В ссылке, в Яранске, Дубровинский только урывками мог читать «Искру». Он был оторван и от практической работы в комитетах. А именно сейчас нужны были такие организаторы, как он. И Книпович поняла это очень скоро. Наверное, от нее Иосиф Федорович впервой и услышал имя Красина, «Никитича», «Лошади», с которым потом столько лет будет работать рука об руку.
Красин жил в Баку на Баиловском мысу. Жил под своим именем и на широкую ногу. Он был начальником строительства Баиловской электростанции и ее главным инженером. Он принят в лучших домах нефтяной столицы, у него великолепный выезд. Ему едва минуло тридцать, и он строен, красив, одет на зависть бакинским франтам. На строительстве электростанции вавилонское столпотворение. Кажется, что сюда съехались представители всех народностей Европы и Азии. Есть тут и англичане, и немцы, и голландцы. Не говоря о русских, армянах, грузинах, азербайджанцах, татарах.
Но для всех – от простого рабочего до инженера – слово Красина – закон. Он умеет быть респектабельным, но и умеет, засучив рукава, налаживать станки и приборы. Этот человек «талантлив во все стороны». И по-американски деловит.
Нефтяные тузы без устали нахваливают хозяйственного инженера. И только несколько доверенных товарищей, среди которых и бухгалтер строительства, и сторож, и слесарь, знают, что Красин агент ленинской «Искры». Что через Баку и из Баку идут транспорты газеты на Волгу. А там она растекается по Центральной России, попадает за Урал, проникает и в сибирские тундры.
Но Красин не просто агент, не просто лицо, ведающее перевалочным пунктом нелегального транспорта. Здесь, в Баку, под его руководством поставлена подпольная типография «Нина». Душа и создатель типографии, искрометный Ладо Кецховели дал ей это легендарное имя. И по-новому зазвучало старое предание о просветительнице Грузии Нине, дочери Завулона. Когда-то, давным-давно, в IV веке, она тайно проповедовала христианство, совершала «чудесные исцеления» и заставила уверовать в Христа целый народ.
Подпольная «Нина», дочь Кецховели и Красина, помогала народам уверовать в великую освободительную миссию марксизма.
Дубровинский прибыл в Астрахань как раз в то время, когда в Баку Красин и члены Бакинского комитета РСДРП оправлялись от новогоднего налета полиции. Книпович слыхала о нем. Она знала, что с таким трудом налаженный транспорт матриц «Искры» провалился. По и она не знала подробностей этой новогодней ночи.
А в тот вечер, 31 декабря 1901 года, когда в Яранске Дубровинский вернулся от врача-терапевта, в далеком Баку в приемной зубного врача Софьи Гинзбург зло залаял звонок. Сегодня у нее отбоя нет от пациентов. И это в канун нового, 1902 года. Нет, пусть себе звонят, больше она не принимает.
Скоро уже вечер, а пироги еще не испечены, да и в комнатах не прибрано. Гостей будет немного, все свои. И, как бывало, вспомнят Россию, Москву, Петербург, хрустящий снег и ядреный морозец новогодних ночей. Или нет, метель, обязательно метель.
Уже десять часов. Сейчас придут гости, а она и ног не чует. Устала страшно, полежать бы… Но где там, на кухне что-то подозрительно шипит.
Звонок в передней захлебывается, вот-вот оторвется язычок. Нет, это не клиенты. Ну, конечно, гости. Да что они, с ума сошли или уже успели где-то старый год спровадить?
– Сейчас, сейчас!
Фартук в сторону, взгляд в зеркало.
– Прошу, дорогие гости!..
В переднюю вваливаются трое. В полутьме не разглядеть. Но каковы прохиндеи, явились ряжеными.
– Да будет вам, в Новый год колядовать не положено…
– Госпожа Гинзбург?
Голос незнакомый. Шутники еще и притворяются. Софья Гинзбург распахивает двери в освещенную столовую и тихо опускается на сундук… Жандармы!
На бакинской таможне какой-то неуклюжий рохля наступил сапогом на картонную коробку. Она лопнула. Нужно было составлять акт. Коробку выкинули и ахнули. Призвали жандармов. Те без труда определили характер груза – матрицы, матрицы «Искры». И они пришли на имя зубного врача Софьи Гинзбург.
Она их получала и раньше. И передавала каким-то людям, не зная, кто они, и что она передает, и от кого.
Теперь с таким трудом налаженное печатанье газеты с матриц провалилось. Вернее, провалился адрес.
Красин честно сообщил за границу о провале. Крупская от имени Ильича ответила, что в таком случае нужно сократить работу типографии и переключить все силы на транспорт готовых изделий. Главное – транспорт.
Даже во Франции не много таких уютных, обжитых и таких живописных городков, как Монпелье. В десятке километров от города – море, по соседству Марсель. А в Марселе и в Монпелье очень крепкие профсоюзные организации. Руководители марсельского профсоюза моряков добрые друзья Петра Смидовича.
Смидович живет в Монпелье. Сюда, в этот маленький французский городок, приходят большие, увесистые пакеты.
Через некоторое время эти пакеты уже в Марселе. Их содержимое переложено в компактные резиновые мешки.
Французская пароходная компания «Пакэ» осуществляет регулярные рейсы по линии Марсель – Баку.
Отплевываясь пеной, лодка все дальше и дальше уходила в открытое море. Стихли звуки шумного порта, расплылись его огни.
Авель Енукидзе еще не привык к ночным прогулкам по морю. И он еще никак не может налюбоваться на
