палубы не доносилось ни звука. Очевидно, звукоизоляция была частью роскошного интерьера.
На всякий случай Холли закрыла дверь ванной и, опустив крышку стульчака, присела на нее и приготовилась ждать. Когда платиновые часы на ее запястье отсчитали пятнадцать минут, она осторожно вышла из ванной и заглянула в иллюминатор, однако не увидела ничего, кроме пришвартованной рядом стильной яхты.
Через двадцать пять минут терпение Холли лопнуло окончательно. Может быть, Питер уже увел Оливера? Все двухэтажные коттеджи, построенные у пристани, были оснащены воротами с сигнализацией, которые вели в частные дворики. У Холли был шанс проскользнуть незамеченной, если только эти двое не стояли у одного из огромных окон, выходивших на канал.
Холли бесшумно отворила дверь каюты и осторожно выглянула в коридор, ведущий в кают-компанию. Там все было тихо. Женщина решила пробраться к лестнице и послушать, не доносится ли из гостиной звук голосов. Однако едва она взялась рукой за полированные перила, как позади послышалось какое-то движение.
— Вы случайно не это ищете?
Холли круто развернулась. Может, это Маурицио, чудесным образом избавившийся от итальянского акцента?
У открытой двери одной из кают в дальнем конце коридора стоял Оливер Стэнфорд, держа на вешалке ее жакет.
Он был одет в обычные белые джинсы и полосатую футболку. Позади него на широкой кровати лежал открытый чемодан. Холли сообразила, что, приехав в Обитель на второй уикенд подряд, Стэн-форд-младший явно не рассчитывал на гостеприимство брата. Учитывая напряженность, возникшую в их отношениях, он явно собирался остановиться на яхте.
— Да, спасибо, — отозвалась Холли, от души надеясь, что голос не выдаст ее волнения. — Я пролила на него сок, и Маурицио взялся отчистить.
— Он оставил жакет на дверце в душевую кабинку в общей ванной, — пояснил Оливер. — А я его обнаружил, когда пришел туда подзарядить свою бритву. — Он перевел взгляд на дверь каюты, которую Холли по глупости оставила приоткрытой, и прибавил: — Я сразу понял, что это не может быть жакет Сильвии, она такой покрой не носит.
Холли с трудом выдержала тяжелый взгляд голубых глаз, а тот, подойдя поближе, снял жакет с вешалки и протянул ей.
— Похоже, его полностью отчистили. Хотите надеть?
Холли прочистила горло.
— Нет, спасибо, просто перекину через руку.Сейчас еще жарко. — Она улыбнулась молодому человеку, но тот смотрел на нее жестко и холодно.
— У вас здесь завтра будет хороший синяк, — сухо заметил Оливер, тронув рукой кожу Холли повыше топа, где глубокий вырез слегка приоткрывал грудь. — Да и вообще, судя по вашему виду, этот синяк будет не один. — И он обвел многозначительным взглядом ее шею и плечи. — А-то я всегда считал, что мой брат лает, но не кусает…
Холли вздрогнула и невольно попятилась, прижимая жакет к груди. Щеки ее запылали от стыда. Если бы Оливер застал ее совсем голой, и то не могло бы быть хуже.
— Я…
— То-то я удивился, что он так протестовал против того, чтобы я жил здесь. Уверял меня, что в доме мне будет удобнее, хотя нам обоим прекрасно известно, что я последний человек, которого бы хотела видеть Сильвия.
— Мне очень жаль, — неловко пробормотала Холли.
На лице Оливера дернулся мускул, и он стал вдруг удивительно похож на старшего брата: тот выглядел точно так же, когда злился.
— Ах, вот как, стало быть, вы уже осведомлены о наших семейных делах? — с горечью сказал он. — Обычно Питер более скрытен. Никогда бы не подумал, что он из тех, кто ведет долгие постельные разговоры, как, впрочем, не предположил бы, что секс для него — разновидность единоборства.
— Хватит, Оливер, — раздался резкий голос Питера. Прыгая через две ступеньки, он сбежал по лестнице и встал за спиной Холли. — Ты и так уже достаточно осрамился, лучше не усугубляй.
