Калам не видел капитана с тех самых пор, как пару дней они поднялись на борт «Затычки». Ассасину показали довольно тесную каюту, заказанную и оплаченную для него Салком Эланом. Затем капитан поспешил в тюрьму — вызволять свою драчливую команду.
«Салк Элан. Жду не дождусь, когда тебя увижу».
Со стороны сходней послышались громкие голоса. Калам повернул голову. На борт поднимался капитан. За ним шел высокий сутулый человек средних лет с худощавым вытянутым лицом. Его костлявые щеки, по последней придворной моде, были присыпаны голубой пудрой. Однако наряд его щегольством не отличался: простая полотняная одежда, какую носят напанские моряки, поверх которой был накинут теплый морской плащ. Его сопровождали двое массивных краснолицых телохранителей с черными бородами и такими же черными, плохо завитыми усами. На головах у них поблескивали шлемы с налобниками, тело защищали кольчужные доспехи. У пояса висели кривые сабли. Калам безуспешно пытался сообразить, откуда родом эти молодцы. И телохранителям, и их господину было не слишком уютно стоять на слабо покачивающейся палубе.
— А вот и казначей Пормкваля пожаловал, — негромко произнес кто-то за спиной Калама.
Удивленный ассасин повернул голову и увидел говорившего. Тот стоял, облокотившись на перила. «На расстоянии одного удара кинжалом».
— Мне очень верно тебя описали, — с улыбкой проговорил человек.
Он был молод, сухощав, одет в шелковую рубашку болотно-зеленого цвета. Каламу даже понравилось его достаточно миловидное лицо, однако излишняя жесткость не позволяла ассасину назвать это лицо дружелюбным. На длинных пальцах незнакомца поблескивали кольца.
— Кто ж тебе меня описал? — хмуро спросил Калам.
— Наш общий друг в Эрлитане. Позволь представиться: я — Салк Элан.
— Нет у меня никаких друзей в Эрлитане.
— Хорошо, я не так выразился. Это был человек, который тебе задолжал, а я, в свою очередь, задолжал ему. Вот мне и пришлось заняться твоим отъездом из Арена. Теперь ты уезжаешь, и мои обязательства заканчиваются. Не думал, что все это растянется на такой срок.
Что ж, Салк Элан говорил вполне искренне и, возможно, рассказал больше, чем требовалось.
— Знакомые игры, — усмехнулся Калам.
— Мебра доверил тебе передать Шаик книгу Дриджны. Ты это сделал. Мебра считал, что ты держишь путь в Арен. Еще он думал, что с твоими… дарованиями ты вознамеришься перенести огонь священного дела Дриджны в сердце империи. Правильнее сказать,
Салк Элан обвел глазами городские крыши. Он улыбался.
— Увы, мои здешние приготовления чуть не оказались под угрозой. Что хуже всего, за мою голову даже назначили вознаграждение. Уверяю тебя, это какое-то чудовищное недоразумение. Однако я мало верю в имперское правосудие, в особенности если дело касается личной гвардии Пормкваля. Так что я оплатил на этой посудине не одну, а две каюты. Моя напротив твоей.
— Капитан показался мне вполне надежным человеком, — сказал Калам, скрывая нарастающую тревогу.
«Если Мебра догадался, что я собираюсь убить императрицу, сколько еще таких догадливых? И этот Салк Элан… у парня язык без костей… если только не пытается что-нибудь прочесть у меня на лице. Давнишняя уловка. В нынешних условиях вполне оправданная…»
С нижней палубы долетал раздраженный голос казначея. Он взвизгивал, в чем-то упрекая капитана. Тот если и отвечал, то вполголоса.
— Ты прав: капитан вполне надежный человек, — согласился Салк Элан. — Просто он верит в нереальные вещи.
Что ж, Элан лишь подтвердил его собственное мнение насчет капитанского характера.
«Чудак, он верит в силу выданных ему 'имперских документов'. Пергамент, на котором они написаны, — и тот стоит дороже».
— И вот что еще в нем меня настораживает, — продолжал Элан. — Капитан — человек весьма незаурядного ума, и ему нравится забавляться разными иносказаниями и туманными намеками. Не сомневаюсь, когда вы встретились с ним в «Шторме», он таких словесных кружев наплел, что вогнал тебя в недоумение.
Вопреки своему настроению, Калам улыбнулся.
— Тогда понятно, почему он мне сразу чем-то понравился. Элан негромко и понимающе засмеялся.
— Думаю, нам втроем будет о чем поговорить вечерами, за ужином в его каюте. Ужасно, когда в пути не с кем словом перекинуться.
Подавляя свою улыбку, Калам сказал:
— Больше я не сделаю такой ошибки и не подставлю спину под твой удар, Салк Элан.
— Понятное дело, ты отвлекся, — невозмутимо ответил Элан. — Вряд ли представится другой такой случай.
— Рад, что мы поняли друг друга. А то, знаешь, в твоих объяснениях больше дыр, чем в днище этой посудины.
— Говоришь, ты рад? Откуда такая сдержанность, Калам Мехар? Я просто счастлив, что мы так здорово поняли друг друга!
На нижней палубе казначей продолжал распекать капитана. Матросы побросали работу и вовсю глазели.
— Какое возмутительное нарушение всех правил приличия! — брезгливо поморщился Элан.
— Но на корабле хозяин не этот горлопан, а капитан, — возразил ему Калам. — Если бы он захотел, он бы мигом заставил казначея умолкнуть. Сдается мне, капитан нарочно позволяет ему побушевать.
— И все же я предлагаю спуститься вниз и прекратить этот поросячий визг.
Калам покачал головой.
— Нечего совать нос не в свои дела. Кто мы такие? Впрочем, это мое мнение. Ты волен поступать, как желаешь.
— Нет, Калам, это наше дело. Надо знать матросов. Казначею они не посмеют слова сказать, но нам за невмешательство будут мстить. Или ты хочешь, чтобы кок подавал нам кашу, предварительно плюнув туда?
«А ведь этот хлыщ прав».
Салк Элан стал спускаться. Он держался уверенно и чуть нагловато. Калам постоял еще немного и тоже двинулся вниз.
— Эй, благородный господин! — крикнул Элан.
Казначей и его телохранители разом повернули головы.
— Надеюсь, вы хорошо понимаете, что терпение капитана имеет предел, — продолжал Элан, подходя ближе. — На большинстве кораблей вы и ваши изнеженные слуги давно оказались бы за бортом и сейчас лежали бы на дне, радуя глаз проплывающим рыбам.
Один из телохранителей взревел и шагнул навстречу Элану. Волосатая рука сжала эфес кривой сабли.
Казначей был мертвенно-бледен. Невзирая на жару и теплый напанский плащ с капюшоном, его лицо оставалось сухим.
— Ах ты, наглый выползок из задницы старого краба! — запищал он. — Убирайся в свою дыру, проклятое дерьмо, а не то я сейчас крикну стражу и тебя закуют в цепи!
Казначей поднял тощую руку с длинными пальцами.
— Мегара, отделай этого наглеца, чтобы впредь помнил!
Телохранитель, не снимая руки с эфеса, шагнул к Салку Элану.
— Прекратить безобразие! — зычно крикнул капитан. Полдюжины матросов встали между усатым телохранителем и Эланом. В руках угрожающе покачивались ножи и стилеты. Телохранитель потоптался на
