Значит, и эта легенда была проработана правильно.
– А кто с тобой? – возвращаясь к врожденной подозрительности, спросил бур. – Не англичане?
– Упаси бог. Этот – тоже голландец, амстердамский, – указал Шульгин на Новикова, – а остальные – русские.
– Русские – помню. У них был царь Петр, саардамский плотник. Ничего не имею против русских. А что им тут надо?
Подозрительность буров неистребима.
– Прогуляться хотят, золота поискать. Не здесь, там, далеко, в Калахари.
– В Калахари нет золота, – резко сказал бур.
– Одни говорят – нет, другие – есть. Мы поищем.
– В Калахари нужно ехать на быках. Лошади не выживут, – сообщил начальник станции.
К этому времени они уже сидели в тени трех жидких акаций и приложились по первой. То, что было во фляжке у Шульгина, буру, так и не назвавшему своего имени, понравилось.
На трех девушек в длинных дорожных платьях он вообще не обращал внимания, как тут их и не было. Такой характер.
– Знаешь, парень, – сказал начальник станции, когда роботы уже запрягли по четверке лошадей в каждый фургон и, будто бы торопя хозяев, пощелкивали бичами, – в Калахари ты езжай, только воды запаси побольше. А южнее – не советую. Последний поселок, где есть еще наши, – Мороквейн. Ниже уже англичане. С ними встречаться не стоит. Конная полиция это будет или ойтландеры[54] – не важно. Они вас ограбят, а скорее – убьют.
– Так уж? – с сомнением спросил Новиков на современном голландском.
– На эти штуки, парни, не рассчитывайте, – сказал бур, указывая на револьверы у них на бедрах. – Вас, если захотят, перестреляют издалека, а потом займутся вашими медхен.[55] И ружья вряд ли помогут. Я вам напишу записочку, каждый бур севернее Оранжевой реки будет рад помочь правнуку ван Дрейда. В остальном – сами смотрите…
О настоящих бурских фургонах можно прочитать у Майн Рида, там описаны все детали их устройства. Фургоны наших героев внешне от старинных не отличались, исключая кое-какие технические новинки. Но без тщательного техосмотра разницы не заметишь. Колесные диски не дубовые, а алюминиевые со спицами, с накладками из пластика, покрытого древесным шпоном, чтобы выглядели, как надо. Бесшумные подшипники, резиновые шины, замаскированные грубыми железными ободами. Кузова из 10-мм титана, обшитого дюймовыми досками горного каштана снаружи и мягким стеганым кевларом внутри, тент вроде парусиновый, но тоже из кевлара, от которого пули рикошетят.
И лошадям их тянуть было легко: сами катятся, когда солидола во втулках достаточно.
А насчет неспособности оборониться – тут пожилой бур определенно заблуждался. На облучке каждого фургона – биоробот в широкополой шляпе, в сюртуке и с бородой до середины груди. Если принято здесь – так и будет. Справа от ноги в специальном зажиме торчит тяжелое капсюльное ружье. Однозарядное. Калибром 15 мм. Издалека его видно. Не внушает опасений для внешнего наблюдателя: пока достанет, пока прицелится… Автоматическая винтовка не видна, уложена вдоль борта. Вскинуть ее и начать стрелять с руки – секундное дело.
Второй, прикрывающий фланги и заднюю полусферу, готовый к появлению пресловутых ойтландеров, сидит на откидной скамеечке, одетый для маневренного боя в саванне. Джинсы и рубашка сероватые, в обтяг по фигуре, прочные и легкие ботинки для долгого бега. Вместо раритетных «кольтов» – по два «маузера-96» на поясных ремнях. Винтовки «СВД» под рукой. Над верхним свесом тента прилажен готовый к работе пулемет «ПКМ».
По идее шесть роботов способны дать отпор любому количеству нападающих. Эскадрон кавалерии их будет или пехотная бригада. Первая сотня будет уничтожена беглым и смертельно точным огнем на дальних подступах, ровно за то время, которое потребуется на соответствующее число выстрелов. С остальными, если не разбегутся, придется повозиться несколько дольше, но с тем же результатом. Потребуется – в течение ближайшей ночи руками передушат. Отчего и говорил Антон в свое время: «Слишком опасное оружие».
