Жеребец Калама беспокойно мотал головой и пофыркивал. Седой конюх, стоявший рядом с Миналой, не мог отвести глаз от коня.
— Последнее приобретение Пормкваля? — спросил он.
Минала кивнула.
— Замечательный конь. У нашего Железного кулака прекрасный глаз.
«И не менее впечатляющее бесстыдство. Даже свое бегство он выставляет напоказ. Не сомневаюсь, когда он окончательно уберется из Арена, то заберет с собой и весь военный флот. Ах, Кенеб, в какую яму мы тебя затащили!»
Калам говорил ей: «Уезжай из Арена». Те же слова она сказала при расставании Сельве, но было поздно. Кенеб оказался под началом Блистига, командующего аренским гарнизоном. Ни о каком отъезде не могло быть и речи.
Минала чувствовала, что больше никогда не увидит родных.
«И все ради чего? Я отправляюсь вслед за человеком, даже не понимая, испытываю ли я к нему хоть какие-то чувства. Да, Минала, в твоем возрасте нужно бы уметь обуздывать порывы».
Далеко на юге тянулась серо-зеленая полоска, подрагивая в потоках горячего воздуха. Впереди лежала бесплодная каменистая равнина. По ней шла мощенная битым кирпичом дорога — ответвление от Имперской дороги.
Авангард армии Кольтена достиг перекрестка. Если ехать на восток или юго-восток, местность скоро изменится. Появится растительность, замелькают деревушки и городки. В тех краях, на берегу Джальхадинского моря, стоял священный город Убарид.
Дым далеких пожаров придавал южной части горизонта сероватый оттенок.
Откинувшись в седле, Дюкр вместе с остальными слушал словоизлияния капитана Сульмара.
— …согласие в этом будет полным. Мы должны выслушать Нефария и Пуллика. Нельзя забывать, что беженцы сильнее всех страдают от тягот пути.
Изуродованный капитан Лулль презрительно фыркнул. Сульмар заметно побледнел, но продолжал говорить:
— Беженцев держат на голодном пайке. Конечно, в Ватаре полно воды, но за рекой снова начинается пустыня.
Балт запустил пальцы себе в бороду.
— Наши колдуны ничего не чуют. Но пока мы еще далеко. Сначала нужно пройти по этой равнине, переправиться через широкую реку и миновать лес. Сормо сказал, что духи земли могут прятаться очень глубоко.
Дюкр взглянул на юного колдуна. Тот сидел на своей лошади, опустив плечи и спрятав лицо за капюшоном. Руки, сомкнувшиеся на седельной луке, заметно дрожали. Нил и Нетра все еще не оправились после бойни на Гелорском хребте. Они не показывались из своей повозки, и у Дюкра даже закралась мысль, живы ли они.
«У нас осталось всего три мага… а может, всего один, ибо эти двое либо мертвы, либо до крайности слабы. Каждая неделя нашего проклятого странствия делает Сормо на десять лет старше».
— Тактические преимущества должны быть для вас очевидны, — возобновил свою атаку на Кольтена Сульмар. — Даже разрушенные, стены Убарида могут послужить лучшей защитой, чем пустыня без единого холмика.
— Хватит! — рявкнул Балт.
Сульмар умолк, плотно сжав бескровные губы.
Дюкр поежился, но вовсе не из-за наступавшей вечерней прохлады.
«Виканцы тебя не поймут, Сульмар. Ты занимаешь слишком высокий пост, чтобы идти на поводу у беженцев и действовать в ущерб общей стратегии Кольтена. Узнать бы, что таится под твоей личиной, капитан. Думаю, когда ты попиваешь вино в обществе Нефария и Пуллика Алара, ты совсем другой. Там истинный ты…»
Кольтен не одернул Сульмара и не отчитал его. Распекать было не в правилах главнокомандующего. Все подобные речи, как и напыщенные требования знати, Кольтен встречал с презрительным и холодным равнодушием. Если для соплеменников такое поведение было привычным, Сульмар и подобные ему едва сдерживали переполнявшую их злобу.
Чувствовалось, что в этот раз Сульмар был намерен изложить позицию знати до конца.
— Мы не может учитывать только военные интересы, господин Кольтен. Есть же еще, так сказать, и гражданская точка зрения…
Лулль не выдержал:
— Господин Балт, прошу срочно повысить меня в звании, чтобы я смог отлупить этого прихвостня, пока на нем живого места не останется. В противном случае, Сульмар, — оскалил зубы Лулль, — мне придется разобраться с тобой наедине.
Сульмар ответил ему молчаливой усмешкой.
— Никакой гражданской точки зрения нет, — сказал до сих пор молчавший Кольтен. — Возможно, мы и сумеем отбить Убарид, но окажемся в смертельной ловушке. Нам не выдержать одновременного нападения с суши и моря. Втолкуй Нефарию мои слова. Это мой последний приказ тебе.
— Как понимать, последний?
Кольтен не ответил.
— А так и понимать, что последний, — пробасил Балт. — Ты будешь разжалован и с позором изгнан.
— Прошу прощения, но это не во власти господина Кольтена.
Кольтен повернул голову.
«Неужели Сульмар все-таки задел виканца за живое?» — подумал Дюкр.
— Мое поступление на имперскую военную службу было закреплено соответствующим приказом. Считаю необходимым напомнить вам, господин Кольтен, что сила малазанской армии строится не только на безоговорочном подчинении приказам, но и на свободе изложения своих воззрений по тому или иному вопросу. Я не отказывался подчиняться вашим приказам, господин Кольтен. Но у меня есть право требовать надлежащего протоколирования своей точки зрения. Если желаете, я могу напомнить соответствующие артикулы устава, где говорится об этом.
Снова воцарилось молчание. Потом Балт, наклонившись к Дюкру, спросил:
— Историк, ты все понял?
— Как и вы, господин Балт.
— Его точка зрения будет надлежащим образом запротоколирована?
— Конечно.
— Он требует судебного разбирательства. Значит, понадобится адвокат. И потом, суд не может происходить без присутствия Железного кулака.
Дюкр кивнул.
— А где у нас ближайший Железный кулак?
— В Арене.
Балт задумчиво кивал.
— Что ж, тогда мы должны поскорее добраться до Арена и решить все дела по малазанским законам.
Он повернулся к Сульмару.
— Если, конечно, капитана волнует судьба его карьеры. Иногда мне кажется, ему важнее быть хорошим в глазах Собрания знати.
— Взятие Убарида позволит нам рассчитывать на помощь флота адмирала Нока, — заявил Сульмар. — Мы сможем быстро и без риска добраться до Арена по морю.
— Ты, должно быть, забыл, что флот адмирала Нока находится в Арене? — усмехнулся Балт.
— Нет, господин Балт, я это прекрасно помню. Но как только там узнают, что Убарид снова в наших руках, адмирал сразу же выведет корабли из Арена.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что корабли на всех парусах помчатся к нам? — Усмешка Балта