— Это я-то осрамился?
— Во всяком случае, тебе должно быть стьдно. Ты оскорбляешь нашу гостью. Мне казалось, что я тебя лучше воспитал. Идем, Холли, я отвезу тебя в дом.
— К чему такая спешка? Только из-за того, что я не вовремя подвернулся? — саркастически спросил Оливер. — Или, может, это тебе стьдно, что я застукал тебя со спущенными штанами?
Питер отодвинул Холли за спину и загородил собой.
— Ты напрашиваешься на то, чтобы тебе хорошенько врезали по морде.
— Почему же? Потому что я докопался до истины? — рявкнул Стэнфорд-младший. — И ты оказался не таким лилейно чистым и белым, каким тебя все считают? Я всегда знал, что ты ловкий мерзавец, но хитростью заставить Хэролда притащить сюда твою любовницу, чтобы ты мог крутить с ней шашни под носом ничего не подозревающей Сильвии…
— Я не заводил с ней шашни, и она не моялюбовница!
— Ты еще станешь утверждать, что вы с ней здесь мирно играли в шашки, перед тем как я явился?Не смеши меня! Да у нее твои отметины по всему телу, да что там — от нее так и разит тобой!
Холли обдало волной жара. Дай Бог, чтобы он имел в виду только одеколон.
— Черт побери, Оливер!
— Черт бы побрал тебя самого! Ты что, не понимаешь, какое это будет унижение для Сильвии, если та узнает? Она же верит тебе, негодяй! — В голосе Оливера звучала искренняя мука. — Девчонка поспешила поверить, что я предал ее, и даже не стала слушать, что бы я ни говорил потом, но мой старший братец надежный как скала! Он же у нас святой, а я грешник. И она к тому же искренне симпатизирует Холли, даже считает ее подругой. И все это время новоиспеченная подруга и ее так называемый жених…
— Замолчи, Оливер! — рявкнул Питер, обрывая брата, который уже готов был перейти к откровенной грубости.
Но тот в ответ лишь хрипло рассмеялся.
— Я знал, что ты к ней неравнодушен, но по наивности полагал, что при твоих лозунгах «всегда оберегать своих женщин» будешь молча терпеть все муки ада, отказывая себе в удовольствии.
Теперь было самое время Питеру сделать попытку угомонить разбушевавшегося братца, но он почему- то лишь подлил масла в огонь.
— Или, не вынеся этих мук, признался бы во всем Сильвии? Ты на это рассчитывал, Оливер?
Тогда бы ты бросился на помощь и снова разыграл романтическую сцену, которую устроил два месяца назад, только теперь ты выступал бы в роли благородного спасителя, а я — в роли вероломного предателя. И не надейся. У тебя был шанс но ты его упустил. А я как раз решил, что Сильвия для меня — идеальная пара, Для бизнесмена это очень существенное преимущество — быть женатым на хорошенькой, благовоспитанной девице, качающей на коленях впечатляющее свидетельство его мужской силы…
Этот безжалостный монолог больно задел сердце Холли, но Оливера он просто потряс. Лицо молодого человека посерело, и он смотрел на старшего брата, многие годы бывшего для него кумиром, с неприкрытым отвращением.
— Ты просто мерзавец. Думаешь, тебе все сойдет с рук, да? Так вот, я этого не допущу! Если ты хоть чем-нибудь обидишь Сильвию…
— Если ты будешь держать рот на замке, она ни о чем не узнает! — отрезал Питер. — Пора смотреть на веши реально, Оливер. Твоя бывшая возлюбленная, конечно, была воплощением твоих детских сексуальных фантазий, но, если смотреть правде в глаза, я для нее больше подхожу. А теперь, если не возражаешь, мы с Холли не будем дослушивать твою проповедь.
По пути домой Питер был мрачен. Он молчал, поджав губы, а потрясенной Холли и вообще было нечего сказать. Вечером она струсила и, сославшись на головную боль, отказалась от ужина. Ей было бы не под силу сидеть рядом с Сильвией и слушать ее болтовню про последнюю примерку свадебного платья и рассуждения о том, куда Питер повезет ее в свадебное путешествие.
