Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели

Роботы, как уже раньше говорилось, были абсолютно идентичны функциям, которые им приказано исполнять. А тут они начали вести себя по-своему. Как-то договорились, поделили обязанности без «высочайшего» приказа. Интересный момент. Тоже, вроде Замка, умнеют на глазах?

– Пойдем за ним, – распорядился Шульгин.

Пока шли, Джонсон докладывал:

– Сначала госпожа Лариса открыла огонь в шалаше. Следов крови, чужой или ее, – нет. В кого стреляла – неизвестно. Но – не вверх, по горизонтали, о чем свидетельствует разброс гильз. Потом, переместившись на девятьсот восемьдесят метров вперед и вправо, снова стреляла. На этот раз ствол был направлен вверх под углом больше сорока пяти градусов. Что также подтверждается соотношением ее следов и рассеиванием гильз. Можно предположить, что огонь велся по низколетящей цели, приближающейся ракурсом ноль горизонтали, до пятидесяти вертикали…

Джонсон говорил тоном уверенного в себе криминалиста.

– Что еще?

– Применения другого оружия не отмечено…

– Вывод? – резко спросил Новиков.

– Информации недостаточно. Сигнальные выстрелы обычно делаются вверх. Для тренировки используются мишени или подручные предметы. Не обнаружено. Присутствия опасных для госпожи Ларисы живых существ мною также не обнаружено.

Иван Иванович встретил их на краю очередной большой поляны. Они, получается, тянулись одна за одной, разделенные не очень широкими перелесками.

– Ну что, где она? – рванулся к нему Левашов.

– Госпожа Лариса была здесь совсем недавно, но сейчас ее нет. – В голосе робота словно бы проскочила нотка искреннего сожаления, или это просто показалось. – Вот здесь она последний раз стреляла, сидя или стоя за этим кустом. – Он протянул пистолет и две гильзы. – Осмотром травы и почвы установлены десять точек вертикального давления, предметами весом от тонны и больше, без химического или термического повреждения. Следы горизонтального перемещения отсутствуют. Если бы здесь приземлялись вертолеты, имелись бы отпечатки колес или лыж. Предположительно, предметы могли быть опущены и подняты с других летающих объектов, например – тяжелых вертолетов или дирижаблей…

Обстоятельность робота утомляла, но так уж они были запрограммированы.

– Сложновато будет. Проще нечто антигравитационное вообразить, – сказал Шульгин, самостоятельно осматривая указанные роботом места.

– Вывод, – снова потребовал Новиков.

– Неизвестные предметы прибыли сюда самостоятельно или были доставлены иным способом, после чего снова покинули поверхность, забрав с собой госпожу Ларису, – ответил Иван Иванович. – Вот место, где ее следы прерываются. Рядом с самой большой вмятиной на почве…

Олег блуждающим взглядом смотрел под ноги, никак не реагируя на услышанное.

– Только летающих тарелок нам тут не хватало? – шепотом спросил Шульгин у Новикова. Он и представить себе не мог, что Левашов так вдруг потеряется. Неужели действительно страстная любовь, когда мысль о том, что с твоей женщиной случилось плохое, выбивает способность к рациональному поведению?

У него самого случались всякие неожиданности в отношении близких людей, но обычно нехорошие моменты мобилизовывали, а не вгоняли в прострацию.

– Обожди, хрен его знает… – отмахнулся Андрей. Он на самом деле не хотел делать окончательных выводов.

– Дай-ка сюда, – сказал он Ивану Ивановичу. Тот протянул «беретту», грамотно держа ее мизинцем за спусковую скобу.

Андрей вытащил магазин, передернул затвор. Все верно – после предыдущей бешеной пальбы Лариса израсходовала всего два патрона. Что ей помешало? Выбили пистолет из рук, скрутили, забросили в летательное устройство? Это ж как неудачно вышло – на несколько минут они опоздали. Подними Олег тревогу чуть раньше, сам догадайся роботов вызвать – успели бы.

