Взяв Хуану за руку, она промолвила:
– Ты должна многому научиться, прежде чем уедешь. И весьма прискорбно, что ты не умеешь вести себя спокойно, как твой брат.
Неожиданно вмешалась Катарина.
– Но, мама, Ангелу легко сохранять спокойствие. Он же никуда не уезжает. Его невеста приедет СЮДА.
Королева посмотрела на серьезное личико младшей дочери и поняла, что разлука с ней разобьет ей сердце больше, чем с другими детьми.
«Пока еще я ей не сказала, что она отправится в Англию, – размышляла Изабелла. – Прежде чем она покинет нас, пройдет еще несколько лет. Нет смысла говорить об этом сейчас».
В комнату горделиво вошел Фердинанд, и все замолчали. Он не мог просто смотреть на своих детей, не думая о блестящем будущем, которое он для них устраивал. И когда старшая дочь первой подошла поприветствовать его, королева со всей очевидностью осознала, что Фердинанд видел в ней лишь связующее звено с Португалией… мирные границы, которые позволят ему без всякого труда продолжать сражаться со своими старыми врагами – французами. Хуан и Хуана – это союз с Габсбургами. Мария. Он едва взглянул в сторону Марии, ибо в отношении нее у него еще не сложилось грандиозных планов.
Королева положила руку на плечо Катарины, словно защищая младшую дочь. Бедная маленькая Катарина! Она означает для него лишь дружбу с Англией. Ее избрали невестой для Артура, принца Уэльского, потому что она всего на год старше его, и потому подходит больше Марии, которая старше Артура на четыре года.
Фердинанд внимательно, одного за другим, рассматривал членов своего семейства.
– Вижу, вы веселитесь, – заметил он.
«Веселимся! – подумала королева. – На лице бедняжки Изабеллы написано горе, у Ангела – покорность, у Хуаны – безумие, а у Катарины – безразличие. И это называется весельем?»
– Что ж, – продолжал Фердинанд, – у вас есть хороший повод для веселья!
– Хуане очень хочется узнать как можно больше о Фландрии, – сказала королева.
– Это хорошо. Это очень хорошо. Ты должна быть достойна такого счастья. Изабелле же повезло, она очень хорошо знает Португалию. Моей старшей дочери исключительно повезло.
Она думала, что лишилась португальской короны, и считала, что только чудо может вернуть ее.
– Я не могу ехать в Португалию, – тихо произнесла принцесса Изабелла. – Не могу, отец… – Она замолчала, и в комнате повисла недолгая, но зловещая тишина. Стало ясно, что принцесса Изабелла вот- вот совершит крайне неблагоразумный поступок – зарыдает перед королем и королевой.
– Мы оставим за тобой право возвратиться в Испанию, доченька, – ласково сказала королева, и Изабелла, одарив мать благодарным взглядом, сделала реверанс.
– Но сперва… – начал Фердинанд.
– Не сейчас, дорогой, – решительно перебила мужа королева, не обращая внимания на гневные огоньки, вспыхнувшие в глазах Фердинанда.
Ради своих детей, как и ради страны, Изабелла была готова встретить гнев мужа.
– Наступило время выходить Изабелле замуж, – заметил Фердинанд. – Жизнь, которую она ведет, противоестественна. Она постоянно пребывает в молитвах. О чем она молится? О стенах монастыря?! Она должна молиться о детях!
Все сидели подавленные, за исключением Хуаны, которая, наоборот, пришла в возбуждение от стычки.
– А я всегда молюсь о детях, отец! – выкрикнула она.
– Хуана, – одернула ее мать, но Фердинанд усмехнулся.
– Перестань! Тебе незачем так рано молиться о детях. А как моя младшая дочь? Она хочет изучить обычаи и манеры Англии?
Катарина уставилась на отца в искреннем замешательстве.
– Я тебя спрашиваю, дитя мое, – продолжал он, нежно глядя на девочку. На маленькую Катарину, самую младшую, всего десяти лет от роду, но незаменимую для его грандиозных планов.
Изабелла крепче прижала девочку к себе.
– Ее брак состоится не скоро, – заметила она. – Так что Катарине рано думать об Англии. По крайней мере, еще год.
– Нет, гораздо меньше, – возразил Фердинанд. – Генрих – человек нетерпеливый. Его, наверное, уже интересует, что она изучает. Он захочет сделать ее маленькой английской дамой как можно скорее.
Королева ощутила дрожь, пробежавшую по телу дочери. Она подумала, что надо прекратить разговор, чтобы успокоить ребенка.
Бывали времена, когда ей приходилось сдерживать ярость по отношению к мужу, который иной раз был столь же пылок, сколь хладнокровен в другой.
«Неужели он не замечает смятения на лице Катарины? Неужели не понимает, что это означает?»
– У меня есть небольшое дело, которое я должен обсудить с вашей матерью, – произнес король. – Оставьте нас наедине.
Дети поднялись в порядке старшинства, попрощались с родителями и вышли. Вместе с появлением Фердинанда вернулся и этикет.
