преступное, стабильно убыточное предприятие не передадут в частные руки и тем самым не снимут очередной жернов с республиканского бюджета – тоже никто не знал. Мэр Бабилона, господин Цугавара, министр по делам промышленности, господин Билано, только разводили руками в приватных и полуприватных беседах с заинтересованными делаварами и молча тыкали пальцами в небо… Но и сам ныне здравствующий господин Президент был ни при чем, он даже и не подозревал о существовании пресловутой фабрики, никто ведь и никогда в докладах и публично не хвастался ее достижениями, и тем более неуспехами. Скорее всего, причина крылась в каком-то из его предшественников, в когда-то принятом решении, которое никто до сих пор не удосужился взять в руки, стряхнуть с него пыль и поставить вопрос о пересмотре.
Грязные опилки и ошкурки перестали заполнять свалку, а те, что были – постепенно были вывезены куда-то на другом транспорте. Сигорд только и сумел выспросить у водил, что подбирает все это строительная фирма «Тритон», которая специально, в рамках помощи муниципалитету, согласилась утилизировать мусор.
– Для них-то мусор, – объяснял словоохотливый шофер, – а для наших-то халявное сырье.
– Халявное оно халявное – да неужели без взятки?
– Тю! Да всей взятки было – литр конины директору свалки и коробка конфет клерихе его, учетчице. Я сам видел и слышал.
– Ага! И сам присутствовал, как в муниципалитете замутили эту шнягу по поводу вспомоществования городу?
– Чего?
– Сначала, говорю, на городском уровне было разрешение.
– Ну, как наверху там было – этого я не знаю. А тебе что?
– Да… любопытно же, на чем люди деньги делают. Ну много ли они поживились на кучке опилок? Литр коньяка, небось, больше стоит всего этого дерьма, что они отсюда увезли.
– Не скажи, гора приличная была! У наших технология позволяет использовать стружку, а лучше опилки, и стоит это денежек, хотя получается выгодно. Я один только по пять ходок делал три дня, кубометров по пять-шесть, а нас трое возит. Так что они свои бабки отбили, не сомневайся.
Сигорд и не сомневался. И сделал то, что было вполне логично, конструктивно, предельно элементарно, однако ни в одну менеджерскую голову почему-то не пришло. Он целый день взвешивал, выбирал и прикидывал, подобно Буриданову ослу – с кого начать, с мебельщиков, или со строителей? И там, и там были плюсы и подводные камни, а ошибаться не стоило. Со строителями куда проще сговариваться и заключать взаимовыгодные сделки, но если уж подписался в проект – не уклониться без больших потерь. Государственная мебельная фабрика – это непредсказуемость в ведении дел, где факторы прибыльности, выгоды или здравого смысла – далеко не самые главные факторы. Руководство муниципальных и государственных контор имеет в своей работе совсем иные путеводные звезды, отнюдь не всегда видимые обычному глазу. Зато взятки составляют, как привило, очень малую пропорцию, в сравнении с полученной от них выгодой. Но это если с ними договоришься. И еще надо знать, с кем именно договариваться, чтобы левая рука не отменила решения правой. Сигорд выбрал начало пути и предпочел строительный «Тритон» мебельной «Сказке». Может быть, это было оптимальное решение и оно сэкономило ему нервы, а может быть он нарывался тем самым на дополнительный риск и неоправданные расходы, но он добился своего, а стало быть оказался прав, ибо много правд на земле, но дорога к ней одна: поступок.
В «Тритоне», который внутри себя служащие почему-то именовали комбинатом, он всего лишь за один рабочий день прошел весь бюрократический марафон:
– приемная
– отдел кадров
– инженер по производству
– директор по производству
– директор всего «Тритона»
– инженер финансового отдела
– главный бухгалтер
– зам. директора по снабжению
– совещание
На совещании присутствовали главный по финансам (первый зам. генерального) и главный бухгалтер, инженер по производству (директор по производству – селекторно) и юрист.
Больше всего охали и сомневались юрист и главбух, потому что человек, обещавший им поставки материала, являлся простым физическим лицом без права ведения коммерческой деятельности и это грозило комбинату мелкими, но неминуемыми неприятностями по линии налоговой инспекции. Да и поставки намечались довольно небольшие… Однако «Тритон», волею делового случая, с лета испытывал серьезные перебои с древесностружечным мусором (иначе с чего бы они полезли вдруг подбирать случайные опилки с какой-то свалки) и главному финансисту, ведущему совещание, выбирать особенно не приходилось. Все необходимое делалось и делалось в темпе, через два-три месяца должен был окончательно определиться новый долгосрочный, надежный и экономически выгодный поставщик. Но до светлого будущего надо было еще добраться сквозь расхристанное невзгодами настоящее.
– Да, подтверждаю. С конкретикой – сразу звоните и привозите. Первую партию оформим по факту и тут же подпишем вот этот договор на будущее. Все? Всем спасибо, совещание закончено.
Идеальный итог совещания! Именно его хотел и представлял себе Сигорд: ноль предварительной юридической и финансовой ответственности, плюс обещания будущих партнеров – устные, но подкрепленные жестокой необходимостью.
Могут, конечно, и нагло обмануть, и забыть про клятвы и твердые обещания – в цивилизованном мире живем – но уж эта из всех опасностей меньшая. Сигорд в красках представил, как он, проплатив за сырье и транспорт, подкатывает с караваном самосвалов к воротам «Тритона», а недоуменная охрана заявляет ему, что никогда и ничего не слышала ни о Сигорде, ни об опилках, начальство уехало неведомо куда и не велела беспокоить до конца года… Не такая уж и фантастика.
Вздыхай не вздыхай, кури не кури, а завтра ехать окучивать фабрику «Сказка». Помолиться, что ли? Нет, молитва – это ничто иное как попытка заключить с Высшими силами договор. Устный. А надобен письменный.
– Да, господин Сигорд. Я и есть специалист по отходам, старший инженер Яблонски.
– Очень приятно. Я знаю, что вы уже в курсе моего визита, но повторюсь кратко: я был бы готов избавить территорию вашей фабрики от мусора.
– И что же мешает вашей готовности?
– Отсутствие договора между нами.
– А наличию договора, в свою очередь, мешает отсутствие условий договора?
– Именно. У вас проблема, у меня способы ее решить. Почему бы нам и условия не согласовать?
– Вы можете избавить нас от мусора и хотите знать, сколько мы можем за это заплатить?
– Да.
– Немного. Фабрика небогата. Кроме того, в бюджете нашей фирмы никогда еще не было графы расхода на вывоз мусора с ее территории.
– Фирма? Первый раз слышу такое определение в адрес государственного предприятия.
– Так солиднее. Тем не менее, такой графы расходов у нас не предусмотрено.
– А как же вы раньше обходились?
– Раньше у нас были необозримые авгиевы конюшни на южном танковом полигоне, которые мы и засирали с милостивого позволения министерства обороны. Полигон признан военными неперспективным – к городу стал слишком близок, но он же, как раз по противоположной причине, штафиркам от муниципалитета и бизнеса не подошел – от города далек. Но и возить нам туда запретили. И с прошлого года мы ходим, как говорится, под себя. Осталось недолго.
– Что, заросли?
– Угу. Так сколько вы хотите за свой труд?
– Я думал, что предварительная смета уже существует, вы же как-то вывозили раньше.
