои личные проблемы.
Отдав шефу материалы свежевозбужденного мной уголовного дела по факту умышленного убийства неустановленными преступниками депутата Государственной Думы Бисягина и его водителя Гольчина, я отпросилась с обеда - устроить больного ребенка.
- Больничный будете брать? - спросил шеф.
- Нет, я просто его отвезу к бабушке.
- Ну ладно... Если надо, я вас буду отпускать с полдня, с ним побыть, только вы уж матерьяльчик по Денщикову под сукно не кладите.
- Нет-нет, у меня на сегодня уже вызван заявитель. Все сделаю.
- Хорошо, дело по взрыву мы, конечно, направляем в прокуратуру города...
- Сейчас-то чего уж говорить, только почему бы в таком случае им самим было не осмотреть? - не удержалась я.
И вправду было досадно, поработала на чужого дядю, полдня и ночь вычеркнуты из жизни, и еще дня три-четыре буду восстанавливаться. И потом, ведь кто-то же дежурил в следственной части. Почему дежурный следователь не стал осматривать? Вряд ли в городе было происшествие серьезнее, чем убийство депутата Госдумы...
- Мария Сергеевна, каюсь, это была моя идея, - шеф меня ошарашил. - Это я подсказал прокурору города, что лучше вас вряд ли кто-нибудь произведет осмотр. Думаю, для вас не секрет, что в прокуратуре города к вам отношение неоднозначное. Я счел не лишним напомнить прокурору города, что вы очень квалифицированный и добросовестный работник.
Ну что тут скажешь? Спасибо, конечно, шефу за заботу, только очень хочется спать...
