И снова Гвальхмай ощутил разлитую в воздухе ненависть, подобная которой царила на борту таинственного корабля, но направленную на сей раз не на него одного. Чужая мысль забилась в его мозгу, и мысль эта была: «Убей, убей, убей!» Он взглянул на Коренис. Лицо девушки было сурово безжалостно.
Вимана подплыла ближе. Длинная изогнутая шея лебедя откинулась назад, и клюв широко раскрылся. Снова засверкали круглые кристаллические глаза птицы, и некая разрушительная энергия в виде двойного потока ослепительного смертоносного огня врезалась в силовую стену. Но этот разряд не походил на прежнюю молнию, ту, что Гвальхмай некогда собственноручно выпустил в море водорослей, и ту, что убила морского дракона. Это был жестокий голубой луч – тонкий, безжалостный и нестерпимо яркий.
Луч ударил в силовое поле, и в невидимом барьере вспыхнуло сияющее радужное кольцо, которое переливалось всеми оттенками, словно мыльный пузырь прежде чем лопнуть. Казалось, целую вечность изливался поток энергии в этот сияющий круг, раскаляя силовое поле, преодолевая его сопротивление, деформируя атомную структуру таинственного материала.
Под сим яростным напором в стене образовалась вмятина, она становилась все глубже и глубже, и наконец, пробив силовое поле, странная молния с треском пронеслась до середины затонувшего острова.
Зловеще дрожа, она зависла в небе Нор-Ум-Бега, подобно огненному предзнаменованию, возвещающему людям внизу пришествие Судного Дня. Затем луч погас, но теперь края ровного отверстия в невидимой стене загорелись.
Сначала медленно, потом все быстрей по мере того, как увеличивалась площадь горения, маленькие бездымные язычки пламени лизали и пожирали силовую завесу. Наконец потоки огня со страшным ревом взметнулись высоко в небо и достигли верхнего истонченного края невидимой преграды, которая так долго защищала Нор-Ум-Бега от натиска океана. В стене образовался широкий разрыв, доходящий почти до уровня моря, и в обе стороны от него устремились превратившиеся в стофутовые столбы языки пламени, спеша обогнуть обреченный остров и встретиться на противоположной его стороне – они двигались со все возрастающим ускорением, дабы слиться в одном исполинском костре и, слившись, исчезнуть навсегда.
Прожорливый огонь устремился и вниз. Он казался холодной и не оставляющей после себя пепла полосой света, которая постепенно опускалась к поверхности моря. Эта полоса двигалась вниз медленно, ибо одновременно от скалистого морского дна начала подниматься навстречу энергия, возникающая при распаде атомных структур, которая насыщала собой силовую стену, – как это и было задумано инженерами Древней Атлантиды. Но процесс уничтожения шел быстрее, чем процесс восстановления.
Набегающие волны уже перекатывались через край стены, но не могли погасить неуклонно опускающуюся полосу пожара. Потоки соленого дождя хлынули на Лодочную Площадь, заливая обращенные к небу лица до смерти испуганных людей. Протяжный вопль ужаса донесся снизу до вершины Башни.
Толпы людей уже текли вверх по пандусам зиккурата. Все понимали: скоро поднимающаяся над уровнем воды Башня останется единственным местом, где можно будет искать спасения. Гвальхмай видел, как люди спешно переворачивают лодки, и понимал бессмысленность всего этого.
Корабль-лебедь спокойно качался на волнах, вытянув шею, – словно наблюдал за происходящим и забавлялся царящим внизу смятением.
Нунганей и Косаннип смотрели на Стену Рабов. Там шло сражение, и темный поток их порабощенных соплеменников уже хлынул через каменную преграду. В толпе, текущей по улицам разрушенного города, не было видно золотых доспехов Убийц. Похоже, они поняли, какую опасность сулит лишняя тяжесть на плечах. Жалобные крики обреченных людей слились в один общий стон, едва ли различимый в торжественном гуле и грохоте потопа, в волнах которого каменные дома рушились, словно сахарные.
Вся верхняя часть силовой завесы была уже уничтожена, и в сотне мест, где энергия восстановления уступила энергии разрушения, вода била сквозь стену фонтанами.
Тоненькие струйки сверкали серебром, когда солнечные лучи отражались в брызгах или негасимый огонь подсвечивал их снизу. Отдельные потоки, встретившись, слились в огромные реки и те хлынули вниз мощными водопадами, когда огромные морские валы начали безостановочно перекатывать через край стены.
Пена и водяная пыль вскипали на зеркальных поверхностях вертикальных потоков, затмевающих своей высотой водопад Не-Ах-Га-а.
Люди на Башне, находящиеся прямо над вспененными струями потопа, могли видеть, как вода хлынула навстречу бегущей толпе рабов и повлекла несчастных за собой. Стремительные потоки уже достигли Скважины и с плеском слились вокруг ее краев.
Лебедки, такелаж и прочее оборудование исчезли в зияющей дыре. Оборудованная блоками и приводами вышка над Скважиной накренилась, рухнула, и кипящий поток мгновенно унес ее прочь. Нагромождения плит и насыпи из земли и камней без следа исчезли в бурлящих волнах. Отверстие Скважины разверзалось все шире и шире, словно измученная жаждой Земля широко разевала рот навстречу воде.
Но даже сквозь мощный рев низвергающегося океана из проклятых глубин Скважины доносился размеренный стук и грохот Рабочих, которые пытались пробить тонкий слой скалы, отделявший их от свежего воздуха и царства прекрасных зеленых лугов наверху.
Водопад со страшным шумом обрушился на тонкий слой скальной породы, и огромная тяжесть сокрушила, разбила вдребезги преграду. Воздушный пузырь начал стремительно подниматься по зигзагообразной шахте. В нем был заключен некий расплывчатый Образ, по форме отдаленно напоминающий человека, но превосходящий последнего размерами настолько, насколько мамонт превосходит мышь! Вместе с ним в пузыре поднималось корявое дерево с совершенно белыми от отсутствия хлорофилла стволом и листьями.
Лишь один раз существо взмахнуло над волнами израненной кровоточащей рукой – и скрылось под водой навсегда.
В то же мгновение воды приостановили свое бурление у разверстой дыры в земле, и оттуда на сотни футов в небеса взмыл мощный фонтан брызг. Потом исполинский столб стал снижаться, уменьшаться и наконец превратился в расходящийся пенный крут, отмечающий место, где находилась самая глубокая шахта, вырытая когда-либо смертным человеком. И ничего больше не указывало на то, что внизу похоронены плоды тысячелетнего изнурительного рабского труда. Навеки погребенной под водой осталась пещера, которая обитателям Страны Темного Солнца показалась бы не более, чем простой прихожей.
Колоссальный вал прилива, несущий с собой обломки строений и мусор, хлынул по центральной улице
