— Кажется, я начинаю понимать, — сказал Дортмундер. — Компьютер — это машина, которая ничего не знает, пока я что-нибудь ей не скажу, и которая поверит мне, если я совру.
— Что-то в этом роде, — согласился Келп.
— Так, значит, эта твоя машина нуждается во мне больше, чем я в ней, — сказал Дортмундер.
— Ну вот, опять ты ее хаешь, — огорчился Келп.
— Джон, пусть Энди объяснит толком. А вдруг это поможет? — предложила Мэй.
— Я просто сижу, — ответил Дортмундер, поднося к губам опустевшую банку, — сижу, слушаю и никого не обижаю.
— Принесу-ка я еще пивка, — решила Мэй.
— Я подожду, пока ты не вернешься, — сказал Келп, когда она поднялась.
— Спасибо, Энди.
Мэй ушла на кухню, и Келп сказал:
— Как я понимаю, если нам удастся провернуть это дело, денег будет хоть завались.
— Это точно, — согласился Дортмундер.
— Я не говорю, что нам обязательно нужно рыть туннель, — сказал Келп. — Но в любом случае потребуется много ребят. Этот твой... старикашка... — ты говоришь, ему семьдесят лет?
— Да.
— Но он довольно крепкий?
— Даже очень.
— Вот и прекрасно, — сказал Келп. — Значит, носить его на руках не придется. Потом ты, я и, наверное, водитель.
— Обязательно, — отозвался Дортмундер. — Я сегодня уже ездил туда. С меня хватит. Если дойдет до дела, возьмем Стэна Мэрча.
— И может быть, Тайни Балчера, чтобы таскал тяжести и был на подхвате, — предложил Келп и, завидев Мэй, входящую в гостиную с тремя пивными банками в руках, добавил: — Спасибо, Мэй.
— Я уже открыла тебе пиво, — сказала Мэй Дортмундеру.
— Благодарю.
— Ты знаешь, — сказал Келп, ловко вскрывая банку. — Этот твой старый... этот парень, э-ээ...
— Том, — отозвался Дортмундер. — Его зовут Том.
— Ну что ж, Том так Том, — сказал Келп. — Этот Том очень напоминает мне Тайни. Честно говоря, я с нетерпением жду встречи.
— Глаза б мои на него не смотрели, — проворчал Дортмундер.
— Да, кстати, — сказал Келп. — Мы говорили о персоналке.
— Что значит «кстати»? — спросил его Дортмундер.
— Про персональный компьютер, — долдонил Келп. — Брось, Джон, не упрямься.
— Ладно, ладно.
— Да, нам придется вводить в него кучу данных, — сказал Келп, — но ведь это же обычное дело. Чем бы ты ни занимался, тебе всегда нужно иметь много точной информации.
— Это верно, — согласился Дортмундер.
— А мы введем ее в компьютер, — продолжал Келп, — и скажем ему: «А ну-ка напечатай самый лучший маршрут для туннеля». И если мы проследуем по этому маршруту, он прямиком выведет нас на ящик.
— Так просто, — заметила Мэй.
— Если дело представляется слишком простым, значит, ты что-то упустил, — сказал Дортмундер.
— Может быть, — нимало не смутившись, ответил Келп. — Может оказаться и так, что мы введем модель в компьютер, спросим у него про туннель, а он ответит, что дело не выгорит, поскольку сверху слишком много воды и грязи, или, скажем, ящик слишком далеко, или еще что-нибудь.
— Уж постарайся ничего не упустить, когда станешь запихивать в него данные, — сказал Дортмундер.
— Мы не собираемся ничего в него запихивать, — поправил его Келп. — Мы введем качественную информацию, уж поверь мне. Кстати, — добавил он с воодушевлением, — у меня есть один человек, которому можно поручить эту работу.
— Кто-то еще? — спросил Дортмундер. — Кто-то из наших?
Келп покачал головой.
— Уолли, компьютерный фанат, — ответил он. — Я не стану объяснять ему, зачем все это нужно, просто предложу вычислительную задачу.
— Я его знаю, этого Уолли?
— Нет, Джон, — сказал Келп. — Ваши пути-дороги не пересекаются. Уолли — типичный отшельник, общается с миром только посредством компьютерной клавиатуры.
— А он не захочет пообщаться через клавиатуру с полицией?
— Нет, я же говорю, с ним все в порядке, — настаивал Келп. — Уолли — совершенный нелюдим. Он сэкономит нам недели работы.
— Недели? — встревоженно произнес Дортмундер. — Сколько времени на это уйдет?
— Несколько дней, — заверил его Келп. — Если за работу возьмется Уолли, хватит буквально считанных дней.
— Видишь ли, в чем дело, — пояснил Дортмундер, — пока мы не закончим, Том Джимсон будет жить тут, у нас.
— Вот именно, — вставила Мэй.
— И если он решит нас покинуть, то только в том случае, если захочет отправиться на север и устроить наводнение.
— «Наводнение Джимсон», — донесся от двери холодный голос. Все подняли глаза. У входа в гостиную стоял Том, по обыкновению серый и холодный, и рассматривал обращенные к нему лица. На его морщинистой физиономии играло нечто вроде насмешливой улыбки. — Звучит как старая народная песенка, — добавил он, не шевеля губами. — «Знаменитое наводнение Джимсон».
— Сдается мне, там упоминался Джеймстаун, — подал голос Келп.
Том внимательно выслушал слова Келпа и столь же внимательно рассмотрел его самого.
— Может быть, ты и прав, — решил он и обернулся к Дортмундеру. — Болтаешь налево и направо о моих замыслах?
Дортмундер поднялся на ноги.
— Это Том Джимсон, а это — Энди Келп, мы работаем вместе, — сказал он.
Том кивнул и смерил Келпа взглядом:
— Так, значит, это ты поможешь мне воплотить в жизнь мечту о пенсии.
Келп улыбнулся так, словно Том Джимсон очень ему понравился.
— Затем я и пришел, — сказал он, по-прежнему развалясь на диване. — Мы с Джоном и Мэй обдумывали разные подходы и способы.
— Самый надежный способ — это динамит, — заверил его Том.
— Не знаю, не знаю, — ответил Келп. — Вода находится там уже около двадцати лет. Что произойдет, если вызвать мощную отливную волну? Она может перепахать все до такой степени, что достать ящик будет еще сложнее.
При этих словах Дортмундер, стоявший посреди комнаты, словно ждущий автобуса пассажир, обернулся и с уважением посмотрел на Келпа.
— Мне такое и в голову не приходило, — признался он.
— А мне приходило, — сказал Том. — Но мой способ закладки динамита исключает образование отливной волны — во всяком случае, в пределах водохранилища. Внизу, в долине, там, где Ист-Дадсон, Дадсон-Сентр и Дадсон-Фоллз, — вот там может быть отливная волна. Но ведь нам-то на это наплевать, верно?
Никто не нашелся, что ему ответить. Мэй, которая тоже поднялась и стояла подле Дортмундера подобно черновому (отвергнутому) наброску статуи Гранта Вудза «Городская готика», лишь спросила:
— Не угодно ли пива, Том?
— Нет, — ответил Том. — Я привык к режиму. Спокойной ночи.
