Фердинанд, на год моложе ее, был по-прежнему очень красив. Если иногда в его взгляде и мелькало коварство, Изабелла отказывалась признавать это; если его лицо немного портила похотливость, Изабелла говорила себе, что он настоящий мужчина, и нельзя его воспринимать иначе.
А он и в самом деле был истинный мужчина – храбрый воин, хитрый государственный деятель, человек, который мало что любил на этой земле так, как золото и богатство. И все же он был по-своему привязан к семье. Дети любили его. Конечно, не так, как мать. Однако, думала Изабелла, все же мать родила их, и потому она им ближе, чем отец. Дети обожали ее, они ощущали ее безграничную преданность им, твердо зная, что когда для них будут выбраны мужья, отец порадуется материальным выгодам, вытекающим из этих браков, их счастье для него – вещь второстепенная. А вот мать, которая тоже мечтала о выгодных браках, будет страдать из-за разлуки с ними.
Вот почему они отвечали ей такой же преданностью. Каждый знал, какая нежность скрывается под ее напускной сдержанностью, ибо только перед ними королева Изабелла открывала свое истинное лицо.
Сейчас она смотрела на документ, который лежал перед ней на столике, и прекрасно понимала, почему Фердинанд тоже обратил на него такое внимание.
Им надо поговорить. Она знала, что муж собирается просить, чтобы она порвала эту бумагу.
Королева оказалась права. Губы Фердинанда сжались, и ей на какое-то мгновенье показалось, что он ее ненавидит.
– Итак, ты намереваешься сделать по-своему? Изабеллу уязвила холодность, прозвучавшая в его словах.
Ни один человек не умел придавать своему голосу такой презрительный, ненавистный ей оттенок, как Фердинанд.
– Да, – ответила она.
– Бывают моменты, – продолжал он, – когда мне хотелось бы, чтобы ты прислушивалась к моим советам.
– А как бы мне этого хотелось!
– Все довольно просто, – раздраженно махнув рукой, проговорил Фердинанд. – Возьми сей документ, разорви пополам и покончим с этим вопросом.
Он наклонился вперед, чтобы взять бумагу, но пухлая белая рука Изабеллы тут же легла на документ, защищая его.
Губы Фердинанда превратились в тонкую линию, отчего он стал похож на непослушного ребенка.
– Прости меня, Фердинанд, – сказала Изабелла.
– Итак, ты еще раз напоминаешь мне, что ты – королева Кастилии. Ты будешь настаивать на своем. И таким образом…
предоставишь этому… этому выскочке самый высокий пост в Испании, в то время как мы могли бы…
– …отдать тому, кто заслуживает его гораздо меньше, – спокойно закончила Изабелла. – Твоему сыну… но не моему.
– Изабелла, ты рассуждаешь не как королева, а как простая женщина. Альфонсо – мой сын. Я никогда не отрицал этого факта. Он родился, когда мы с тобой находились в разлуке… что нередко случалось в самом начале нашей супружеской жизни. Я был молод, страстен и нашел себе любовницу, как поступают многие молодые люди. Ты должна понять меня.
– Я уже поняла и простила, Фердинанд. Но это не означает, что мне следует отдать этому бастарду место архиепископа в Толедо.
– И ты отдаешь его этому полуголодному монаху… этому простолюдину, этому вульгарному…
– Он из благородной семьи. Конечно, не из королевской, но по крайней мере он – законный сын своего отца.
Фердинанд грохнул кулаком по столу.
– Мне надоели твои упреки! Альфонсо существует, и тут уж ничего не поделаешь. Признай это. Просто ты желаешь показать мне, как уже неоднократно делала, что ты – королева Кастилии, которая для Испании значит больше, нежели Арагон, и следовательно, стоишь выше.
– О, Фердинанд, я никогда этого не желала подчеркивать. Кастилия, Арагон – они не идут ни в какое сравнение с Испанией. Теперь Испания объединилась. И ты ее король, а я – королева.
– Но королева жалует место архиепископа в Толедо тому, кому пожелает.
Изабелла грустно посмотрела на мужа.
– Разве это не так? – вскричал он.
– Да, – ответила Изабелла. – Так.
– И это твое окончательное решение?
– Да, окончательное.
– В таком случае я прошу разрешения Вашего Величества удалиться, – произнес Фердинанд с сарказмом в голосе.
– Видишь ли, Фердинанд, – начала королева, но тот, не дожидаясь ее слов, поклонился и гордо вышел из комнаты.
Изабелла осталась за столом. В ней пробудилось воспоминание о таких же сценах, часто случавшихся во время их брака из-за власти. Что касается ее самой, то она, в отличие от Фердинанда, всегда хотела быть просто хорошей женой и матерью. Ведь как легко было сказать: «Поступай, как хочешь, Фердинанд. Отдавай архиепископство, кому пожелаешь».