Фактически роботов можно переиграть только одним способом – накрыть караван массированным артиллерийским огнем из засады. Лучше всего – с закрытых позиций, сосредоточив по цели огонь сразу нескольких гаубичных батарей. Но, во-первых, тогда еще не существовало легких и маневренных скорострельных пушек, за исключением французской 75-мм образца 1897 года, да и та стреляла только шрапнелью, во-вторых – отсутствовали приборы и методики, позволявшие вести хотя бы побатарейный огонь по подвижной цели без предварительной пристрелки.
…Мужчины и девушки едут верхами, опередив колонну фургонов на сотню метров. Теперь они снова под собственными юношескими псевдонимами. Билл Дайм – Новиков, Дик Мэллони – Шульгин, Майкл Фолли – Левашов. Голландские, паспортные американские и прочие имена временно забыты. Девушкам псевдонимы не нужны, и так стильно выходит: Ирэн, Лэрис и Энн.
Кони под каждым были высшего разбора, шестивершковые,[56] мастями от чисто вороной через караковую и гнедую до игреневой,[57] у всех разные, но одинаково тренированные на гладкую скачку и стипль-чез. Вместо обычных подков – пластиковые чехлы на копыта с победитовой окантовкой.
Со стороны кавалькада смотрелась красиво. Девушки умели держаться в глубоких кавалерийских седлах. Дамские – это совсем не то. Одеты они были в высокие сапоги лучших российских мастеров с серебряными шпорами, зеленоватые бриджи, льняные рубашки, поверх – легкие кожаные куртки. От южного солнца головы защищали светлые стетсоновские шляпы. Да еще каждая была в больших зеркальных солнце– и пылезащитных очках. Практично, пока никто из местных не видит. Появятся – можно и снять.
Вооружены барышни совсем неплохо. Зря старый бур намекал на беззащитность этих красавиц, которыми смогут воспользоваться посторонние. Не считая девяностовторых «беретт» в кобурах на бедрах, каждая имела пристегнутые к седельным крыльям по два «маузера» с колодками-прикладами и карабин «СКС» поперек задней луки. Там же – подсумки с достаточным боеприпасом. И стреляла каждая, даже Анна, потренировавшись, – на уровне известного «Соколиного глаза», только дальше. На сто метров – в консервную банку, на пятьсот – в ростовую мишень. До забивания гвоздей в стену пулями не доходило, но Ирина, сосредоточившись, скорее всего смогла бы.
«Кладоискатели», вспомнив старую литературу, выбрали себе другие стволы. Дайм держал поперек передней луки штучную вертикальную двустволку «Снайдер»: верхний ствол гладкий, 12-го калибра, заряженный крупной картечью, нижний – нарезной 10-мм. Если вдруг выпрыгнет из зарослей быстрый и крупный зверь вроде льва.
У Дика, для огневого прикрытия группы – десятизарядный «винчестер 45 АПК», у Майкла – помповый «браунинг» 10-го калибра с дробью 4/0.
Все это, само собой, не считая автоматических, «по вкусу», личных пистолетов.
Ехали правым берегом Вааля, рассчитывая скоро свернуть на северо-запад, в сторону Земли Бечуанов.
Погода была во всех смыслах чудесная. Как в южнорусской степи в последних числах апреля. Солнце, пока не палящее, цветущие до самого горизонта цветы-эфемеры; не прячущиеся, словно в кинохрониках из национальных парков, стада антилоп и иных обитателей этих широт. Иногда, поблизости от ручьев и заросших по берегам подобием камыша маленьких озер, появлялись слоны.
– Жаль, что нам сейчас ни к чему слоновая кость, – с легкой печалью в голосе говорил Шульгин – Дик. Хотелось ему испытать свои силы в стрельбе с коня по этим тяжелым, но особенным образом грациозным животным.
А вот носороги и жирафы не встретились до сих пор ни разу.
Ехали, отпустив поводья, разговаривали о том, что исполнилась наконец детская мечта… И никаких предыдущих тягот и потерь не жаль, если это – получилось!
– Да и какие наши годы, парни? – разглагольствовал Левашов, бросив стремена и покачивая ногами. – Сорока еще нет, а все уже случилось. Помнишь, Билл, я говорил, что после сорока жить вообще не стоит?
– Чего не помнить? И всерьез задумывался – не прав ли ты? – ответил Новиков.