Шульгин, думающий в том же направлении, присев на корточки, тщательно осматривал траву и землю.

– Я уже изучил каждый сантиметр, – сообщил Иван Иванович.

– И что?

– Следов рукопашного боя, вообще никаких следов, кроме этих. – Он указал на вмятины от Ларисиных каблуков. – Значит, госпожа Лариса бросила здесь свое оружие и добровольно села в транспортное средство. Если бы она не хотела, то отстреливалась бы до последнего патрона…

– Не факт, – сказал Шульгин.

– Да что же вы за мудаки? – вдруг закричал Левашов. – Рассуждаете здесь, а Лариса…

– Что – Лариса? – повернулся к нему Новиков. – Заткнись, если не трудно. Мы что? Цены на базаре в Одессе обсуждаем? Не можешь держать себя в руках – молчи. Сами разберемся.

Шульгин поднял руку, требуя от всех молчания. Такие команды принято выполнять сразу. Сашка явно что-то услышал. Раньше роботов, обладающих слухом, намного превосходящим человеческий? И тут же Андрей сам уловил отзвук мысли. Точнее – эхо. Сосредоточился. Все верно, это наверняка Лариса. Неужели у нее тоже прорезались способности? Наверняка помогло очень сильное желание или столь же отчаянный страх. Да нет, панической составляющей в ее призыве не было. Не очень четко сформулированный, но вполне понятный призыв: «Я жива, я в плену, выручайте!»

Сашка по глазам понял, что Новиков тоже поймал сигнал. Слегка кивнул. Подождал еще немного. Больше ничего, тишина «по всем диапазонам».

– Все в порядке, – сказал он, обращаясь к Олегу. – Она жива и здорова. Сумела передать. Тоже, видишь, совершенствуется. С кем поведешься… Андрей поймал сигнал вместе со мной, значит, ошибки никакой. Похоже, я даже направление схватил…

– И я. – Новиков указал на северо-запад.

– Точно…

Левашов приободрился на глазах. Раз Лариса жива – все остальное вопрос техники. В буквальном смысле.

– Расстояние не определяется? – спросил он.

– Как его определишь? Бывало, через астрал с Валгаллы сигнал доходил без потери мощности. Но она точно на Земле. У меня, кроме голоса, еще и картинка мелькнула. Что-то здешнее: зелень, небо, скалы… Да и по времени… Если всего минут пятнадцать-двадцать назад ее в «тарелку» посадили…

– Не в «медузу»? – перебил его Олег.

– Какая «медуза», ты чем слушал? Давление на почву до тонны, а «медузы» вообще грунта не касались. Пятнадцать минут… – повторил Шульгин. – Взлет-посадка, скорость едва ли сверхзвуковая. Можно надеяться, что ее выгрузили в пределах сотни километров отсюда и, оказавшись снаружи, она сумела до нас достать…

– Сто километров, – упавшим голосом повторил Левашов. – День езды. Куда ее за это время переправить могут…

– Меня куда больше интересует – куда ее уже доставили? – сказал Шульгин. – Забрали, отвезли, высадили. Скорее всего – на своей базе. Что же это за очередные враги у нас объявились? На гравилетах. Снова дуггуры? Но почему именно Лариса, почему не кто-то из нас? Или – все сразу. Непонятно.

– Чего зря гадать, – прервал его Новиков. – У нас, слава богу, Удолин есть. Как раз по нему задачка. Погнали обратно…

Профессор был не слишком доволен тем, что его оторвали от увлекательнейшей беседы. Он как раз начал вникать в тонкости дагонского восприятия пространства-времени, весьма отличающегося от общечеловеческого. Одновременно, образовав вокруг себя избирательно проницаемую защиту (через которую наружу проходят только те мыслеформы, которые он считал нужным транслировать собеседникам, причем так, что лакуны и пробелы реципиентами не замечались), записывал в специально выделенные ячейки памяти волновые характеристики их мозговых эманаций и алгоритмы, которыми они пользовались