'клиента' – господина Казимира Шадковски. В котором часу и часто ли выходит из квартиры; куда и каким маршрутом перемещается; пользуется ли охраной; чем заняты домочадцы, если таковые имеются; планировка дома и двора, подходы к месту постоянного проживания…
Для выяснения всех подробностей девушке понадобится три-четыре дня. А там подоспеют и агенты прикрытия. Надежный и отработанный прием, коим группа Ирины Арбатовой успешно воспользовалась в последних числах марта в Лондоне, а спустя две с половиной недели – в Амстердаме…
Глава вторая
После неприятного разговора с журналисткой, Бельский топтался на краю обрыва, нервно затягиваясь второй по счету сигаретой…
Не любил он, когда давили. Всякой моралью, призывами к человечности, уповали на жалость и использовали в качестве доводов прочее дерьмо – жуть как ненавидел все эти сопли! Лучше подошла бы и без обиняков шепнула: страшно мне здесь до утра оставаться – боюсь, штаны насквозь промочу; и те, что на мне, и запасные. А не верещала на весь Кавказ: 'Вы не имеете права!… Вы бросаете нас на произвол судьбы!… Вы потом никогда не простите себе этого ужасного решения!… Идиотка!'
Однако мысли его постепенно утеряли агрессию и вернулись в реальность. Вспыхнул огонек, подпаливший третью сигарету; невидимый дым растворялся в кромешной тьме…
Но внезапно Станислава снова кольнуло беспокойство.
Нет, теперь оно не было связано с истеричкой из Соединенного Королевства – что-то скребло его душу по иному поводу.
Остановившись и нащупав ногами край обрыва, подполковник настороженно прислушался, словно пытаясь угадать в окружавшей черноте причину смутной тревоги и… вдруг сорвался к лесочку.
– Что случилось, командир? – послышался за спиной встревоженный голос Дробыша.
– Услышишь стрельбу – подтянись к дозору! – обронил тот на ходу. – Остальным быть здесь!…
Полагаться на интуицию он не любил – предпочитал просчитывать каждый шаг и действовать наверняка. Но с того момента как подраненная 'вертушка' плюхнулась на краю ущелья, стройные планы рассыпались. Где-то неподалеку присутствовал невидимый враг, и вновь на всю катушку заработал фактор случайности и везения. В этих условиях не грех было прислушаться и к тому, что нашептывала интуиция.
Бельский собирался бесшумно подобраться к дозорным, оповестив их о своем присутствии условленным сигналом – коротким тихим свистом.
Сейчас в дозоре сидели опытный Бес с Игнатьевым. Вокруг было безмолвно; лишь ветерок осторожно колебал молодую зелень низкорослых деревьев. С виду все было буднично и спокойно…
Станислав набрал в легкие воздуха, сложил для свиста губы и… резко пригнул голову – впереди послышались хлопки.
Стреляли его ребята – это он понял сразу. И нападавших было немного – Бес с Игнатом били не очередями, а прицельными одиночными выстрелами.
Предупредив своих свистом, он рванул вперед. Упав в трех шагах от Сонина, приник к биноклю…
– Левее двадцать. Сто метров, – подсказал Юрка.
– Сколько?
– Двоих видел.
Несколько ответных пуль прожужжали над головами, но выстрелов спецназовцы не услышали. Значит, нападавшие тоже использовали бесшумное оружие.
Определить цели подполковник не успел – перестрелка стихла так же быстро, как и началась. И вновь над лесочком повисла обманчивая тишина…
– Пойду проведаю. И посчитаю усопших, – шепнул капитан.
Появление боевиков не стало для Бельского неожиданностью – подспудно нападение он ожидал, потому и предпринял меры предосторожности. Теперь же, после отражения неумелого наскока ему стало проще принять решение – почему-то появилась уверенность: больше духи на подобное не отважатся.
Пора было сниматься с площадки. Но уйти следовало незаметно, дабы у остатков какой-то недобитой банды не появилось соблазна разобраться с оставшейся у вертолета малочисленной группой…
Сборный отряд без задержек преодолела длинный участок поредевшего леса; по пути Стас забрал Беса с Игнатьевым, оставив в дозоре одного свежего бойца. Второму он также оставил с летунами, приказав присматривать за ущельем. Бортач с демонтированным курсовым пулеметом устроился под скалой – рядом с раненным летчиком. Всем четверым надлежало дожидаться прилета спасательных вертолетов. Остальные восемь человек двинулись к заставе…
На лес это было похоже там – у оконечности ровного плато, где стояла 'восьмерка'. Чем выше поднимался отряд по отрогу, тем реже и скуднее становилась растительность. А дальше – на продуваемой всеми ветрами верхотуре, не встретится даже кустарник.
Едва последние жиденькие деревца остались за спиной, Бельский увидел двух убитых мужчин, распластавшихся на камнях. О них и доложил Сонин, 'проведав' результат короткой перестрелки.
– Что думаешь? – невесело справился командир пару часов назад.
– Думаю, мы грохнули только тех, которые шли впереди. Ты же знаешь: эти паскуды использую нашу тактику ночного передвижения – высылают вперед парочку лидеров. А сколько их было всего – сказать трудно.
Да, тут возражать было сложно. Потому-то в голове родилась задумка: потеряв двух человек, бандиты не сунутся снова. Но при этом людей следует увести с площадки незаметно – пусть чеченцы пребывают в заблуждении – будто возле вертолета остались все…
Проведя отряд через лесок, и миновав место недавней перестрелки, подполковник вознамерился взять хороший темп. Однако скоро по цепочке бойцов долетело очередное 'приятное' известие:
– Командир, оператор подвернул ногу. Нужна остановка – срочно требуется помощь.
Тот в сердцах сплюнул в пустую темноту, поправил на плечах лямки ранца и, еле сдерживая раздражение, объявил:
– Привал. Иван, посмотри, что там с его ногой!…
Протопать успели всего час. Стас вообще не собирался делать скидок на неподготовленных чужаков и устраивать ради них отдых. Идти-то предстояло верст пятнадцать – сущая безделица. Пару-тройку километров по ребру отрога, потом взять правее и напрямки через неглубокое ущелье к заставе. И вдруг – на тебе!
Оценивая продолжительность очередной задержки, подполковник послал еще один смачный плевок куда-то в сторону от тропы: стоит связаться с этими гражданскими, так непременно жди сюрпризов!
Как бы там ни было, но открыто выражать неудовольствие он воздержался – все ж таки парень помог выпутаться из передряги с аварийной посадкой 'вертушки'. Если бы не он, еще неизвестно – остались бы живы. Или лежали бы сейчас под обломками на дне ущелья…
– Игнат, подежурь, – распорядился Бельский, передавая Игнатьеву бинокль ночного видения.
Сам же отправился посмотреть на травму оператора…
Спецназовцы дело знали – не дожидаясь указаний и подсказок, оттащили парня в ближайшую складку, где можно было подсветить фонарями и оказать первую помощь. Станислав спрыгнул на дно неглубокой промоины к метавшемуся внизу желтому фонарному лучу. Пострадавший сидел на камнях и поддерживал под колено приподнятую правую ногу; расшнурованный ботинок с ребристой подошвой валялся рядом.
– Лодыжка опухает. Растяжение, – пояснил Сонин, распечатывая индивидуальный перевязочный пакет.
Подполковник сбросил со спины ранец, присел рядом; не обращая внимания на приглушенный стон, ощупал сустав.
– Сейчас плотненько перемотаем, – колдовал капитан с бинтами, – при желании можно и
